Что-то отразилось в моем взгляде, что вновь вывело Киллана из себя. Вцепившись острыми когтями в ни в чем не повинный дубовый стол, он прорычал:

– Ар-р-рина, уйди!

– Нет, – упрямо сложила руки на груди.

Ну ладно, мне изогнутые бараньи рога тоже пришлись бы впору. Хотела снова начать объяснения, что отношусь к Фролову исключительно как к другу, но тут вокруг моих плеч теплым одеялом обвился густой дым, и меня неумолимо потянуло назад. Дергаясь и извиваясь, я попробовала вырваться и не дать выставить себя вон, но окутавший меня черный плащ оказался сильнее. Когда меня вытолкали в коридор, дверь захлопнулась перед самым носом, да с такой силой, что стены содрогнулись. А ей хоть бы что, целехонькая.

– Ну и пожалуйста, – я сердито фыркнула, гордо задирая подбородок и разворачиваясь.

У лестницы стоял Марк, под глазами у него пролегли тени, кожа на лице потеряла несколько оттенков в цвете. Кажется, приятелю стоило показаться лекарю.

– Прости, погорячился, – прошептал он, когда я подошла ближе.

Взглянув парню прямо в глаза, прошла мимо и начала спускаться по лестнице. На друга я злилась почти так же, как на демона.

– Видимо, менталист все же был прав, – с горечью произнес Марк, последовав за мной.

Киллан

Сизый дым причудливыми узорами поднимался над столом, чтобы вскоре развеяться и заполнить кабинет горьким запахом. Демон смотрел на свои пальцы, сжимающие сигарету, и не мог понять, что изменилось. Раньше он выкуривал пачку в день, ему нравился вкус и терпкая горечь дыма. Когда стал призраком, воображаемые сигареты спасали его от тоски и создавали видимость прежней полноценной жизни. Но с тех пор, как он вернулся в мир живых, его почти не тянуло к старой привычке, и вот теперь, затянувшись раз, он не мог заставить себя снова поднести сигарету к губам. А ведь он надеялся этим успокоить нервы и приглушить гнев, все еще бушевавший внутри.

«Как посмел этот мальчишка к ней прикоснуться?»

Перед мысленным взором демона снова всплыли события прошлого вечера. Он не гордился своей несдержанностью, все же парень был адептом его академии, но и сожалеть о содеянном у Киллана не получалось. Он уже понял, что для него больше не стоит выбор в его отношении к чудачке. Боль от попрания демонической сущности и нарушения устава не сравнится с теми муками, что вызывают мысли об ее потере. После того ужаса, что он испытал, когда метка несколько раз откликнулась острой болью в лопатке во время их последнего состязания, Киллан не мог больше держаться от нее в стороне. Ему было необходимо видеть Арину, прикасаться к ней, знать, что всё в порядке. Когда эта девчонка стала для него так важна? Демон нередко задавался подобным вопросом, пока не начинала болеть голова, вынуждая его остановиться.

В дверь уверенно постучали. Устало вздохнув, демон потушил так и не выкуренную сигарету и с явным раздражением в голосе разрешил войти. Киллан не спал уже почти неделю, и это сказывалось на его манерах и поведении. Каждую ночь, стоило только ему закрыть глаза, как он снова превращался в обезумевшего демона из прошлого, которого не покидал терзающий ум и сердце злой голос. Услышав его, Киллан тут же подскакивал с кровати и занимал себя до утра какими-нибудь делами, лишь бы отвлечься от навязчивых мыслей.

В кабинет вошел недовольный не меньше самого демона старшекурсник Элиот де Саж.

– Неужели, адепт, вас снова прислали сюда в наказание? – холодно проговорил Киллан, сложив руки на груди.

