Отвечал честно, но коротко. Вопросы задавал тоже, скорей всего, джедай. Обычная проверка на лояльность, которой у меня, к слову сказать, не было. Но было равнодушие. Которым я и пользовался. Интерес представляла тактика "вьетнамских гуков", которую нам не преподавали, хотя и было что-то подобное в инструкциях и базах данных на Камино. Разумная модификация согласно условиям местности и эффективности противодействия противнику — вот что я показал. Надеюсь, достоверно.

Когда этот пипец закончился, я чувствовал себя несколько выжатым, но меня отпустили, предоставив целых три дня увольнительной, перед и так давно откладываемой командировкой на Манаан. Вымотался.

Мэйз посоветовал расслабиться, и даже упомянул прикольный бар, специально для клонов, на территории моей бывшей части… Я устало его поблагодарил и отвалил на стоянку, где ждал спидер со всё тем же угрюмым никто за панелью управления.

Честно — спрашивать его о чём-либо желания не было. Я даже Маззлу отписался на автопилоте, что, мол, тут, и буду в "Берёзках". Ответа так и не получил, что не удивительно. Этот приколист всегда был сильно занят.

— Сто второй звёздный знаешь? — спросил я водилу на подходе.

Тот осклабился и закивал. Ну, хоть с этим проблем нет, потому что точного адреса я не знаю, несмотря на то, что служил там и даже бар открывал… Хотя нет, знаю, но из головы на тот момент информация выветрилась, задавленная шестичасовой необходимостью держать себя в руках.

Если так будет каждый раз — сбегу. Плюхнувшись на сиденье заведенного транспорта, я задумался. Кому я вру? Не сбегу. Проблема в том, что я умею только воевать. Точнее, не только воевать, но как-то так получилось, что это именно то, что лучше всего получается. И как бы я не оттягивал этот момент — красивого ухода в ебеня — признаться себе, что мне просто нравится эта работа, что-то сродни расписаться в собственном сумасшествии. Не убивать, нет. Кровавым маньяком я не стал, наоборот. А вот азарт охоты на опасного противника, который совсем не безобиден и может ответить — это да. Зависимость, наверное. Да и как бы что я не говорил — мне проще одному не долго. А положиться можно только на тех, с кем в окопе хлеб ломал. Это надёжные люди. Даже те, кого считают предателями по разным причинам — никогда не пойдут против того, с кем воевал плечом к плечу, только если не решат или не убедятся, что ты на той стороне, на которой их совесть и честь больше быть не может.

И если в моей прошлой жизни планета Земля была очень маленькой и тесной планеткой с какими-то глупыми границами и поганенькими людишками, то здесь… Здесь меня подавляла и вызывала оторопь возможность свободно перемещаться между звёздами, и то кошмарное количество путей, что можно было выбрать… Если бы не тело. Оно умирало. Медленно и верно оно старилось и умирало, подстёгнутое генно-модифицированным раком — результатом программируемой ошибки ДНК, заложенной каминоанцами. Я мог бы всё бросить и свалить, но не могу. Просто не могу, зная, что ждёт этот мир, населённый разумными стольких видов. Да хотя бы потому, что вот такой я, оказывается, благородный в душе. Хе-хе-хе-хе. Сказал себе профессиональный душегуб. Действительно смешно, да. Может, не стоило когда-то заводить семью. Почему-то в голове очень чётко всплыла картинка — воспоминание, как Дженг зашла в комнату с юнлингами, и как эти безобидные котятки просто ласково жались к ней, как к мамке, которую у них у всех забрал орден джедаев. И скорей всего правильно сделал — за тысячелетия своего существования эта галактика не могла не выработать безопасный механизм подготовки тех, кто сильнее её большинства по определению.

Одно дело понимать, что ты ничего, по сути, не можешь изменить, другое принимать. Сознание услужливо подкинуло один из немногих якорей для давно пошатнувшейся психики — я слово дал. Себе, но от этого его ценность не меняется. Там. В храме, ставшего дворцом ушедшего от своих служителей бога, я дал себе слово спасти тех, кого смогу. И вынырнув из мыслей уже возле знакомой посадочной платформы, заметил несколько сообщений на дэке и улыбнулся. Как бы оно не было — я определённо больше не один.

***

— КЭЭЭЭЭЭЭП!!!

Осспыдя, и чего орать-то? Ну да, вот он я… Охты ж!!!

