Леденящее облако прошло стороной, и вновь открылось сиреневое небо. На снегу остались замерзать несколько крупных окуней. Клёв прекратился. И на меня нахлынуло…
В жизни часто бывает так: когда налетит сильный ветер, гроза загремит в небе, ливень с градом хлестанёт землю, или воздух начнёт замерзать, нередко приходит то, о чём мечтаешь, словно кто-то испытывает тебя…
За полдень муть с солнца немного сошла и стало чуток теплее. Меня окружило белое безмолвие. Словно с высокой горы я увидел озеро и себя – чёрной точкой на нём. А вокруг простирались завьюженные леса, над которыми сочился неясный свет зимнего солнца.
Поплавок вздрогнул. Я вытащил махонького окунька и бросил его в лунку, назидая:
– Ступай-ка восвояси, грейся себе на здоровье, да в другой раз будь осмотрительней, понимай, куда прёшь. А то у нас тут, на поверхности, – это тебе не в вашей зимовальной яме275. Тут, брат, один мороз чего стоит, – и задумался…
Неровная нынче зима: то морозы, то оттепель, да и ветра дуют со всех сторон. Я знаю, что погода для рыбалки неподходящая, так зачем же вновь и вновь прихожу на озёра? Быть может, в поисках счастья?..
Так и прошёл этот короткий зимний день. И перед глазами стоял обмёрзлый в лунке поплавок, белый-белый снег да сиреневое небо.
Темнело, когда начался клёв. С каждым разом окуни попадались один крупнее другого. Давно уже я бросил свои варежки на снег и отогревал руки за пазухой, но пальцы совсем закоченели. И тут я подсёк здоровенного окуня, каких раньше никогда не ловил. Леска тренькала, как балалайкина струна, вот-вот могла лопнуть, и нельзя было наддать. А тяжесть, приближаясь к лунке, становилась всё весомей. Мне даже показалось, что окунь сквозь лёд тянет меня в студёную бездну, в её чёрную пасть.
Вспомнилось, как однажды я шёл по только что застывшему озеру. Налетел косой дождь. Снег на льду растаял. И чудилось, что идёшь прямо по водной глади. Каждый шаг тогда был преодолением самого себя.
Очнувшись, я увидел, что всё ещё вываживаю рыбину. Ежели не вытяну сейчас, то отморожу руки! – мелькнула мысль. Окунь, глотнув обжигающего воздуха, трепыхнулся – и был таков. С мормышкой вместе.
По дороге домой, на угоре, я увидел закат и подумал: восходит солнце по-разному, но заходит всегда одинаково – умиротворённо, кротко, обнадёживающе, суля усталым покой, а влюблённым беспокойство. А свет у закатного светила вечно один, пусть и с оттенками, ведь в нём сокрыто – обещание завтра…
Глава 13. Цвет заходящего солнца
На следующее утро мороз отступил. Рыба не клевала. Но я терпеливо сидел в удачливой заводи, ждучи счастья в надёжной лунке. На душе, как на небе, было светло и спокойно. За моей спиной беспечально шумел боро́к, а впереди лиловела приветливая гладь. И лица снега, камышей, сосняка, воздуха взирали на мир цепкими человечьими глазами, глядели на жизнь совсем по-людски: откровенно, жалостливо, потаённо, всевидяще…
Вспомнилось перволедье и гул пешен, и звонкая перекличка рыбаков, и предостерегающее потрескивание льда под ногами, и сверкающая серебром рыбья стая под самым прозрачным льдом…
Мысли рождались сами собой, словно приходили извне. Здесь, на озере, я особенно остро ощущаю жизнь, ведь озеро то спит, то просыпается. И зависит это от того, из-за какой горы подует ветер. Так и клёв будет, если с юга, а если с севера, то пронзит он тебя насквозь, и ты поймешь, что такое холода. Жизнь рождается в тепле и приходит с юга.
