— Моя ошибка, — холодно говорит он, встречая мой взгляд поверх ее головы. Его губы дергаются, когда он видит мое лицо. — Хочешь поесть?

Безумный вампир — ну ладно, более безумный вампир — бросает на меня испепеляющий взгляд.

— Ты и он не можете начать обмениваться взглядами. Он и Грейсон и так делают этого достаточно, не добавляя тебя в этот микс.

Я убираю руки изо рта.

— Я умираю с голоду, — говорю я, разрушая то, что может перерасти в еще одну тираду. Она довольно драматична.

— Ну, здесь вся эта еда, чего ты ждешь?

— Действительно? — я спрашиваю ее.

Она моргает, перебрасывая свои длинные темные волосы через плечо.

— Что?

В ее глазах сверкает вызов, и я знаю, что лучше не кусаться.

— Я выбираю жареную курицу и паровую булочку.

— Бок, бок, бок, — говорит она мне, когда я прохожу мимо, изображая курицу.

Возможно, она права, но я действительно умираю с голоду. Кроме того, у эскадрильи вампиров, вероятно, нет ничего на ее психозадницу, а я закончила выяснять, сколько вампиров нужно, чтобы убить Охотника.

Мы разберемся с этим в другой день.

Глава 19

Деми

Следующие несколько дней я погружаюсь в свой старый распорядок дня. Просыпаюсь на тренировку с Алиссой, после иду на уроки с Кольтом или Грейсоном и заканчиваю вечер тем, что Маттео насмехается надо мной через громкоговоритель. Ему не хватило смелости снова прийти в спортзал. Я думаю, возможно, вампир усвоил урок.

Я принимаю душ после интенсивного спарринга с Алиссой, когда слышу, как открывается моя дверь. Я поворачиваюсь и смываю шампунь с волос, прожигая дыру в плитке своим злым взглядом.

Что должна сделать женщина, чтобы кто-то постучал?

В дверь ванной стучат кулаком.

— Это не смешно, — бормочу я Вселенной. У этой суки странное чувство юмора.

— Что не смешно? — спрашивает Грейсон.

Выдавив немного кондиционера с аргановым маслом, я наношу его на нижнюю половину волос. Боже, как вкусно пахнет.

— Ничего, — говорю я, перекидывая волосы через плечо и позволяя смыть их горячей водой. — Что ты хочешь?

Грейсон открывает дверь ванной, и я рычу, выключая воду и отдергивая занавеску для душа. Прохладный воздух, который он впускает, целует мою кожу, и мои соски твердеют. Его голубые глаза падают на мою грудь.

Люди. Вампир, волк, человек или ведьма — они все одинаковы.

Я протягиваю руку назад и выжимаю лишнюю воду с волос, а затем хватаю полотенце, чтобы вытереться.

— Знаешь, когда меня впервые похитили, я думала, что у меня будет немного уединения, может быть, несколько часов изоляции, но с тех пор я поняла, что это было глупое желание.

Грейсон закрывает дверь, опираясь на руки и наблюдая, как я вытираюсь полотенцем в наполненной паром комнате.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Я рассматриваю его, стоящего там в этих умопомрачительных спортивных штанах и рубашке с V-образным вырезом.

— Нет, я не хочу, чтобы ты уходил.

Он резко вздыхает, когда я роняю полотенце на пол. Я кладу руку на левое бедро и направляюсь к нему. Я не стыжусь своего тела. Оно далеко не идеально, но мужчины не замечают таких вещей — или, по крайней мере, хорошие мужчины — особенно когда хотят тебя трахнуть.

Эти красивые голубые глаза остаются приклеенными к моим глазам, а губы изгибаются в соблазнительной улыбке.

— Я не думала, что ты застенчив, Грейсон.

— Я нет, — говорит он, позволяя своему взгляду бродить по моему обнаженному телу. — Как бы мне ни нравился этот вид. У нас есть работа.

Я дуюсь.

— Я предлагаю тебе себя на блюде, а ты отказываешься из-за работы?

Драма будет моим именем.

Грейсон обхватывает меня руками за спину, и я медленно иду в его объятия, прижимаясь кожей к его одежде. Он глубоко вдыхает и издает разочарованный стон.

— Я не отвергаю тебя, тигрица. Обещаю. Как только мы закончим, я буду трахать тебя целыми днями, если ты этого хочешь.

