– Вовсе нет, миледи, вы перепутали, – удивилась Ноэлин. – Его имя Делмар.

И тут мальчик внимательно посмотрел на Деметру… Своими холодными светло-серыми глазами.

Это был Делмар Далгарт, основатель династии Дориана, Дрейка и Моргана.

День воистину был посвящен открытиям, и не успела Деметра прийти в себя от удивительного знакомства, как зазвучали трубы герольдов у главных ворот. В замок Гвиллион-холл со всей торжественностью прибывал Абатис Монтекью.

Ноэлин Эмброуз тут же засуетилась и вернула сына под надзор няни.

– Приведи Делмара ко входу. Барон наверняка захочет с ним познакомиться, – наказала она служанке. И обратилась к Деми: – Идемте же, миледи, нельзя опаздывать на встречу!

Подхватив юбки, они поспешили так, как совсем не пристало благочестивым леди, а во дворе тем временем собрались уже все обитатели замка. Баронов и баронесс встречали вовсе не так, как Деметру и Дориана. Люди начали рукоплескать задолго до того, как послышался топот коней на холме. Любой житель острова знал, что шабаш означал собой начало новой эпохи для каждого, кто был наделен магией.

Деми и Ноэлин едва успели встать возле дверей рядом с Гордоном Эмброузом и Дорианом, как увидели первого гостя, въезжавшего в ворота.

Абатис Монтекью восседал верхом на высоком черном скакуне с блестящей гривой и выглядел так царственно и уверенно, что даже Деметра ощутила явственное желание поклониться. Барон был в бархатном наряде из яркой лазурной ткани, покрытой золотыми узорами, длинные русые волосы ниспадали ему на плечи, а взгляд синих глаз казался полон решимости и надежды. Не хватало только короны на голове, но что-то подсказывало, что он вот-вот ее получит. Пусть даже она станет короной крошечного магического мира.

Рыцари в сияющих доспехах и слуги, несущие флаги и знамена, следовали за ним. А далее показались другие мужчины и женщины в нарядах не менее роскошных, чем у будущего короля. Бароны и баронессы – всего их было шестеро, – как представители старой знати, предстали во всей своей гордой красе.

Пока они спешивались, а конюхи уводили коней, Ноэлин шепотом рассказывала Деми о каждом госте.

– Это леди Монтера Шеридан, светлая волшебница и невеста барона Монтекью, они обручились прошлой осенью, – объяснила она, взглядом указывая на девушку в черном платье и странном головном уборе, напоминающем домик, которой Абатис в этот момент помогал спуститься с коня. – Справа – Креон Райнер, темный маг из Йорка. Рядом с ним – Молдвин Бланшар, светлый девонширский волшебник.

Деметра с интересом поглядела на двоих молодых мужчин. Одного – ожидаемо рыжего, низкого и коренастого, с янтарными глазами и кустистой бородой, а другого – гладко выбритого, стройного и светловолосого. Предки Кэрри и Деметры казались не старше Дориана и оба находились в самом расцвете сил.

– А кто это? – тихо спросила Деми, указывая на двух леди – в зеленом и коричневом платьях. Одна из них, явно южных кровей, кого-то ей напоминала, да и другая, с медно-коричневыми волосами и точеными скулами, тоже казалась знакомой – на витражах Тринадцати Первых ее изображали с яркой оранжево-красной шевелюрой.

– Стиана Альфано, темный маг. Она осталась вдовой в юном возрасте, едва успев родить сына. Семь лет назад ее муж пал в бою на войне с французами, милостью короля нашего Генриха, – сообщила Ноэлин. – А вторая – Адвальда Сигьюгерд, темный маг из Лампадарна.

– Из Уэльса. Я наслышана о ней, – отреагировала Деметра, вспоминая текст «Хроник». На шабаше Адвальда брала слово, в котором отказывалась признавать короля Генриха VIII и верила лишь в короля Артура.

– А это… – продолжила Ноэлин и неожиданно нахмурилась. – Поверить не могу, что она посмела сюда заявиться!.. Ее семья с позором была лишена всех титулов и богатств – на Войне роз они сражались на стороне Ланкастеров!

– Кто она? – поинтересовалась Деми, переводя взгляд на леди в бело-золотом платье.

– Светлая волшебница, Элизабет Старлинг, – раздраженно выговорила Ноэлин. – И, Господь Всевышний!.. Она привела за собой друга!

