— Я вижу. Может, они нам не враги.

— Может, — согласился я и стал доставать из колчана лук и навешивать на него тетиву, — быть может.

А дальше я стал напевать незамысловатую песенку собственного сочинения.

— Быть может, мы враги, быть может и не может, а может быть, быть может, что не друзья совсем.

Пара-рарам, рара-рарам.

Так, напевая незамысловатый текст, я наложил стрелу на тетиву. Кроме меня, луками владели все три брата, а также Ап. Криш и Рам их не имели, да и пользоваться ими не умели, а Хари погиб.

Кочевников оказалось много и поэтому они не сочли нужным напасть на нас ночью или вечером, понимая, что легко справятся с нами в любое время. Удивительная самонадеянность. Хотя, они могли приехать, чтобы договориться, иначе уж слишком явным и заблаговременным казалось их нападение.

Тем временем от большой группы отделились несколько всадников и направились в нашу сторону. Остановившись на расстоянии, с которого можно легко докричаться, один из них стал что-то орать, но ни я, ни Рам не понимали, что он говорит. Их язык нам оказался незнаком, только отдельные слова мы смогли разобрать, да и то с трудом.

— Что вы хотите? — заорал Рам, сначала на своём, а потом на ломаном языке тех кочевников, что встречались нам ранее. Те сообразили, что мы их не понимаем, а также определили, на каком языке с нами можно разговаривать, и стали совещаться между собой.

Через некоторое время выехал уже другой кочевник и стал нам выкрикивать слова на таком же ломаном наречии, что и Рам.

— Кто вы такие и куда едете?

Рам понял и стал орать в ответ.

— Мы из славного и могучего царства Аксум, едем к побережью.

— К побережью ход закрыт великим вождём племени Хару Име-Маку, и никто и ничто не может пройти мимо него к большой воде.

— Мы готовы заплатить за проход!

— Чем?

— Пять бронзовых наконечников для копий и два топора.

Всадник обернулся назад и пару минут переговаривался со своим вождём.

— Этого мало. Оружие мы возьмём у вас и в бою.

— Я могу добавить ещё хорошей ткани.

— Нет, Име-Маку сказал, что только ваши верблюды будут достойной ценой за пропуск вас к большой воде.

— Но тогда мы не сможем добраться до большой воды.

— Она недалеко, и вы дойдёте без них.

— Дойдём, но это несправедливая цена, мы не готовы её заплатить.

— Тогда вы просто умрёте, и всё ваше станет нашим.

— Это вам будет дорого стоить.

— У нашего племени много воинов, и мы готовы заплатить большую цену.

На эти слова Рам оскалился и обнажил оружие. То же самое сделали и Криш с братьями. Я же начал натягивать тетиву, прицелившись в говорящего. Но тот только рассмеялся и, повернув верблюда, удалился к своим, на ходу пересказывая ответ командира отряда.

Его слова встретили хохотом, и обе вражеские группы повернули своих верблюдов прочь, лишь только парочка всадников осталась в пределах видимости, продолжая следить за нами.

— Они вернутся, — угрюмо сказал Криш.

Рам кивнул на его слова, я промолчал, снимая стрелу с тетивы. Хреново, короче. Главарь кочевников поступил очень грамотно, предупредив и оставив нас пребывать в напряжении. Весьма продуманно, теперь можно день и ночь третировать нас своими наскоками, изматывая страхом и отчаянием. Затем выждать и напасть сразу большими силами, уничтожив или взяв в плен.

Рам это понимал, понимал и Криш, а Ора, Кри и Рява, если и понимали, то виду не подавали, один только Ап, божий одуванчик, пребывал в полной уверенности, что его хозяин и вождь, то бишь я, что-нибудь обязательно придумает и всех спасёт.

Великий Мамба, несомненно, что-нибудь придумает, голова-то у него большая, но вот сам процесс спасения остаётся под весьма большим вопросом. Как-то много собралось разных опасных факторов, да и не готов я думать о судьбе чужих для меня людей, с которыми временно делил костёр и еду. Не стали они мне близкими за это время, да я и не стремился к тому. Сложно всё, в общем.