Схватив его за рубашку одной рукой, я моргаю, глядя на него сквозь ресницы.

— Обещаешь?

Он прикусывает нижнюю губу зубами.

Тот, кто сделал его таким горячим, заслуживает Почетной медали. Они оказали миру услугу, создав Грейсона.

— Я обещаю.

Я щурюсь на него и вздыхаю. — Хорошо, эта работа должна быть стоящей.

Он ухмыляется.

— Тебе понравится.

— Долго нам еще ждать?

Я сижу на переднем сиденье рядом с Кольтом. Он отвез нас в один из захудалых районов города. Грейсон рассказал мне о работе по дороге. Сомнительный вампир, который любит детей больше, чем следовало бы. Обычно Грейсон сам разбирался с мусором, но, поскольку мне так уж нужна практика, он решил, что мне будет приятно взять на себя инициативу.

Он был прав.

Как только он передал мне эту информацию, меня охватило ощущение зуда, которое не утихало. Он назвал это жаждой крови Охотника.

— Он скоро будет здесь. Ты чувствуешь его?

Я сжимаю губы и пытаюсь преодолеть непрекращающийся зуд. Это невозможно.

— Нет.

Кольт смотрит на Грейсона.

— Это ее первая охота. В следующий раз она сможет почувствовать его быстрее.

Бросив на него благодарный взгляд, прежде чем повернуться и посмотреть в окно, я стараюсь не думать о себе как о неудачнице. Все требует времени. Я никогда не делала этого раньше. В следующий раз будет лучше.

Здесь дюжина бездомных, несколько проституток и головорезов, которые торгуют наркотиками. Мои губы кривятся при виде наркодилеров, но они сегодня не враги. Плюс, я выполнила изрядную долю своих внеклассных занятий. Мое внезапное отвращение, должно быть, вызвано во мне Охотницей. Она не любит коррумпированных отбросов.

Мимо машины проходит фигура в капюшоне. У меня мурашки по коже, и я смотрю на его спину. Я тянусь к дверной ручке.

— Вот, — говорю я на выдохе.

— Хорошо, — говорит Грейсон. — Охота началась.

Я выхожу из машины прежде, чем он заканчивает говорить. Грейсон и Кольт следуют за мной, держась на расстоянии. Это моя работа, и я ценю, что они не контролируют меня на каждом шагу, пока я буду справляться с этой задачей. Моя цель ныряет в переулок, и я прищуриваюсь.

Это не может быть хорошо.

Я ускоряю темп и останавливаюсь на крошечном расстоянии от поворота, когда дохожу до конца переулка.

Вампир оборачивается. Его глаза из серых становятся полностью черными, и он шипит на меня. Позади него скулит что-то маленькое и хрупкое.

Это все доказательства, которые мне нужны. Этот ублюдок попался.

— Ты мертв, — говорю я, затем указываю на ребенка в его руках. — Отпусти его.

Вампир отталкивает ребенка к стене и разворачивается, бросаясь ко мне.

— Что, без представления? — я выбрасываю левый кулак, разбивая его лицо и ухмыляюсь, когда его голова откидывается в сторону достаточно сильно, чтобы лишить его равновесия. — Я Деми, ваш дружелюбный соседский Охотник.

Я пинаю его в живот, и он летит по грязному бетону.

— Где твои манеры? Ты должен сказать, что рад познакомиться.

Вампир кашляет и вскакивает на ноги.

— Ты связываешься не с тем вампиром.

— Ха. Вот это смешно, — если бы он только знал, с кем я провела последний месяц.

Моя кожа кажется слишком стянутой, но я не могу сейчас сосредоточиться на этом. Каждая часть меня обращает внимание на вампира, который скоро умрет. Он приближается ко мне, и я пинаю его с разворота. Его тело врезается в кирпичную стену, оставляя вмятину. Когда он падает, я прыгаю на него сверху, сжимая его горло в руке.

— Ты не назвал мне свое имя. Хотя я полагаю, это не имеет значения, ты достаточно скоро умрешь.

Я бросаю быстрый взгляд на ребенка, лежащего жалкой кучей от испуга на земле. Он все еще дышит. Это все, что имеет значение сейчас.

— Прекрати с ним играть, Деми, — говорит Кольт, когда они с Грейсоном выходят из-за угла, осматривая сцену.