Аня же лежала и улыбалась. И мне это нравилось. Мы с ней оба понимали, что наши отношения подошли к концу, но мы не стали делать из этого трагедию. Мы просто отдались страсти как в последний раз. Впрочем, это и был наш последний раз.

Красавица закинула на мои колени свои ноги, и я стал их поглаживать. Без намёка на ещё один заход, а просто делясь своим теплом.

— Что теперь? — спросил я, поглаживая Аню по бедру. — Будешь год дорабатывать?

— Могу здесь ещё поработать, могу сразу уехать, — с улыбкой ответила она.

— Куда?

— Может быть, в Москву, — подняв веки, она нашла взглядом моё лицо и улыбнулась, — а можно куда-нибудь подальше от столицы, в такую же академию. Ты же понимаешь, что жена Васильева может выбирать, где ей работать.

— Но ты не выбрала? — уточнил я.

— Пока нет, — дотянувшись до меня рукой, она перехватила мои пальцы и слегка их сжала.

— И от чего же будет зависеть твой выбор?

— От тебя.

Это было, скажем так, неожиданно.

— От меня? — удивился я.

— От тебя, — подтвердила Аня. — Я переведусь туда, куда ты поедешь учиться.

Видимо, очень уж у меня был удивлённый вид, Аня рассмеялась.

— Ты только не подумай, что я в тебя влюбилась без памяти и готова теперь хоть на край света за тобой идти, — проговорила она, как только перестала смеяться. — Но мне с тобой хорошо, а где жить и работать, мне без разницы. Так почему бы мне не поработать там, где ты будешь продолжать учёбу? Хорошие помощники по идеологической работе на дороге не валяются.

Она улыбнулась и, сев рядом, обняла меня за плечи и чмокнула в щёку.

— Да я, вообще-то, не собираюсь продолжать учёбу, — сказал я.

— Почему? — удивилась Аня, тут же убирая руки. — У тебя невероятные склонности к изучению магии! Такой талант просто грех губить, Игорь!

— Да хотя бы потому, что для этого надо заново куда-то поступить, а перед этим год ждать, — пояснил я.

— Ты это вот сейчас серьёзно? — спросила Аня и рассмеялась ещё громче. — Просто скажи, где хочешь продолжить учёбу.

— Нигде не хочу, — признался я. — Не до учёбы сейчас.

— Я так и думала. Но я должна была предложить, — со вздохом сказала она и снова улыбнулась, но в этот раз очень грустно, потом немного помолчала и добавила: — Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Жаль, что иногда очень уж быстро.

Я молча кивнул, так как сказать мне особо было и нечего. Нам было хорошо вместе всё это время, она серьёзно выручила нас с Гришей, но мы оба с самого начала понимали, что будущего у нас нет и быть не может.

Екатеринбург, квартира Вороновых, Игорь Васильевич Воронов

За ужином собралась вся семья.

Моё возвращение хоть и крайне удивило родителей, но они были искренне рады. Всё-таки обстановка в Российской Империи была напряжённая, ожидать можно было чего угодно, и куда в случае чего могут заслать студентов военной академии, можно было лишь гадать. А так я дома, жив, здоров, а значит, всё будет хорошо.

— … вот так я и оказался отчислен из академии, точнее, даже и не зачислен толком, — закончил я свой рассказ, отряхивая ладони от крошек.

Конечно, всего я не говорил. Так, рассказал пару забавных моментов из жизни курсантов магической академии, да про преподавателей, отмечая их заслуги перед Российской Империей. Академия закрывается, так что путь лучше родители думают о том, как удачно они меня туда пристроили и что я в таком обществе успел немного повариться и кое-чему научиться.

Пустая тарелка из-под борща была тут же отобрана мамой. Она отнесла её в раковину, а на обратном пути сорвала полотенце с глубокого салатника, в котором лежали горкой румяные булочки с сахаром. Как я люблю.

— Сейчас ещё чайку сделаю, — сообщила она, ставя передо мной салатник.

— Да я сам могу, мам, — попытался отговорить её я.

— Сиди уж, дай матери за тобой поухаживать, — махнув на меня рукой, ответила мама. — Вон какой вымахал уже, скоро невесту себе найдёшь, и уже она тебя кормить булочками станет. Когда я ещё потом своего любимого сына угощу?

