«Нет, она не злая, – подумала Полина, – она справедливая».

– Малыш, просыпайся, – папа уже отстегнул Полину от детского кресла и аккуратно пытался извлечь из машины, – вот он, аквапарк, мы приехали.

«Да-а, всё движется, шевелится, крутится, – подумала Полина, – пусть бы даже дедушка называл это колебаниями или вибрацией, но вот Земля?..» Полина подёргала решетку балконного ограждения, потолкала плечом стену дома, ничего не изменилось.

– Не-ет, дедушка, дом стоит на земле и никуда не двигается и не колеблется, – засомневалась Полина, вернувшись в кабинет.

– Дом и вправду никуда не двигается относительно Земли, – улыбнулся дедушка.

– Да, конечно, он же стоит на фундаменте, – развела руками Полина, она уже слышала, что фундамент – это что-то очень устойчивое и фундаментальное.

– Но вместе с Землёй он крутится, – настаивал дедушка, таинственно подняв указательный палец.

– Как это, «вместе с Землёй»? – недоумевала девочка.

– А вот давай посмотрим на такой модели, – предложил дедушка и поставил на стол глобус. – Вот здесь Москва, – дедушка воткнул в глобус булавку, поставил рядом со столом длинноногую напольную лампу со смешным названием «торшер» и включил её.

Когда в кабинете выключили весь остальной свет, то оказалось, что глобус освещается торшером только с одной стороны. С противоположной от света стороны на глобусе было темно, как ночью.

– Теперь представь себе понарошку, что ты сидишь на этой булавке, которая воткнута в то место, где мы сейчас с тобой есть, – предложил дедушка.

Полинка ухватилась руками за булавку, подтянулась, как на лесенке, что на детской площадке, потом забралась на булавку, как на лошадку, и свесила по обе стороны ноги в тапочках.

– Что ты видишь перед собой, Полин? – спросил дедушка.

– Я вижу прямо перед собой лампочку торшера, – ответила.

– Ну вот, значит, у тебя сейчас полдень, – заключил дедушка и повернул глобус влево так, чтобы булавка с Полиной оказались на границе света и тени. – А сейчас что у тебя?

– Сейчас у меня солнышко улетело вправо, и наступил вечер, потому что лампочку я вижу только наполовину, – поделилась наблюдательница результатами наблюдений.

– Правильно, это Земля повернулась относительно Солнца, но булавка так и осталась на том же месте, куда мы её воткнули своим фундаментом, – закончил пояснения дедушка. – Можешь её подёргать или потолкать глобус плечом.

Полина подёргала булавку под собой и попинала глобус ножками в тапочках.

– Да-да, я поняла, что значит быть неподвижным относительно Земли и вращаться вместе с Землёй относительно Солнца, – обрадовалась она, – ну давай, поехали дальше.

– А дальше наступит ночь, – поддержал игру дедушка и повернул глобус ещё так, чтобы солнце оказалось за спиной у Полины, – теперь ты должна увидеть звёзды.

– Дедушка, я теперь вижу только книги во всю стену твоего кабинета, – засмеялась Полина.

– У каждой звезды есть своя книга, нужно только уметь её прочитать, – задумчиво произнёс дедушка, как бы разговаривая сам собой, – хотя, с другой стороны, ты права: каждая хорошая книга – это тоже звезда.

– Дедушка, дедушка, а где же луна? – продолжила игру девочка.

– Верно, есть же ещё и луна, – согласился экспериментатор.

Затем он достал из ящика стола круглое зеркало, приподнял над глобусом и повернул так, чтобы отражённый от зеркала луч света попадал на Полину, оседлавшую булавку.

– Это неправильная луна, – замахала руками Полина, закрываясь от яркого лучика, – на ней не хватает рожиц, которые я видела на настоящей луне.

– Поправим, – согласился дедушка и приложил к зеркалу прозрачную бумажку, на которой он нарисовал фломастером лунные рожицы.

