— Тогда ты сможешь иметь все, что захочешь, — я поворачиваю ручку и убегаю из спортзала.

Маттео не следует за мной.

Я захлопываю дверь спальни, ругая себя.

Чего бы он ни хотел?

Что, черт возьми, заставило меня пообещать это?

В этот вечер Алисса и Эвелин приходят посмотреть фильмы. Эвелин настояла, чтобы мы устроили девичник, и вот мы собрались на диване и смотрим «Ганнибала».

Возможно, этот фильм — не то, что выберут большинство женщин, но они, похоже, почувствовали мою жажду крови из-за истории, случившейся утром.

Алисса фыркает, когда Буффало Билл танцует в своем плаще из плоти.

— Боже, это отвратительно.

Я смотрю на нее.

— Говорит женщина, которая пьет кровь ради пропитания.

Она бьет меня по руке.

— Замолчи. По крайней мере, я не снимаю с людей шкуры и не шью костюмы.

— Они не держатся так хорошо, как их показывают в фильмах. Плоть довольно нежная.

Алисса ставит фильм на паузу и смотрит на Эвелин.

Вампир вздыхает и потягивается. Затем она замечает, как мы смотрим на нее. — Что? — она спрашивает.

— Серьезно?

Она смотрит на телевизор.

— Ой, — говорит она и хихикает. — Я пошутила.

Я расслабляюсь на подушках. На секунду мне показалось, что мне будут сниться кошмары об Эвелин, скачущей в брючном костюме из плотной ткани.

— Человеческая кожа намного нежнее коровьей. Из такой кожи получается не очень удобная одежда.

— Ох, Иви, ты отвратительна, — Алисса бьет ее подушкой.

Эвелин фыркает.

Я морщу нос и увеличиваю дистанцию между собой и ней. Она бросает взгляд на кухню и подмигивает мне.

— Не будь такой ханжой, Деми.

Я усмехаюсь и закатываю глаза, хватая бокал с вином и наполняю его до краев.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

Она становится серьезной и подходит к стойке бара.

— Я не снимала шкуру, если тебя это беспокоит, шаль мне подарили.

Я стараюсь не давиться.

— Это отвратительно.

Она испускает задумчивый вздох.

— Это были в восемнадцатом веке.

— Это никоим образом не оправдывает этого.

Она ощетинивается.

— Не суди меня, Охотница.

Я делаю еще глоток и ставлю стакан.

— Пока ты сейчас не сдираешь шкуры с людей, я обещаю оставить это в покое.

— Хорошо, — она наклоняет голову набок, ее длинные каштановые волосы рассыпаются по плечам. Она выставляет мизинец. — Обещать?

Я смеюсь и обхватываю ее мизинцем.

— Конечно.

Она сжимает мой палец так сильно, что у меня дергается глаз. Сегодня вечером этот психовампир нажимает на мои кнопки.

Они с Маттео так похожи.

Подобно непрошеной буре, мысли о Маттео омрачают мое в остальном счастливое настроение. Моё обещание ему звучит у меня в голове.

О чем, черт возьми, я думала?

Глава 22

Маттео

Деми завернулась в полотенце, приняв душ после дневной тренировки с Алиссой, и роется в своем шкафу. Когда она наклоняется, чтобы поднять лежащие на полу шорты, я кусаю кулак.

Она намеренно меня мучает?

Нажимая кнопку, я наблюдаю, как она выпрямляется и разворачивается с умилительно сердитым выражением лица.

— Что, на этот раз шоу не будет, малышка?

Она скрещивает руки на груди. — Я начинаю думать, что тебе больше нравится смотреть, чем делать.

О, она дразнящая.

— Я не думал, что ты хочешь, чтобы я что-то делал. Я рад прийти и показать тебе, насколько хорошо я все делаю.

Я практически слышу, как она закатывает глаза.

— Чего ты хочешь, извращенец?

У меня перехватывает дыхание — Какого черта я все еще дышу? — когда она роняет полотенце и идет к комоду, вытаскивая облегающие черные стринги. Я отпускаю кнопку на секунду и стону, проводя рукой по лицу и поправляя член.

Она громко смеется.

