Меня же интересует только проход к запасной лестнице. Справа от гигантского инсинератора. Это я запомнил. Лестница очень крутая. С углом не менее 60 градусов. Я слышу голоса. Не так уж они и далеко. Подниматься нужно тихо, быстро и незаметно. Последнее, к счастью обеспечивается высоким стальным полотном, закрепленным между двумя колоннами, оно отделяет центральную часть цеха от инсинератора. Подъем очень сложный, наверху я уже весь в поту. Я прислушиваюсь к голосам, эксперимент начинается. Я прячусь в подвесном коридорчике. Оттуда не видно происходящего, зато отчетливо слышны голоса. Шум дождя. Треск. Замыкание. Снова взрыв. Чей-то бранный вопль.

— И что будем делать, брат мой? — спрашивает, кажется Сергей Артамонович.

— Без проводника не обойтись, — отвечает Алексей.

— Где же мы его найдем?

Голоса становятся тише и не разборчивей. Я слышу шаги… все они уходят прочь из экспериментального цеха.

Видимо у них произошло замыкание. Неудивительно, учитывая, что они опять распылили всю эту жидкую кровавую смесь. О каком проводнике они говорили? Дополнительный кабель с более толстой обмоткой? Может быть про полупроводники в преобразователях, судя по шуму взорвалась там не только статуя, но и пару шкафов с транзисторами… Стойте… Неужели... Может ли быть такое, что Друзилла Альбертович научился управляться со сверхпроводниками? Раздумаю над этим позже… Сейчас меня интересует другой вопрос: что же в этих резервуарах? Я аккуратно пробираюсь под крышей. Подвесной коридор немного расшатывается. Я осторожен, уже рядом, заглядываю в резервуар…

…Я пишу из гостиничного номера. Не знаю, как мне удалось выбраться с этого проклятого завода. Но мне нужно срочно уезжать. Нужно взять такси до Ермаковского… но есть ли в этом проклятом Мальцево таксисты? Есть ли вообще кто-нибудь? Или все это какая-то ширма?

Мои эмоции уже улеглись, но то, что я увидел в этих резервуарах… я часто думал, куда подевались все эти орудия пыток, которые я видел в экспериментальном цеху при моем первом посещение завода. «Мы используем их для пыток машин», — пошутил тогда Сергей Мальцев… Почему же тогда в резервуарах, оказались растерзанные тела, членов делегации, которые приезжали с Глебом? Растерзанные теми самыми орудиями пыток… а на дне резервуара их кровь… смешанная с вашим проклятым материалом...

Последняя запись 20 августа

Автор не обновлял блог на протяжение 10 месяцев

У Пропажи зазвонил телефон.

— Алло, слушаю!

— Феодор Афанасьевич!

— Да. Кто это?

— Чеботарь.

— Чеботарь? Ты из СИЗО звонишь? Откуда у тебя мобильный?

— Меня выпустили.

—Выпустили? Каким образом?

— Юрист… нашей компании… Калинов мост... постарался…

— Ты понимаешь, что это может быть подстава?

— Да… но я не мог упустить шанс… я… в общем прошу вас о помощи… можете ко мне охрану приставить?

— Ты сейчас где?

— Я неподалеку от станции?

— Какой станции?

— Где мы в прошлый раз договаривались о встрече.

— Хорошо, будь там… я подъеду через пару часов.

Пропажа выбежал на улицу и сев в машину, сверился со временем: двадцать часов, четыре минуты. Он завел автомобиль и отдал голосовую команду на магнитолу: позвонить Проныркину.

— Алле! Феодор Афанасьевич?

— Андрей, срочно выезжай на тот же самый вокзал, на которым мы должны были в прошлый раз встретиться с курьером!

— Но Феодор Афанасьевич...

— Никаких но! Курьера выпустили из СИЗО…

—Выпустили? Так у нас с ним встреча?

— Да! Так что, поторапливайся!

— Уже...

