Я попытался скорее покинуть место битвы, но внезапно передо мной возникла серая тень с ярко горевшими во тьме зелёными огоньками глаз.

— Твою же мать, львица!

Животное пригнулось, готовясь к прыжку, и явно не собиралось уступать мне дорогу, надеясь на лёгкую добычу.

Вот же! Оскалившись и в свою очередь пригнувшись, я перехватил обломок копья с широким лезвием и несколько раз плавно провёл им прямо перед собой, глухо ворча и внимательно глядя в морду страшного зверя. Львица опешила, не ожидая такой реакции, запах моей крови будоражил её ноздри, распаляя охотничий инстинкт, но жертва вела себя нагло, а кроме того, совсем рядом находилось множество еды, которую можно добыть без всякого труда, и она это знала.

С противоположной стороны послышался рык хозяина прайда, на который отозвались сразу две или три его львицы. Моя противница недовольно дёрнула мордой, никак не решаясь на последний шаг. Любая оплошность с моей стороны, и она нападёт.

— Бхпаааа! — вдруг заорал я, и львица прыгнула, а я упал в траву, выставив вверх обломок копья.

Но хищник, не коснувшись его, ловко перепрыгнул меня и ускакал в темноту, спеша присоединиться к пиршеству себе подобным. Мой крик, видимо, вызвал у него отторжение, как объекта охоты, да и хозяин прайда не желал ждать и бегать, поэтому львица сочла, что связываться с сумасшедшим человеком не стоит, а мяса сегодня хватит на всех и ушла, не попрощавшись. Мне тоже её общество не доставило удовольствия и, поднявшись, хромая при этом на обе ноги, я попытался как можно скорее уйти прочь от опасного места.

Но далеко уйти я не смог и, добредя до первого попавшегося высокого дерева, с трудом влез по заскорузлым ветвям на его крону и застыл в могучей развилке. Устроившись, принялся обрабатывать раны мокрым куском материи, изредка аккуратно, чтобы не пролить драгоценную жидкость, делая небольшие глотки из найденной фляги.

К утру я смог забыться в тревожном, лихорадочном сне. Вдалеке слышался шум от возни дерущихся за человеческое мясо животных, и их громкие визги и рычание время от времени оглашали окрестности, оповещая о происходящем пиршестве. Под эти звуки я и задремал, застряв в развилке дерева.

Наступило утро, и первые же лучи восходящего африканского солнца заставили меня очнуться. Я огляделся и принялся спускаться с дерева, на котором благополучно провёл остаток ночи. Сильно болело плечо, из-за чего я медленно сползал по стволу и в конце буквально упал с ветки, чуть не потеряв сознание. С трудом поднявшись, осмотрел плечо и заметил, что оно сильно опухло.

Вот же, ять! Как бы стрела не ядовитой оказалась или очень грязной. С заразой тут бороться вряд ли умели, и вся защита от болезней наверняка состояла лишь из крепости собственного иммунитета, а не из лекарств или гигиены. Одним словом — нужно выжить!

Не знаю, чем руководствовался Змееголовый, поместив меня в данное тело, но он явно сотворил мне гадость. Впрочем, не удивлюсь, что в том помогли его же конкуренты. Нет более подлого народа, чем боги. Однако, делать нечего, и спасение утопающих — дело рук самих утопающих, тут не поспоришь.

Встав на ноги, я внимательно осмотрел окружающую местность. Как я и догадался ночью, битва проходила в предгорье, так как вдалеке виднелась цепь невысоких гор, сильно напоминающих мне местность незабвенной Эфиопии. Возможно, так оно и было, но чем мне поможет в моей ситуации это знание? Ведь я тут ничего не знаю и не помню. Ладно, там посмотрим.

Оглядев себя, я понял, что являлся воином, возможно, даже знатным, на это указывали остатки одежды, что остались на теле после обыскивания, да пара татуировок, явно указывающих на принадлежность то ли к касте воинов, то ли к касте жрецов, то ли и к тем, и к другим. Одним словом — моё тело принадлежало раньше человеку, имеющему определенное положение в местном обществе. На первый взгляд я бы себе дал лет двадцать — двадцать пять, или около того. Зеркала не имелось, и новое лицо я смогу узреть ещё не скоро, да и какая уж теперь разница, насколько я окажусь хорош.

