Тот, кто не готов пожертвовать чем-то важным, никогда не достигнет великих целей. Он был прав. Но ничем поистине важным для себя я не жертвовал.

Я стою на горе из трупов солдат и офицеров, которыми я командовал и которых принес в жертву. Весь мой путь устлан трупами, и мне на них плевать. Я отправил многих на смерть без почестей и похорон. Человеческие жертвы не трогали моего холодного, как сталь, сердца.

Кроме неё одной.

В тот день я влюбился, и моё сердце растаяло. Но я добровольно отрекся от своей любви. Наступил на горло собственным желаниям ради блага всего мира. Я сам возложил любовь на алтарь и принес её в жертву, потому что вы, Избранные, так приказали! Но никакая милость Избранных не сможет залечить моих душевных ран. Я вырвал своё сердце, и пустота внутри кровоточит без конца.

Но разве я не заслужил тепла? Разве я не имел права на личное счастье?

Достойная цель оправдывает любые средства. Взять под разумный контроль всю магию мира — действительно достойная цель. Но почему ради этой цели должна умереть моя собственная дочь? Где Она, а где весь мир? Прошу, не заставляйте губить то единственное чудо, что заполнило гнетущую пустоту в моей душе! Молю вас, Избранные, измените свои планы. Ибо я считаю, что даже благо целого мира не стоит Её гибели.

Залог личного успеха — это вопрос выбора своих господ. Я верно сослужил вам эмиссаром, я отдал всего себя, я пожертвовал своей любовью. Поэтому моя просьба не будет наглостью, ибо я заслуживаю, чтобы моё желание было исполнено.

Город Рам, столица Моровии. Королевский дворец.

905 год от Раздвоения Лун.

В день, когда капитан сто девятого отряда Иностранного Легиона прибыл с визитом во дворец короля, погода стояла знойная. Яркое солнце просвечивало сквозь панорамные окна. Вереница стёкол тянулась вдоль главного коридора до ворот тронного зала.

Актеон Сельвийский — особа эксцентричного характера, но что касалось долга службы, выполнял поручения быстро и беспрекословно. Он щеголял в самом расцвете сил, а приверженность Магистрату ставил превыше всего. По вышеперечисленным качествам его сочли лучшей кандидатурой, чтобы отправить с важной миссией в Моровию. А капитанов Иностранных Легионов, как известно, по мелочам не гоняли.

Актеон неприязненно щурился, пробираясь сквозь световую дымку, что наполняла коридор. Перед глазами витала редкая пыль, — «придворные слуги трудятся не покладая рук, тщательно выдраивая каждый угол», подумал он, — а в промежутках между окнами на мраморных пластинах стояли мутные очертания ваз. Узора или рисунка на вазах не разглядеть, но особого желания не возникало. Единственное, чего он хотел прямо сейчас — поскорее преодолеть этот жаркий коридор. Может быть, хоть в тронном зале окна будут выходить не на солнечную сторону. Как говорится в приторных бульварных романах, надежды нерушимы и заставляют нас двигаться вперёд.

«Проклятье, вся шея в мыле… — Подумал Актеон, хотя мимика лица не выражала и толики его мыслей. — Я, конечно, не прошу стройных загорелых девиц с пальмовыми веерами… — уголок рта подернулся в улыбке: — хотя это было бы как раз кстати… Но зато я искренне благодарен, что дворец не обустроили под стать антуражу “Королевства огня” с пылающими чанами на каждом углу. Вот серьезно, шли бы до конца, а не ограничивались только поганым коридором. Например, заставили бы всех достопочтенных гостей пройтись босиком по горячим углям или искупаться в кипящем масле, раз уж на то пошло. Возмутительная херь!»

В латах, пусть даже и легких, Актеон чувствовал, будто варится в кипятке. Он шагал строгим армейским тактом, держа под боком узорчатый шлем-колпак. Претерпевая жару, он не позволял подбородку опуститься ниже обычного. Полуприкрытые глаза смотрели чуть выше горизонта, а на завитых бровях поблескивали росинки пота.