О пригородном вокзале можно было сказать, что по наружному виду он казался весьма серым, скучным и главное пустым зданием. Но внутренние помещения, были заполнены яркими магазинчиками, пахнущими грилем, столовыми и конечно злачными заведениями для распития спиртных напитков. Все рюмочные, расположенные под крышей вокзала, были заполнены, уже трудно координирующимися личностями. В отличие от центральных станций, на пригородной почти не было охранников. К вечеру около рюмочных начинались выяснения чье уважение «уважительнее». Как-то так изъяснялись местные забулдыги. Одна из таких рюмочных, располагалась прямо напротив спуска ко второй платформе. Еще ближе к лестнице располагался лабаз, там отоваривались те, кому не хватило денег на рюмочную. Они стреляли монеты у прохожих и презрительно относились к более обеспеченным забулдыгам. К этому вечеру между «Лабазовскими» и «Рюмочными» уже произошло несколько ссор. На лестницах ведущих к платформах скопился мусор, на ступенях была видна свежая кровь.

— Что здесь произошло? — растолкал Пропажа забулдыг и обратился к взволнованной продавщице лабаза.

— Да парня порезали только что!

— Уже скорая увезла?

— Да какой! Две минуты назад произошло… я только вызвала всех!

— Где парень порезанный?

— Убежал в сторону второй платформы, — вмешался синемордый пропойца.

— А за ним тот… с ножом, — сообщил шатающийся алконавт.

Пропажа рванул ко второй платформе. Поднявшись по лестнице, он увидел следующую картину: фигура в серой толстовке, очень похожая на курьера, отбивалась от какого-то татуированного бандюгана в футболке и шортах. Нападавший был синий-синий, свободных мест на его предплечьях и голенях почти не было. Но особо выделялась змея вытатуированная, сзади на его шее, в отличие от остальных наколок она была почти сиреневой и словно светилась на грубой морщинистой коже. Пропажа разглядел татуировку издалека, как и всю завершающуюся фазу этого злостного преступления. Бандюган несколько раз воткнул нож в грудь и живот своей жертве. Люди на платформе кричали, но разнять или помешать никто не осмелился. Вся платформа замерла в каком-то ступоре. Почти никто и не заметил, как подъехал поезд со стороны Петеребурга. Только бандюган обратил внимание. Когда тот развернулся, набегавший Пропажа разглядел на его лице медицинскую маску. Преступник прыгнул в электричку. Феодор Афанасьевич подоспел к жертве — никаких сомнений не оставалось, исколотым и тяжело раненым оказался Чеботарь. Тут же подоспел Проныркин.

— Останься с курьером! — приказал ему Пропажа.

— А ты куда?!

— За нападавшим, — сурово произнес Пропажа и прыгнул в последний вагон электрички, где несколько мгновений назад скрылся бандюган…

Феодор Афанасьевич не был отличным бегуном, но на его оппонента хватило и весьма умеренной погони. Татуированный киллер запыхался уже на четвертом вагоне. Нож в руке, да туберкулезный кашель распугал почти всех пассажиров. В вагоне, не считая его и Пропажи, осталось только семеро. Самые любопытные, а кто-то может хотел погеройствовать. Только с ножом матерый рецидивист был в ладах куда лучше, чем с бегом. Поэтому все оставшиеся пассажиры дали заднюю и ничем не посодействовали Пропаже. Они решили со стороны наблюдать за противостоянием. Все семеро глядели на Феодора Афанасьевича так, будто он сейчас продемонстрирует некое кунг-фу самого летающего и летального свойства. К сожалению, тот не был силен в единоборствах. Убедившись, что перед ним не такой уж и мастер, бандюган начал наступать. Ему даже удалось несколько раз порезать предплечья Пропажи, своим острым ножиком. Но Феодор Афанасьевич разозлился не на шутку. Его ненависть ко всем этим Горынычам, выношенная за последние месяцы, помогла ему преодолеть страх, адреналин же, образовавшийся от нешуточной опасности, в виде холодно вооруженного и отмороженного рецидивиста, поспособствовал соображать на пределах возможностей. Пропажа приметил пустую бутылку от водки, лежащую между пассажирскими лавками. Он прыгнул, схватил ее и точным, резким, а главное сильным броском поразил бандюгана прямо в лоб. Стекло разбилось вдребезги, в мгновение изрезав рецидивиста, который в последний момент полузакрыл веки, и упал от удара на спину. Феодор Афанасьевич, после второго прыжка, вдавил коленом запястье рецидивиста в пол, тот от боли отпустил нож. Пропажа сорвал с него маску и увидел злобный оскал с золотыми коронками. Бандюган ворчал что-то невнятное, смешивая дворовый сленг с босяцким жаргоном. Оставшиеся пассажиры зааплодировали, все как один.