Рам выставил головной и тыловой дозор по одному человеку, что оказывалось бессмысленным в виду нашего малого количества. В такой ситуации решение возможно только одно — мы всегда должны находиться в напряжении и готовности отразить атаку в любой момент. Дозоры нам не помогут и не спасут, тут либо всё, либо ничего.

Лично я не сомневался в том, что легко выдержу это испытание. А вот смогут ли другие, не знаю. Да, неприятно и некомфортно чувствовать себя под постоянным прицелом, но моя жизнь до этого частенько подбрасывала подобные ситуации, я давно к ним привык, практически сжился с ними. А вот Ап так и вовсе об этом не думал, он законченный оптимист. Даже умирая, знал, что выживет, не надеялся, а знал, так он мне, по крайней мере, объяснял. Удивительный человек.

В этом напряжении, под взглядом постоянно следующих за нами соглядатаев, мы провели весь остаток дня, стараясь ехать максимально быстро. Ведь спасение возможно только в одном: как можно быстрее добраться до побережья, а там инстинктивный страх перед неведомым не пустит наших преследователей дальше. Ну, наверное…

Ночью дежурили по двое, да и никто не спал. Нам с Апом опять повезло дежурить под утро. И к концу дежурства я почувствовал, что ещё чуть-чуть и на нас нападут.

— Ап, готовься, я чувствую врагов, они где-то поблизости, буди всех остальных.

Ап кивнул и бросился будить отряд, а я достал очередной флакон и приготовился его выпить. Солнце только-только собиралось вставать над горизонтом и ещё не разогнало темноту ночи, и скоро на нас нападут, это я чувствовал и понимал, как будто видел наяву. Ну, что же, нет Змееголового, зато есть дикие инстинкты, предвиденье, интуиция и просто банальный опыт нескольких жизней, наполненных постоянными тревогами и лишениями.

Я медлил, пытаясь определить, какую из настоек мне нужно выпить в первую очередь, да и действие эликсиров весьма недолгое, особенно точности и ловкости. А ближний бой выигрывает тот, кто выигрывает дальний. Постепенно светлело и начала алеть полоска над горизонтом. Во мраке ночи стали проявляться тёмные неясные тени, что со всех сторон стягивались к нашему лагерю.

Ап уже всех разбудил и вернулся ко мне, чтобы рядом встретить опасность лицом к лицу. Пожалуй, я ему дам зелье берсерка, но ослабленное, а то боюсь я его последствий. Натворит делов, да своих похреначит, неудобно будет как-то перед чёрными товарищами. Не комильфо, в общем.

Мои чёрные приятели только успели продрать глаза, да взять в руки оружие, как со всех сторон буквально с первыми лучами солнца ринулись на нас всадники на верблюдах. Свистнули первые стрелы, что тут же потерялись в полутенях раннего утра.

Я хмыкнул, глотнул зелья ловкости и отшвырнул пузырёк в сторону. Гулять, так гулять! Мамба выходит на тропу войны и станет убивать всех, кого коснётся взгляд его чёрных глаз! Прямо-таки испепелять буду своими пепелацами и пронзать насквозь своими стрелами. Ха-ха! Однако, оставим пафос, и моя рука потянулась за первой стрелой.

Стрелу я не выбирал, против полуголых кочевников сойдёт даже самая простецкая. Она легла на тетиву, я прижал основание кольцом лучника и прицелился. Первая неясная тень возникла перед моими глазами, и я спустил стрелу. Слетев с лука, она устремилась вперёд и врезалась во всадника. Хрипло вскрикнув, тот слетел с седла.

— Первый готов! — сам себе сказал я, и потянул из колчана вторую. Первые лучи солнца высветили спешащих на смерть кочевников и, без труда выбрав себе очередную цель, я отпустил стрелу.

На этот раз она попала в живот атакующему. И дикарь, согнувшись, упал на спину верблюда. Слева и сзади послышалось щелканье тетивы других луков, это братья Ора, Кри и Рява открыли огонь. Но и в ответ на нас полетели стрелы.

— Ап, бери щит и закрывай меня, — приказал я.

Ап кивнул и бросился к моим вещам. Быстро подхватив щит, он вернулся обратно и закрыл меня. Я в это время лихо выхватывал из колчана стрелу и ссаживал очередного атакующего.