— У киски есть коготки, Маттео?

Глядя на ее задницу, пока она натягивает кружевной материал, я напоминаю себе, что, если я спущусь туда и трахну ее дырочку, она только разозлилась ещё больше. Конечно, она кончит на мой член и будет выкрикивать мое имя, но после этого она будет такой же злой, как и сейчас.

Забавная вещь, желание и ненависть.

— Есть только одна киска, которая будет владеть моим языком, но, боюсь, ты еще к этому не готова.

Я ухмыляюсь, когда она краснеет, медленно расцветающий румянец ползет по ее шее и розовеет на щеках.

Как бы мне ни нравилось ее провоцировать, у меня есть причина перебивать ее.

— Сегодня вечером у меня встреча.

Она сводит брови вместе и надевает бюстгальтер, прикрывая свою идеальную грудь.

Какой разочарование.

— Повезло тебе? — спрашивает она своим язвительным тоном.

Я стискиваю зубы. Почему я позволяю ей вот так проникать мне под кожу? Я ужасный вампир, которому сотни лет, и двадцатипятилетняя Охотница добирается до меня?

Никс кудахтала бы, как сумасшедшая сука, и говорила бы мне, чтобы я перестал думать своим членом.

Хорошо, что ее здесь нет.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной.

Покачав головой, она хватает шорты с кровати, где положила их, и надевает.

— Это интересно. У меня такое чувство, будто ты пытаешься спросить меня, но безуспешно.

Я вздыхаю.

— Деметрия, ты пойдешь со мной?

Она усмехается.

— Сколько раз?

К своему удивлению, я запрокидываю голову и громко смеюсь. Деми хихикает вместе со мной, и я чувствую, как она оттаивает, хотя и слегка.

— Пока, один раз после этой встречи. Остальное мы обсудим, когда ты решишь, что хватит злиться.

Дергая за рубашку с большей силой, чем необходимо, Деми смотрит туда, где, по ее мнению, находится камера. Она смотрит не в то место.

— Нет, мы обсудим остальное, когда ты перестанешь быть контролирующим придурком хотя бы на три секунды.

Я хмурюсь от ее слов. Я не придурок. Мудак, конечно. Контролирующий придурок? Это буквально невозможно.

Деми резко выдыхает.

— Расслабься, Деми. Не позволяй ему убить твое настроение.

Она снова вздыхает, заметно расслабляясь. Ее плечи распрямляются, а линия над бровями разглаживается.

Я в растерянности, что сказать. Я думал, все идет хорошо, но, как вода в огне, гаснет искра тепла между нами. Я не могу не издать разочарованный вздох.

— Я зайду за тобой через двадцать минут? — я задаю вопрос, пытаясь вернуть ей расположение.

Она пальцем расчесывает волосы.

— Ладно, посмотрим что из этого выйдет, — говорит она, прежде чем захлопнуть дверь ванной. Я смотрю на экран этой камеры и вижу, как она выдергивает фен и швыряет его на стойку.

Маленькими шажками, Маттео.

Первые шаги малыша.

Рим не был разрушен за один день.

Я почти уверен, что это заняло как минимум три дня. Я думаю, что смогу побить этот рекорд.

Деми

Маттео появляется у моей двери двадцать две минуты спустя.

Не то чтобы я рассчитывала, что он будет вовремя.

— Ты опоздал, — отчитываю я его, когда он врывается, как будто это место принадлежит ему. Что, я думаю, так и есть, но это не имеет значения.

Его темный, опасный взгляд скользит по мне, вглядываясь в мои скрещенные руки и хмурый взгляд.

— Ты выглядишь восхитительно.

Я фыркаю.

— Комплименты кстати, здоровяк. В этом нет ничего особенного.

После того, как динамик выключился и я высушила волосы феном, я переоделась в темно-красное платье, которое доходит до середины бедра и демонстрирует мое декольте, не настолько, чтобы быть неприличным, но достаточно, чтобы я внезапно осознала, как действую на него. Особенно когда его карие глаза темнеют до черного.

Как бы то ни было. Он может выглядеть так, как ему нравится. Но меня не поведут в модный ресторан неподготовленной.