Несколько недель назад магистр континентального права за плохое поведение на лекции отправил Сажа в его кабинет. То ли решил проучить парня, то ли отомстить ректору за переаттестацию. Демон так и не определился, кому магистр хотел насолить больше. Когда позднее Киллан подошел к нему обсудить его методы воспитания, тот, испуганно выпучив глаза и заикаясь, пробормотал, что и сам не знает, что на него нашло, и заверил, что больше никогда такое не повторится. Однако ровно через неделю в его кабинет постучался Джейсон Диксон и сообщил, что его отправил к ректору мэтр Клош, а еще через две недели здесь снова появился Саж, в этот раз исполнять наказание магистра Кронфильда, которого адепт якобы толкнул в коридоре и даже не извинился. После этого демон пришел к выводу, что стал жертвой сговора преподавателей. Он знал, что иногда они собирались в библиотеке посекретничать, явно затевая что-то против него, но сейчас Киллану было не до их мелких пакостей. Если он начнет разбираться с ними, кто будет преподавать в академии, пока вопросы с Верховными и Светлым Орденом не будут решены?

– Нет, – с надменным видом Элиот де Саж опустился в кресло напротив, – я пришел требовать исключения адепта Фролова.

Киллан несколько секунд молча смотрел на молодого человека, удивляясь его наглости.

– Приму к сведению ваше пожелание, – сухо произнес демон. – Но кого и когда исключать, я разберусь сам.

«В последнее время все только и делают, что указывают мне, как работать»,– недовольно подумал он, придвигая к себе стопку бумаг.

Элиот не спешил уходить, он медленно стучал длинными пальцами по ректорскому столу, словно о чем-то раздумывая.

– Что-то еще? – холодно бросил Киллан, не отрывая глаз от документа.

– Насчет назначенной отработки… вы ведь знаете, что не я начал ту драку, этот ненормальный на меня первый накинулся, – адепт скривился, потирая запястье. – Почему я должен вместе с ними чистить загоны?

– Знаю, поэтому вы отработаете всего несколько дней, тогда как братьям Фроловым предстоит проводить там вечера в течение цикла, – устало проговорил Киллан. – Учитывая, что вы не смогли уладить конфликт без применения магии, и в драку все же ввязались, наказание вполне заслуженное. Вы не согласны?

Демон поднял глаза на Элиота, старшекурсник поджал губы, но возражать не стал. Видимо, осознав, что от ректора он ничего не добьется, адепт поднялся и покинул кабинет, не очень вежливо хлопнув дверью.

«Хорошие у Аллана чары, – хмыкнул про себя Киллан, – надо попросить его и остальную мебель в кабинете заколдовать».

Весь день он провел, разгребая старые бюджетные отчеты, сортируя личные дела адептов и составляя перечень инвентаря, подлежащего обновлению в следующем учебном году. Под вечер слова и цифры начали расплываться пред глазами. Переложив очередной документ в соответствующую папку, Киллан устало потер переносицу, размышляя, что ему нужен личный помощник.

«Или помощница… с серыми глазами и манящей улыбкой, с тонкими пальчиками…»

Демон потряс головой, останавливая себя. Мысли о чудачке хоть и не вызывали прежних приступов боли, но все еще могли доставлять дискомфорт, когда он думал о ней не как о простой адептке. А фантазия часто уносила его намного дальше. И все же глубоко внутри он помнил, что это неправильно. Киллан опустил голову на стол, закрывая глаза.

«Пару минут,– решил он, –мне нужно всего пару минут отдыха, и я вернусь к бумагам».

Медленно погружаясь в приятную темноту, Киллан чувствовал, как напряжение в шеи и плечах плавно растворяется, а пульсирующая боль в висках утихает. Демон облегченно выдохнул, почти полностью отдаваясь сну, как вдруг услышал знакомый шелестящий голос:

– Она с тобой не останется. Зачем ей неуравновешенное чудовище?

Как он ненавидел этот голос! Резко открыв глаза, Киллан подскочил на ноги, смяв в кулаке попавшийся первым под руку лист. Швырнув его в камин, вышел из-за стола и принялся нервно расхаживать по кабинету. Этот голос… Он узнал его, когда услышал через несколько дней после воскрешения. Узнал, но не хотел верить. Тот же голос, что омрачал его жизнь сто лет назад. Что это? С ним говорила темная материя, переполняющая его тело? Или это было его собственное безумие?

Стремительным движением руки демон призвал огромный сгусток черного дыма, через мгновение из него сформировался силуэт, точная копия самого Киллана.