– …

В оранжевом домике, где живут бабушка и дедушка Полины, есть чердак. Ну, это такое пустое пространство с наклонившимися стенами под самой крышей дома. Позднее дедушка утеплил это пространство, покрасил изнутри белой краской, оббил жёлтыми деревянными дощечками и проложил туда удобную винтовую лесенку. Получилась комната, которую бабушка называла мансардой, а дедушка кабинетом. Потому что туда дедушка втащил ещё большой письменный стол, много деревянных полочек и тумбочек, на которых поселились множество разных диковинок, привезённых дедушкой из разных стран. И если бабушка говорила дедушке: «Ну, ты странный какой», Полина догадывалась, что это из-за того, что дедушка посетил много стран.

На полках стояли пирамиды и каменные грибы, викинги и терракотовые воины, фигуры странных существ с шестью руками и хоботом вместо носа. Ещё там была большая коллекция колокольчиков и целое стадо слонов, прогуливавшихся вокруг глобуса. Сначала самого большого папу-слона Полина едва могла поднять двумя руками, потом могла легко, потом играла им одной рукой, а маленький слонёнок-сыночек вообще умещался в ладошке. Но это не потому, что слоны уменьшались, а потому что Полина подрастала.

А ещё у дедушки была одна странная живая игрушка. Это были два маятника в виде конусов из жёлто-серого металла, называвшегося латунь. Один маятник был большой, длиннее ладошки, и висел он на длинном шнурке, подвешенном к потолку мансарды. Второй был маленький, не больше пальчика, и подвешен он был на более короткую нить, которая была продета в специальную дырочку в самом кончике большого маятника. Так получалось, что маленький маятник висел на большом.

Когда Полина была ещё маленькой, она не дотягивалась до маятников и просила дедушку их раскачать. Тогда дедушка показывал с маятниками разные фокусы. Например, можно было отклонить маленький маятник и отпустить его, и он весело раскачивался туда-сюда. Это беспокоило большой маятник, и он, немного ворча, тоже начинал немного шевелиться. А если далеко отклонить большой маятник, то он бодро вовлекал за собой маленький, против чего тот, похоже, не возражал. Ещё смешнее получалось, если большой маятник отклонить влево, а маленький вообще поперёк. Тогда они оба закручивали восьмёрки и карусели. Впрочем, всегда заканчивалось тем, что большой побеждал и вовлекал маленький маятник в свою ритмику колебаний.

Потом Полина подросла и уже сама могла дотянуться до нижнего маятника. Потом подросла ещё и смогла дотянуться и до верхнего. И каждый раз, взбегая на мансарду, Полина оживляла маятники, пока, наконец, не спросила:

– Дедуля, а зачем тебе здесь эти маятники?

– Ну наконец-то! – обрадовался дедушка, как будто уже давно ждал этого вопроса. – Эти маятники моделируют всю нашу жизнь, – ответил он.

– Как это, «моделируют»? – удивилась Полина.

– Моделируют – это значит на простом примере показывают главное правило, которое одинаково работает во всей сложной жизни: и в природе, и у людей, и даже у всей нашей планеты Земля, – пояснил дедушка.

– Что же это за правило такое? – допытывалась любопытная.

– Правило состоит в том, что всё-всё-всё в нашем мире колеблется, – продолжил дедушка, – и если колебания намного быстрее, чем у этих маятников, то такое колебание называют вибрацией, или ритмом, а если ещё быстрее, то током, или лучом. И главное в этом правиле то, что всё в мире отклоняется от своего равновесия, доходит до крайней точки, поворачивается и, проскакивая точку равновесия, улетает в противоположную сторону, потом опять поворачивает, потом опять и опять, каждый раз проскакивая точку своего начала. То же самое и при вращении, здесь тоже каждая точка пролетает и пролетает точку своего начала. Пока есть качание, вращение, вибрация – есть жизнь.