А ещё ты увидишь, что каким бы пасмурным ни был день – под вечер часто проглядывает солнце и небо голубеет к морозу. И тогда откроется главное – где-то в глубине плавает твоё счастье. А может, вовсе и не твоё? Может быть, оно просто наталкивается на твой крючок и дарит волшебные мгновения? Но стоит прикоснуться к нему, и счастье превратится просто в крупную рыбину.
День близился к концу, но никто больше не пришёл на Первое озеро. Ну что же, я здесь не одинок: со мной лес, наступающая ночь да мороз… И тут от резкого удара удочка чуть не вырвалась из моих рук. Но на этот раз леска была крепкая. А всё-таки счастье больше, когда его вываживаешь на тонкой леске, – мелькнула мысль.
Двухкилограммовый окунь с трудом пролез в лунку, обмёрзшую к вечеру. И я увидел в его губе свою мормышку, похищенную накануне. Так вот он, тот редкий случай… Впрочем, может быть, и не редкий. Ведь рыбы возвращаются на свои уссухи, как и мы в свои дома. Всё живое в мире, словно бумеранг, пущенный умелой рукой, неизменно стремится к своим истокам.
Смеркалось, но горизонт всё ещё не хотел гаснуть. Во́роны взлетели с соснового острова и закружили над озером, зловеще каркая. Я оглянулся…
По заснеженным просторам кто-то двигался. Он медленно приблизился, весь завьюженный, почему-то без шапки, пристально поглядел на меня и проплыл в сторону пылающего заката, в безлюдный снежный простор…
Мороз вновь крепчал. Громово́ трескался лёд на озере. Пушечными залпами рвался и оседал. Сне́ги стали синими, с огненным отливом. Над Воробьёвыми горами и Бас-островом во всё небо разливался закат – необыкновенно яркий и многокрасочный. Его не могла передать ни одна земная краска. Он был не красный, и не оранжевый, и никакой иной, людьми обозначенный.
И тогда, не жалея голоса, я закричал в оледенелое безмолвие:
– Это – цвет заходящего солнца…
Часть третья. Звезда рыбака
Глава 1. Рыбы Нового Завета
Фрагмент напольной мозаики храма сщмч. Киприана и мц. Иустины в Юкках
Греческое слово «и́хтис» переводится как «рыба», откуда и происходит название науки ихтиоло́гии276.
«Ихтис» также является акронимом277 вероисповедной формулы – Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель278. На первый взгляд может показаться, что это лишь игра слов. Но первохристиане, сознавая себя служителями Божьего мира с его рыбами, птицами, растениями и животными, видели в таком акрониме особый смысл.
По выражению Августина Блаженного, Христос таинственно понимается под именем рыбы, потому что, погружённый в смертность мира, как в бездну вод, Он остался живым, то есть безгрешным, и теперь, подобно рыбе, извлеченной из глубин, подаётся верующим в таинстве Евхаристии279.
Изображение рыбы было тайным знаком христиан во времена гонений в Римской империи. Прежде чем начать разговор с незнакомцем, верующий во Христа рисовал на земле или в воздухе «пароль» – часть контура рыбы. Если собеседник был христианином, то в качестве «отзыва» заканчивал рисунок. Так первые христиане узнавали друг друга; как говорится в русской пословице: рыбак рыбака видит издалека.
Самые ранние сюжеты с рыбами встречаются в римских катакомбах. Чаще всего в евхаристических сценах. Например, рыба, несущая на спине корзину с хлебами и бутылью вина, является символическим изображением Христа, дарующего миру Причастие.
В Новом Завете мы видим немало чудес с упоминанием рыб: насыщение народа в пустыне хлебами и рыбами280; лов святого Петра и трапеза воскресшего Христа с учениками на Тивериадском озере281.
В толкованиях притчи о статире282, который надо вынуть изо рта первой пойманной рыбы и отдать в качестве жертвы для Иерусалимского храма283, образ рыбы связывается с нашим искуплением Господом Иисусом Христом. Святитель Кирилл Александрийский говорит, что «рыбы – это мы, извлечённые из прискорбных волнений жизни, словно бы из моря, и благодаря апостольской уде имеющие в своих устах Христа – царский статир…»284.