К волшебнице в белом как раз подошел мужчина, полностью одетый в черное и издалека сильно походивший на Дориана. Стоя вместе, они напоминали причудливые шахматные фигуры, и только подумав так, Деметра уже не смогла отделаться от этой ассоциации.

Она ждала услышать имя Тристана Найтингейла и уже почти спросила о нем, когда Ноэлин Эмброуз перебила ее.

– Хэлл Рейвен, будь он неладен! – неприязненно выпалила она, все больше распаляясь. – Темный маг и самый злостный противник политики благочестивого короля нашего! По нему уже давно плаха плачет – его же ищут по всем графствам! – Охваченная волнением, она повернулась к своему мужу и почти что дернула его за рукав: – О чем ты думал, любовь моя, когда велел открыть для этих двоих наши ворота? Из-за них же нас всех сожгут на кострах!

– Не забивай свою голову тревогами, любимая Ноэлин, – только отмахнулся тот и принялся громко чествовать подошедшего Абатиса Монтекью. – Добро пожаловать в Гвиллион-холл, дорогой мой друг! Мы все ждали этой минуты!

– Подожди еще немного, Гордон, и увидишь, как сладка будет наша месть! – горделиво заулыбался барон Абатис. – Давненько Англия не видала подобного сборища!

Гордон Эмброуз, как и полагалось, сначала представил ему свою жену и сына. А затем очередь дошла до почетных гостей из Авалона. Деметре, как высшей по положению, хватило ума не приседать в реверансе – она только кивнула головой, так же, как и Дориан.

Однако мужчине, уже ощущавшему себя королем, это явно пришлось не по вкусу. Глаза его чуть сощурились, хоть на губах и выступила улыбка.

– Присутствие столь значимых гостей на нашем скромном шабаше – истинное счастье, – сказал он, склонив голову в ответ. – Не сомневаюсь, что вы примете наш выбор.

Сцена вышла напряженной и закончилась лишь тогда, когда к Абатису подошла его невеста. Она поприветствовала хозяев замка и обратилась к «авалонцам».

– Монтера Шеридан, милорд и миледи, – представилась она, приседая в реверансе. Но прошу вас, зовите меня просто Тера, если вам будет угодно. Мне не по нраву мое…

– …прекрасное имя, моя возлюбленная «Монт-Монт»! – закончил за нее Абатис Монтекью. – И оно будет идеально смотреться рядом с моей фамилией, когда я, наконец, женюсь на тебе. Идемте уже пировать, я устал как черт и жажду выпить!

Для пира, впрочем, потребовались некоторые приготовления, а многие леди пожелали переодеться.

Вернувшись в спальню, Деми улучила момент расспросить Дориана о прошедшей прогулке. Гордон Эмброуз был немногословен, в отличие от Ноэлин, но у охотника сложилось стойкое впечатление, что барон вовсе не так рад визиту Абатиса, как хотел бы показать.

Когда пир начался, на улице уже стемнело. И в этот раз на господском помосте было и яблоку некуда упасть. Всех вместе их собралось аж одиннадцать человек, а людей за длинными столами набилось и того больше, так что даже пришлось сколачивать и ставить третий стол. Свободным оставался только небольшой клочок пространства в центре – туда с поклонами вышли музыканты и принялись играть на лютнях и флейтах.

Блюда ставились на скатерть одно за другим. Зажаренный целиком на вертеле молодой барашек, запеченная индейка, привезенная морем из испанской колонии, салат из весенней зелени с клубникой и мягким сыром, пирог с заварным кремом и голубикой, устрицы в сливочном соусе, суп из угря с травами, множество соусов, сыров, орехов и свежего хлеба – всего Деметра запомнить не могла. Слуги едва успевали наполнять серебряные кувшины сладким вином. И довольно скоро гости захмелели.

Слева от Деми Стиана Альфано оживленно делилась с Адвальдой Сигьюгерд рецептами красоты – модными итальянскими каплями для глаз на основе белладонны, чтобы глаза казались больше и выразительнее и к тому же загадочно блестели. И без того огромным, почти навыкате, глазам Адвальды такие советы были ни к чему, и она очевидно скучала. В конце стола о чем-то перешептывались Элизабет Старлинг и Хэлл Рэйвен, все больше напоминающий пьянеющей Деметре своим хищным выражением лица Дориана.