При виде приближающегося гостя стражники в красных одеяниях приободрились и со стуком поставили глефы вертикально. Они стояли, словно каменные статуи, а их зрачки пристально следили за Актеоном. Силуэт третьего человека приобрел более ясные черты. Сутулый худощавый старик поднялся с табурета.

— Простите-с, но в данный момент король не принимает новой аудиенции, пока не закончит начатую, — слуга Королевской Канцелярии невольно приложил руку к втянутому животу, как всегда делал при официальном обращении.

— И как долго она уже идет? — бесцеремонно поинтересовался Актеон, вскинув бровь.

— Не могу сказать вам-с, но должен уверить, что вскоре она подойдет к концу.

Скрипучая нотка в голосе и его манер безбожно тянуть слова действовали на нервы.

— И что же, — сдержанно запротестовал Актеон, — прикажете капитану Иностранного Легиона ждать в некомфортных условиях?

Слуга встрепенулся, поправил пенсне на носу и всмотрелся в гостя. Беглый взгляд остановился на выгравированном гербе серебристого нагрудника.

«Наконец-то дошло», — подумал Актеон, закатив глаза.

— Простите за неудобства, но король все еще занят, и принять вас в сию секунду не сможет.

Глаза Актеона скользнули по воротам за спиной слуги.

— И что же такого важного он там обсуждает?

В тронном зале лились голоса. Через ворота доносились только глухие обрывки фраз.

— Давайте еще раз все по порядку, комендант, — медленно произнес король Рагнар звучным баритоном, одной рукой он устало массировал висок, — кто виноват и кого повесить.

— Прошу прощения, Ваше Великомужество, — энергичным голосом начал комендант, мужчина средних лет в красно-коричневой полицейской форме, — но я не был бы столь категоричен в сложившейся ситуации. В частности, …

— Ближе к делу, — перебил король.

— Да… — глотнул воздуха и продолжил: — Дело, как я уже говорил, произошло на восточной городской площади. Там располагается плаха, собрался незанятый народ, все церемонии подошли к концу. И в тот роковой момент, когда палач уже подходил к своему месту, чтобы осуществить казнь…

Внезапно клином вмешался хриплый голос:

— И тогда мы решили открыть глаза люду! — приведенный полуголый пленник в одних грязных домотканых штанах порывался вперед, гремя цепями. Он кричал и брызгал слюной. — Про то, что ваша языческая вера не стоит и гроша!..

«Боже милостивая, да хватит это терпеть!» — раздраженно подумал Актеон, приглаживая засаленные волосы.

— Я капитан сто девятого Иностранного Легиона Актеон Сельвийский, и я прибыл к королю Рагнару по срочному распоряжению кардинала Пальвера, — безапелляционным тоном отчеканил он. — Уйдите с дороги немедленно! Или вы захотели нажить проблем на старости лет?

Мысленно проклиная безбожных архитекторов этого адского коридора, Актеон вошел в тронный зал. Внутри оказалось гораздо прохладней, из-за чего голова слегка пошла кругом.

Комендант и двое городских полицейских, что держали преступника, молча покосились на Актеона.

— Вы все слепцы, стадо болванов, следующих в пропасть! Как вы не понимаете?! Ваша скупая вера — есть зло, демон в чистом обличии, волк в овечьей шкуре!..

— Ради всех святых! — король перекрикивал еретика. — Сержант, заткните ему рот! Это невыносимо.

Сержант сунул ему в зубы какую-то ветошь, а затем завязал тугим узлом на затылке. Тот заткнулся. Но остервенелое мычание прекратить было невозможно.

— Сумасшедший, — буркнул король Рагнар вполголоса. Не глядя перед собой, он обратился к коменданту: — вернемся к теме, продолжайте.

«Видимо, — подумал Актеон, — Рагнар настолько погружен в собственные тягостные думы, что не смотрит вокруг. Игнорировать моё присутствие он бы не посмел. Впрочем, я бы пока послушал разговор, чтоб вникнуть в происходящее».

— Так вот… честно признаться, мне даже стыдно повторять это вслух — шестеро небритых, абсолютно нагих мужчин забрались на плаху и принялись скандировать еретические речи, сопровождая всё скачками по плахе и выкрикиванием нечленораздельных…