Зрители, увидев это, в восторге взревели. В воздух полетели флажки и букеты, взрывались хлопушки, звенели колокольчики, гремели трубы. Крики, аплодисменты и овации не смолкали ни на секунду. Рубина вышла из кареты, сияя, как королева. Она улыбалась и махала людям рукой.

Белоснежное платье казалось простым, но невероятно элегантным, из благородного оттенка атласа, с пышной юбкой, украшенной кружевами, струящейся вслед за ней длинным шлейфом. Фата прикрывала кружевной лиф и плечи и доходила ей до талии.

Явно насладившись произведенным фурором, Рубина направилась ко входу в собор и к Деми.

Волшебная карета отъехала в сторону, а вслед за ней остановился экипаж более традиционного вида, но тоже белый. Из него вышли дедушка сестер – Альберт Бланшар, Морган Далгарт с Пампкином и, внезапно, выряженная в светлое платье Грим Фаталь.

Все они также прошли под арочный свод и поздоровались с Деметрой. Рубина, улыбнувшись, протянула ей свой букет из гардений и ландышей – с ним в руках подружке невесты полагалось замыкать процессию.

Они выстроились по порядку и пошли внутрь.

Откуда-то из недр собора послышалась прекрасная, нежная инструментальная музыка. Она звучала так, будто сами ангелы спустились на землю, чтобы спеть для невесты.

Грим Фаталь шла первой – она разбрасывала на дорожку перед Рубиной, шествующей под руку с дедом, лепестки белых роз из специальной корзинки и, кажется, была не очень довольна своей ролью.

Морган Далгарт с крайне ответственным видом нес на весу за Рубиной шлейф ее платья, удерживая его за самый край, и его рыжий фамильяр Пампкин важно шел рядом. Присмотревшись, Деми увидела, что кот тоже прихватил подол зубами, стараясь «помочь» своему хозяину.

Самой Деметре только и оставалось, что улыбаться и идти следом с букетом.

Двери собора с грохотом закрылись за их спиной, отрезая от шума толпы на площади. Само его внутреннее убранство походило на рай. Бархатная дорожка, по которой они шли, была светло-голубой, а все остальное, как можно догадаться, – белым. Большую часть декора составляли огромные по объему цветочные композиции из самых разных цветов, преимущественно георгинов. Нужно было обладать немалым вкусом и средствами, чтобы превратить мрачный готический собор в светлое и прекрасное место.

Гостей присутствовало так много, что разбегались глаза. Все они сидели на длинных скамьях по обе стороны от прохода, и Деми, сколько ни старалась, не могла найти среди них знакомых. Вместо этого она сосредоточилась на том, чтобы двигаться в своем необъятном алом платье медленно и элегантно, и посмотрела прямо перед собой.

Длинные темные локоны Руби украшал причудливого вида серебряный венок, сразу показавшийся Деметре знакомым. И хоть она никогда не видела его раньше, но быстро поняла, что украшение это являлось репликой того самого венка Дельфины Бланшар, расплавившегося вместе с ней на костре. «Чем-то старым», что надела невеста. «Чем-то голубым» же было ее помолвочное кольцо с крупным топазом.

«Вот и твой топаз, моя Рубина», – буквально услышала Деми голос Сэмюэля Вэлфорда. Она верила, что он тоже был с ними сегодня в этом соборе. Любящий отец ни за что не пропустил бы свадьбу своей единственной дочери. Он был бы счастлив в этот день. Он бы улыбался, как всегда.

Наконец, они достигли алтарной части, где остановились перед витражами, изображающими Тринадцать Первых. Грим, Альберт, Морган и Пампкин отошли, чтобы занять свои места чуть поодаль. Рубина и Дрейк вышли вперед, разместившись по центру, а Деми и Дориан встали позади, по бокам от них.

К витражам, как на сцену, поднялся высокий жрец в синей мантии. Коротко стриженный, с темной бородкой. Деметра узнала этого человека – именно он давным-давно помогал ей залечивать раны в этом соборе после нападения светлых на площадь. Должно быть, жрец занимал какую-то особо высокую должность, раз ему доверили вести такую церемонию.

