Меня могли заподозрить в том, что я хочу сбежать, но я не собирался этого делать, пока ситуация не прояснится. Сбежать сейчас — значит нарваться на неприятности в будущем. Кроме того, раз по округе рыщут вражеские отряды, это не будет лучшим выходом из положения. Гораздо проще подождать, когда дикари соединятся и нападут на селение, и попытаться отбиться, или уже тогда сбежать. На всё воля богов, однако, ну, и тупость старейшины, конечно.

Ладно, утро вечера мудренее, но я чувствовал, что не все доживут до утра в селении, не все. Хотя, по рассказам воинов, дикари находились ещё далеко. Посмотрим. Всё, что от меня зависело, я сделал, теперь оставалось только ждать. Люди в селении тоже что-то чувствовали. Не кричали дети, тревожно ходили взрослые, мало-помалу селение затихало. Надеюсь, что старейшина выставить посты, если же нет, то горе нам.

Мой котёнок Джа сидел, прижавшись ко мне, и тихо урчал после сытного ужина. Жаль, что ему ещё долго расти до взрослого кота, пройдёт полгода, пока он станет взрослой особью и сможет мне помогать в странствиях. Котёнок меня немного успокаивал. Моя рука опустилась ему на голову и ласково потеребила мягкие, торчащие в разные стороны ушки. Джа ещё сильнее замурлыкал, вытянув вперёд правую лапу, и выпустил из неё когти.

Он же меня и разбудил, когда я задремал. Коты слышат намного лучше, чем человек. Джа царапнул мою руку, я вздрогнул и проснулся. Где-то далеко, и в то же время совсем близко, послышались посторонние звуки. Я насторожился, сердце тут же ёкнуло, на секунду зашлось в приступе адреналинового безумия и тут же успокоилось.

Всего мгновение, и вот уже мой разум тут же охладил его, переключив весь поток мандража на голову. Бояться будем потом, а сейчас пора приниматься за дело.

— Спасибо, Джа! — слегка сжал я кошачью лапку и, встав, оставил котёнка возле верблюда.

Видимо, нападение либо началось, либо вот-вот начнётся. Да и хижина, в которой я сейчас жил, располагалась на окраине селения, так что, как бы не стать первым потерпевшим, ну, что же. Сунув руку в кармашек патронташа, я на ощупь вынул флакон с зельем ночного зрения и, открыв, одним глотком выпил его. Должно пройти пару минут, и я смогу всё чётко рассмотреть, почти как днём, только всё будет не чёрное, а серое, ну и нюансы всякие.

Спал я полностью одетый в броню, вот только шлем я уже почти начал плести из кожи, но не успел закончить, так что придётся с незащищённой головой воевать. Ну и ладно. Пока зелье бродило по моему пищеводу и желудку, медленно проникая в кровь, я проверил копьё, саблю, ножи и, схватив лук с полным колчаном стрел, бросился в сторону неясных звуков.

А ещё я с собой прихватил довольно приличных размеров костяную дудочку. Продудеть, значитца, тревогу. Звук эта дудочка издавала ужасно мерзкий и очень громкий. В ночи будет хорошо разноситься, но пока мне нужно убедиться в том, что котёнок не ошибся. На мгновение я застыл, потом, чётко уловив направление звука, лёгким шагом направился в ту сторону.

Довольно быстро я заметил идущих мне навстречу людей, часть из которых ехала на верблюдах, а часть шла пешком. Они ещё были далеко и выделялись лишь неясной тенью на фоне ближайших холмов. Затаившись, я стал внимательно следить за ними. Отряд чужаков больше походил на кочевников, чем на тех дикарей, которых я повстречал раньше. Шли они широкой цепью, охватывая селение большим полукругом. Меня они не заметили, потому как и сами не слишком хорошо ориентировались в темноте.

Селение же видно было издалека. Оно выделялось ещё более чёрными точками хижин на фоне темноты ночи. Но небо на востоке уже начинало потихоньку сереть, ещё с десяток минут — и оно начнёт краснеть и тут же даст поток солнечных лучей, вот тогда они и нападут, а пока вражеский отряд тихо двигался к своей цели.

На секунду я решил, что пора подать сигнал, но почти сразу же передумал. У меня сейчас имелось очень весомое преимущество: я их видел, а они меня нет. Дождавшись, когда мимо меня пройдёт ближайший, я тихо встал и, крадучись, зашагал вслед за ним. Мне нужно бить наверняка, иначе своим криком он переполошит весь отряд.