Я не стал спорить и доказывать, что женюсь ещё нескоро. Конечно, после расставания с Аней прошло не так много времени, чтобы я от тоски на стенку лез и думал о женщинах, однако и влезать в какие-то отношения сейчас, посреди всеобщего хаоса не собирался.

— Что будешь делать, сынок? — сменив тему, спросил отец, ещё только доедая свою порцию борща. — Куда поступать?

— В этом году уже никуда — поздно для поступления, — ответил я. — Годик поработаю, а там посмотрим.

Мама тут же отвлеклась от наливания мне чая и заявила:

— Если что, со мной в Турцию поедешь.

Какая-то навязчивая идея. Откуда только такая тяга к путешествиям?

— Ты ещё не оставила эту мысль? — спросил я.

— Ну а как её оставишь? — отозвалась мама, ставя передо мной горячую кружку с крепким чаем. — Деньги-то нужны. Отец работу хоть и нашёл, но что там учителям платят? А тех денег, что ты прислал, надолго не хватит.

— Но за гимназию-то вы заплатили? — уточнил я.

Всё-таки расходы на учёбу мелкой, конечно, были достаточно внушительными. Но денег должно было хватить с лихвой ещё надолго. Из двадцати тысяч, что я перевёл полтора месяца назад, всего восемь сто должно было уйти в гимназию.

— Конечно! — подтвердила мать. — Как ты и сказал, я сразу за весь год и оплатила. Но цены-то растут, и не похоже, что в скором времени это прекратится. Я вот масло своё всё продавала, не так, как ты, конечно, но в последний раз у меня уже за три пятьдесят пачку брали. Так что продукты тоже дорожают.

Я внутренне выдохнул: с учёбой всё хорошо. Но инфляция, похоже, росла стремительней, чем я предполагал. Или это конкретно Екатеринбургские барыги решили срубить лёгких денег, задирая цены в космос, просто потому, что могут.

— Ну, гимназия — это наша самая крупная трата сейчас, — произнёс я, — а её мы закрыли. На продукты и квартплату уж точно заработаем. Не проблема, ведь я теперь с вами и буду помогать.

— Да ты и так помог, Игорь, — заметил отец. — Ты лучше скажи, откуда такие деньги? Не связался ли ты часом с бандитами?

Этого вопроса я ждал с того самого дня, как Лисицкие перевели мне деньги на счёт. Всё-таки мои родители не те люди, которые махнут рукой на то, что у их сына появились очень крупные суммы.

И ответ у меня был давно готов.

— У нас в академии случилось чрезвычайное происшествие, — пояснил я. — Так вышло, что я спас сокурсника, а тот оказался сыном крупного бизнесмена. Вот его отец меня и отблагодарил.

Впрочем, первая часть моего объяснения была чистой правдой, так что не особо я и врал. А что не Орешкин оказался благодетелем, так семье об этом лучше не говорить. Отец волноваться начнёт, мать ждать беды.

— Ты так быстро повзрослел, сынок, — покачал головой отец.

Я видел, что ему немного неловко. Ведь это не он, глава семьи, решил наши проблемы, а сын. Но в то же время по его взгляду было заметно: он мной гордится. И, зная отца, я мог смело предположить, что гордится он больше не тем, что я сумел заработать деньги, а тем, что спас человека.

Всё-таки он у меня идеалист.

А вот Катька сидела весь вечер немного грустная. И ни моё прибытие, ни обсуждения за столом не могли заставить её улыбнуться. Мыслями мелкая находилась где-то далеко, и было очевидно, что у неё есть какая-то проблема.

Памятуя о том, как в прошлый раз она молчала до последнего момента, я решил сразу всё прояснить и спросил:

— Кать, ну а ты чего такая грустная?

— Всё нормально, — печально вздохнула сестра, явно не желая вдаваться в подробности.

Зато вместо мелкой ясность внесла мать.

— Да Лёшку её побили, — сообщила она.

— И ничего не побили, — заявила сестра. — Он тоже дрался, между прочим! И победил бы, если бы они по одному были. А они толпой, а это нечестно.

— Толпой нечестно, — согласился я и уточнил: — А из-за чего драка-то была?