— Живооой, — лыбился во все тридцать два Дэнч, стиснув меня нехилой такой мощностью явно усиленного доспеха.

— Де. ня… рёбра. ххы…

— Ааа, дурья ба. Командир пожаловал! — отозвался и оторвался от стойки со стаканами даг Варрава.

— Кээп, ща Ска-ар подойдё-от. Расскаазывай, чё там Джабиим? Вчера новости смотрел — там, говорят, страшно.

— Нас там не было, Дэнь, — говорю. — Слякоть, дождь, и грязюка, ничего особенного. Ты-то как?

— А чё я-то? Я теперь как Заур! Тоже батальоном командую. Сапё-орным. Ща на миссию слетаем, и я опять сюда переведусь. Тут хорошоо, — что-то мне его взгляд не нравится. Надломан боец.

— Деня, чё случилось? Я тут так-то почти четыре с лишним месяца отсутствовал и не в курсе последних событий. Рассказывай, — присели мы за барную стойку, согнав офигевших клонов с мышами на наплечниках, мгновенно узнавших меня и теперь стоявших на некотором удалении, как в землю вкопанные.

Дэнч очень тяжело вздохнул и уставился на стакан, подставленный и оперативно наполненный Чекушкой, который тоже пиликнул что-то приветственное и укатил вглубь бара.

— Резня у нас была, Кэп. Прямо в генштабе, во время заседания. Клоны новой партии, какой-то спецзаказ, на падаванов кинулись. Их в охрану выставили, и что-то перемкнуло. Наверное. А их всего три сквада, а шесть падаванов и четверых джедаев в расход пустили. На куски, Кэп. Как банту какую. Быстрые очень. С ними даже джедаи не справились. Пришлось их загонять и подрывать вместе с нашими. Никонас Тассу погиб. Он как из больнички вышел, себе падавана взял. Всё к нам, ну, сюда, на полигоны его отправлял, хороший парень был. Мы его учили. А оно вон как вышло, — Дэнч прервался и сделал мощный глоток какой-то бормотухи явно крепостью первача. — Ну он и так-то уже раненый был, а взял связку гранат, на себя повесил и пошел. Я ему сам мину на спину крепил. Ну и… вот. Зато потом хорошо стало. Не сразу. Закон приняли. У нас теперь права есть. Я так и не понял, что за закон и нахрена нам какие-то права, мы и так хорошо работаем. Ну, мы теперь вроде как почти граждане, пока война не закончится. Пакт какой-то ещё был, так и назвали "Пакт Ника Тассу", нам по нему можно приказы не исполнять, если они, ну… страшные очень.

Не понял? Да нас же после такого вообще всех должны были…

— Ты не подумай, Кэп. Это не наши клоны были. Подделка. Маззл быстро разобрался, — очнулся после секундной паузы извиняющимся тоном Дэнч. — Джедаи взбесились, конечно. Кого-то нашли потом, даже службу внутренней безопасности сделали. Теперь всех проверяют. Ну, иногда.

— Отвал башки… День, а причём тут неисполнение приказов?

— Ну, тут так было. Сразу после этого джедаи нас обвинили в произошедшем и приказали сдаться. Кто-то оказал сопротивление, ну, это пока не разобрались. Там много шума было, никто не командовал. А там… Я, прости, Кэп… я… не думал, что буду стрелять в своих. Это… Неправильно это, Кэп… неправильно…

Я осторожно положил руку на плечо уронившему слезинку на стойку бойцу.

— Мастер Тассу тогда бегал и кричал — не стрелять. Он ближе всех был, кто выжил, всё видел. А мы ведь друг друга чуть не положили там. Я думал, глупый он, устав не знает, и… не умеет, а он… Он один, понимаешь, один за нас вступился! А потом вот гранатами обвешался и… ушел… Потом кто-то прилетел, что-то говорили. А мы… нас всех арестовали. Заур с Сарриссой через день с миссии вернулись и чуть ли на корпус юстиции штурмом не пошли. Ну, то есть пошли… А потом разобрались. И вот. Хорошо стало.

Дэнч поднял на меня глаза, в которых усталость плескалась напополам с болью, выходя влагой на ресницы, и мне вдруг стало всё понятно. Их же ломали… Грёбаные юстициары, они же по сути дети незрелые, а их через допросы с пристрастием..! А Дэнч — нянька, у него мягкость в генах прописана… Стакан, из которого я так и не отпил, с хрустом треснул в сжатой руке.