Музыка стихла. Мужчина мягко улыбнулся и заговорил:

– Дорогие жители Нью-Авалона, представьте себе, что вы стоите перед вратами Эйрина, древнего, как весь наш мир. Ваши сердца, искренние и чистые, сходятся здесь, на священной земле. Сегодня мы собрались перед ликами Тринадцати Первых, чтобы соединить души мистера Дрейка Далгарта и виконтессы Рубины Вэлфорд. Этот союз будет символом их бессмертной любви, которая, подобно магии, способна создавать чудо из ничего. Услышим же их священные обеты и возрадуемся.

Деметра увидела, как Дрейк с явным волнением повернулся к ее сестре, и заметила, с какой любовью он на нее смотрит. Этот момент – среди белых цветов, перед играющими на свету разноцветными витражами – был поистине волшебным и трогательным.

– Я, Дрейк Далгарт, приношу обет перед Тринадцатью Первыми, Абатисом и Монтерой, свидетелями нашей любви и верности, – чуть дрожащим голосом начал Дрейк. – В присутствии богов и богинь, обещаю любить, уважать и заботиться о тебе, Рубина Вэлфорд, в радости и скорби, в здоровье и болезни, в богатстве и нищете. Мы разделим счастье и тяготы, пойдем вместе по пути жизни и сбережем нашу любовь, как величайший дар.

– Я, Рубина Вэлфорд, приношу этот обет перед Тринадцатью Первыми, Абатисом и Монтерой, и перед тобой, Дрейк Далгарт, – проговорила Рубина, и по ее голосу стало понятно, что она тоже сильно волнуется. – Обещаю быть твоей верной спутницей, поддерживать тебя в любых твоих начинаниях и делить с тобой все хорошее и все плохое в этой жизни. В радости и скорби, в здоровье и болезни, в богатстве и нищете. Наши души, как магическая нить, будут сплетены воедино вечной любовью.

– Пусть ваш союз станет вашим амулетом, защищающим от зла и наполняющим жизнь счастьем, – подхватил жрец. – Пусть боги и богини Тринадцати Первых охраняют вас и наполняют дом радостью и гармонией. Вы дали друг другу свои обещания перед Абатисом и Монтерой. Теперь обменяйтесь руническими кольцами, как символами вашей любви навеки.

Дрейк и Рубина одновременно щелкнули пальцами. Их магия столкнулась, смешалась между собой, и прямо в воздухе сотворилось серебряное кольцо с выгравированными на нем таинственными рунами. Это кольцо было соткано из чистейшей магии, вдруг обретшей материальную форму. Жених и невеста свели руки, и кольцо окутало их сиянием, связав вместе. А затем вдруг разделилось на два маленьких кольца, появившихся у них на безымянных пальцах.

Маленькое чудо из ничего, как и сказал жрец.

– С этого дня и до конца времен вы – муж и жена, связанные едиными чарами, – возвестил жрец, воздев руки к небу. – Пусть Тринадцать Первых благословят вас и вашу семью. Теперь, Дрейк Далгарт, вы можете поцеловать Рубину Далгарт.

Улыбнувшись и едва не засмеявшись этой новой, непривычной формулировке, Дрейк откинул с лица Рубины кружевную вуаль и поцеловал ее. Собор захлестнули аплодисменты.

Деметра хлопала вместе со всеми. Она была счастлива за сестру и лучшего друга.

За свадебным ритуалом последовали поздравления и фотографии: вдвоем, с родственниками и гостями – все это заняло немало времени.

Но когда молодожены вышли на улицу, на весь Эмайн зазвонили соборные колокола, и снег смешивался с падающими прямо из облаков лепестками белых роз, а зрители подбрасывали конфетти и рисовые зерна. Они готовы были праздновать сегодня вовсю.

Свадебный прием состоялся в главном зале дворца магистра, открытому по такому случаю самой Вильгельминой Спиритой. Чтобы уместить всех гостей, потребовались многие прилегающие к нему комнаты.

Давно Нью-Авалон не видел такого роскошного бала.

Фуршет накрыли на тридцати больших столах в соседнем с залом помещении. На них можно было найти не только разнообразные канапе и брускетты, но и традиционные блюда, вроде ростбифа и йоркширского пудинга, колбасок с картофельным пюре и даже сэндвичей. Выглядели все яства так, как если бы их подали в ресторане самой высокой кухни. В этом была вся Рубина – она как никто другой умела сочетать старые традиции с современными.