Осмотревшись, я решил вернуться на поле сражения, где вновь всё прошерстить при свете дня в надежде добыть ещё что-нибудь полезное, а также понять, куда ушли победители, и остался ли кто-то в живых из побеждённых. Вода в кубышке ещё оставалась, но необходимо пополнить её запас, а также следует заняться поиском полезных трав и смолы, чтобы промыть рану и принять внутрь нужное лекарство.

Но перед тем, как вернуться на поле боя, я решил сделать из двух обломков копья одно целое, хоть и короткое. Промучившись с полчаса, сотворил, пользуясь навыками из прошлой жизни, довольно неплохое копьё, насадив наконечник на другое древко. Таким можно и отбиться, хотя бы от одиночной полудохлой гиены или, скажем, африканского ежа, что в моём состоянии уже неплохо. А ещё хотелось есть.

Дерево, приютившее меня на ночь, оказалось знакомым, но оно не являлось фруктовым, из съедобного на нем были только листья, которые я и пожевал, чтобы утолить жажду, к тому же их сок имел лёгкий тонизирующий эффект. Остальные растения мне ещё предстояло найти и применить лечебные в виде настоя лекарственных трав.

Прихрамывая, я поплелся на разведку. Прислушиваясь к каждому шороху и осматриваясь, по пути выискивая всякие полезные корешки да лепестки с травинками, я добрался до места битвы. Вскоре стал доноситься тошнотворный запах разлагающихся тел, а подойдя ещё ближе, я увидел расположившихся на дневной отдых львов, где-то среди них лежала и та львица, что великодушно оставила меня в живых этой ночью. Это упущение с её стороны могло оказаться исправленным в любой момент, но давать ей второй шанс я не собирался. И я стал обходить стаю, держась на безопасном расстоянии.

Подойдя к месту недавнего сражения, я увидел валявшиеся куски недоеденной зверями людской плоти да обрывки ткани. Что же, придётся искать, и я принялся наматывать круги по местности, собирая в одну кучку всё, что смог найти или снять, с опаской посматривая в ту сторону, где валялись сытые львы.

В основном моими трофеями оказалась одежда, но попадались и ремни, а возле одного воина я нашёл целый лук, но с оборванной тетивой, и колчан с десятком неказистых стрел. Ещё нашёлся нож и фляга, а также лежащий в густой траве наполовину выпотрошенный мешок с запасом продуктов. В процессе поиска наткнулся на парочку гиен. Эти «собаки», мрачно зыркнув на меня, оскалили свои жуткие морды, угрожающе выставив клыки.

— Но-но, не надо пугать, я и сам могу попортить вам шкурки!

Взмах, и короткое копьё свистнуло, легко разрезав воздух широким лезвием. Тут же гиены, глухо ворча, убрались с моего пути, принявшись в отместку жадно жевать тело какого-то несчастного. Вот так и живём, деля между собой чужое имущество и жизни: кому труп, а кому вещи этого самого трупа, чтобы не разделить его участь. Сплошная кооперация животного мира!

Стащив всё найденное добро в одно место, я разочарованно покачал головой: мне необходим котелок либо медная, железная или бронзовая плошка, чтобы вскипятить воду и приготовить целебный отвар. Немного трав я уже смог насобирать и этого на первое время должно хватить, но ничего из нужной посуды мне не попадалось. Интересно, а кто-нибудь ещё спасся? Неужели все погибли сразу? Может кому-то удалось сбежать из раненых?

Это я к чему? К тому, что раненые могли сбежать, а потом, обессилив, упасть и расстаться с жизнью где-нибудь вдалеке от сражения, прихватив с собой и оружие, и вещи. И это весьма вероятный исход. Короче, надо искать.

А между тем моё физическое состояние ухудшалось. Необходимо промыть рану не плече и попытаться её очистить от накопившегося гноя. С раной на голове дела обстояли вроде не хуже, но и не лучше: она покрылась твёрдой коркой из сукровицы и грязи и больше не кровоточила. Если все благополучно заживет, останется знатный шрам на полголовы. Во всех жизнях мне постоянно везёт на шрамы, правда, обычно я их сам зарабатывал, а тут сразу вместе с телом «бонусом» получил.