Неясной тенью, возникнув за спиной воина, я быстро шагнул вперёд и с силой ударил его копьём под левую лопатку. Воин хрюкнул и сложился пополам. Мне осталось только подхватить тело и, убедившись, что он мёртв, опустить на землю. А ля гер ком а ля гер. Не время плакать и стенать, а время быстро нападать.

Отряд не заметил потерю бойца, и я рискнул проткнуть копьём ещё одного, а на третьем, всё же, спалился. Копьё сразу не убило воина, и он успел вскрикнуть, второй удар оказался несколько запоздалым, и меня услышали. Не став дальше рисковать, я нырнул в траву и ползком ушёл с места битвы.

Отойдя на безопасное расстояние, вынул костяную дуду и резко дунул в неё, что было сил. Дуда издала мерзкий писк и заглохла. В ней что-то треснуло, отчего в моих руках оказались две неравные половинки. Чертыхаясь, я отшвырнул их. Скорее всего, пока я бегал и полз, ненароком её повредил, и весь мой труд пошёл насмарку. Ну, что же, бывает.

Враги, кто бы они ни были, обнаружили убитого и взвыли. Со стороны селения их тоже заметили, и оттуда послышались крики тревоги. Ну, хоть что-то старейшина успел сделать, теперь исход дела в его руках.

Тут уже солнце начало вставать над горизонтом, и большая часть кочевников-дикарей кинулась в атаку. На месте остались с десяток дикарей, которые пытались найти меня, пользуясь тем, что ночь стала отступать. Ну-ну, давайте попляшем.

Достав лук, я наложил стрелу, тщательно прицелился и спустил тетиву. Расстояние нас разделяло небольшое, и стрела тут же впилась в шею негра. А я уже накладывал вторую. Меня смутно видели, пытаясь поймать, но я выпускал стрелу, и тут же отбегал далеко в сторону, чтобы вновь выстрелить. Через десять минут этой смертоносной игры в прятки моих противников осталось всего пятеро, но и солнце уже начало вставать над горизонтом, убирая всё моё преимущество.

Я успел ещё убить одного и ранить двоих дикарей, когда окончательно рассвело, и я оказался хорошо виден. Да только весь запал моих противников давно прошёл, и они рады бы убежать, да не понимают, куда: то ли назад, то ли в стороны. Заметив их растерянность, я пошёл в атаку. Лучников среди них не оказалось, передо мной были обычные воины с копьями и ножами. Убрав лук за спину, я что есть силы, швырнул метательный нож, свалив на землю ещё одного.

Оставшиеся двое не стали испытывать судьбу и бросились бежать, да только я не собирался оставлять их за спиной. Первого быстро догнал мой мелкий метательный нож, а вот во второго я не успел швырнуть прицельно очередной клинок, потому как так быстро бегать я не в состоянии. Я смотрел ему вслед и удивлялся: негр-кочевник бежал так быстро, что казалось, его ноги не доставали до земли, а молотили по воздуху. Хмыкнув и мотнув головой, я стал собирать разбросанные стрелы и ножи, потому что каждая стрела была на счету.

Собрав оружие, что смог быстро найти, я заторопился в деревню, ведь там уже начался бой, хотя, скорее избиение. По моим прикидкам атакующих не меньше ста пятидесяти-двухсот человек, так что, силы окажутся явно не равными. Да и местные мужчины — воины не особо-то умелые. А ещё нужно спасать Арчи и Джа, пока их не угнали. Подхватив лук и ножи, я бросился в селение.

Дикаря звали Ап, так его назвали родители, а может, и не родители, а старейшина или вождь его мелкого племени. Он никогда не узнавал, почему его назвали именно так. Имя ему нравилось: короткое, и в то же время вкусное на слух, оно дарило ему радость. Ему нравилось быть Апом.

В жизни мало что дарило ему радость, но он никогда не огорчался, просто принимал это как данность. Когда он подрос, то быстро оказался без родителей: отец погиб неизвестно где, а мать умерла от какой-то болезни. А больше никого и не осталось. Община не дала ему пропасть, но и не баловала, так что, питался он всегда впроголодь, а то и хуже. Бывало, что и голодал, смотря, как его более удачливые сверстники ели вкусные орехи или корешки.