Хотел зачем-то добавить (для душевной близости?): «На электричке приеду!», но к чему эти ненужные подробности?

Утром взлетел на платформу. Успел! Но тут же услышал, как дед-грибник кричит в телефончик: «Ты не паникуй! Электричка опаздывает… Откуда я знаю!»

Ч-черт! Опозорюсь! Звонить! Обхлопал себя… Нет! Еще на бегу замечал некоторую несообразность в одежде, перекос… Нету мобильника! Без него как без рук. Даже хуже. Если он есть – можно носом набирать. На зарядке оставил. А без него ты – никто. Обратиться к кому-то? Давно заметил: только по мобильнику солидно звучу. А так – уже и не помню. Не общался давно. Уединенно живу. Теперь даже влюбленные общаются через смартфон, даже когда рядом. В нем возможностей больше… чем в твоей голове. К медиамагнату собрался! И как неловко получилось. Пренебрегаю, выходит, его продуктом. Руки вроде и есть – но теперь не очень понятно – зачем? Озираюсь по сторонам, ища помощи. От кого? Сел на скамью. И стал в отчаянии озирать жизнь вокруг… Давно уже не видел ее. Лишь на экранчик смотрел. Без него обзор шире! Надо же. Даже не ожидал… Слева от меня – приятная молодая компания. Такие еще есть? Девочки сидят на скамейке, мальчики стоят, приятно о чем-то с девушками беседуя. Сразу подумал: наверное, приезжие из какого-нибудь маленького городка, и одеты скромнее, чем… Чем те, что справа. Те одеты, безусловно, крикливее, и все непрерывно матерятся, включая подруг. И явно не бедность мучит их, заставляя ругаться, скорей это норма, просто – так повелось! И сразу наглядно видно, что именно язык – не только до Киева доведет, но и до беды, и до тюрьмы, легко. Чтоб материться, нужна соответствующая «установка», и вот: лидер гнобит аутсайдера – тот бегает, пугливо похохатывая, вдоль платформы, а лидер почему-то швыряет в него раз за разом своей грязной, но фирменнейшей кроссовкой, потом орет: «Принеси, урод! Слышишь, принеси! Урою!» (текст, сами понимаете, смягчен). И тот приносит – не подходя близко, кидает ему, и тот, даже не обувая кроссовку, снова швыряет ее, теперь уже за платформу, и изгой бежит, сопровождаемый руганью. Ускоренная школа языка. Увы – русского. И соответственно – жизни, идущей за языком. Девчонки злобно смеются, активно курят… в крутую компанию попали – надо же удержаться!

Компания слева от меня, вовсе не злобствуя из-за опоздания электрички, вдруг начинает играть в игру, в которую и мы играли когда-то во дворе. И потом в люди вышли. Игра, кстати, не из тупых: загадывается слово, и автор должен изобразить его жестами, остальные угадывают. Ну-ка… Паровоз? Точно! Девочки, исполняя очередное задание, в меру кокетливы, но без вульгарности. Мальчики серьезны, просты, улыбчивы. Что за компания, что за чудо такое в наши дни? Глядя на них, все больше удивляюсь и радуюсь. Школьный класс? Институтский курс? Да нет – навряд ли, увы. Никакой курс, никакой класс не внушает сейчас своим ученикам такого «закона положительности», правильного поведения, только наоборот, увы – закон стаи: сильному подчиняйся, слабого – рви! И вдруг – чудная, добрая компания. Скорее всего – это чудо сделал какой-то один человек и, наверное, увы, не официальный воспитатель. Может – отец вот этого умного мальчика, главного заводилы?

Надо это отметить, что-то сказать – нельзя пропускать такое.

– Ребята! – я делаю шаг. – Вы замечательные! Не дадите ли позвонить… забыл мобильник!

Без повода бы не решился их похвалить. Слава мобильнику! Вернее – отсутствию его. Веселый их разговор на мгновение прерывается. Наверное, вид мой дик – красен, взъерошен: бежал, опаздывал.

Наконец, самая милая девочка, чуть поколебавшись, лезет в сумочку, вытаскивает телефон. В кои-то веки мне нравится нынешняя молодежь!

– Скажите ваш номер! – осторожно произносит она.

– Номер? Да ладно, не надо. Спасибо!

Если Юра уже не Юра, то и смартфон его не возьмет.

Электричка пришла.

После долгого уединения в избушке на краю леса в электричку входишь как в праздник – хочешь сразу всего. «Ну?! Что? Где тут цивилизация?» Сладкий запах прелой, после дождя, одежды. Запотевшие от дыхания стекла. Теперь надо точно выбрать, к кому сесть, – нельзя терять пятьдесят минут, надо их жадно использовать! Но выбора, увы, нет: сесть можно лишь на одну лавку – и то место занято рюкзаком: соседи, мол, нежелательны! Ну ничего, разберемся!

Я подвинул чужой рюкзак и сел. Юноша с тонкой бородкой, держа перед собой телефончик, гонял по экрану пинками большого пальца каких-то монстров без головы среди однообразных руин. Не глянув на меня, нервно схватил свой рюкзак – отвлекают от главного! Вскочив, поставил его на полку – и, рухнув на место, продолжил бой. Хороший сосед для долгой дороги! Дальше, у окна, сидел какой-то бледный пацан, я почему-то подумал: «Детдомовец», – и тоже истязал телефончик. Или – телефончик его истязал? Отличнейшие соседи на долгий путь. Слепоглухонемотелефонозависимые!

На скамейке напротив – постарше человек. Но тоже не очень душевный. Его гаджет (другого слова не подберешь) лежал рядом с ним, занимая крайнее место. Его образ, можно сказать, сложился – хотя он ничего вроде не совершал. Дремал. Но как! За него гаджет выступал, место занимал.

Подруга его, у окна, спала, приложившись к его плечу, но об отношениях их трудно судить, даже, думаю, когда они бодрствуют: глаза – в телефон. Ну что за народ? И невозможно понять – одна ли эта компания или отдельные особи – никаких контактов между ними не наблюдалось: на то и гаджеты! Конец света уже наступил, осталась только «электронная версия»…

Но – вдруг повеяло жизнью! Размашисто сдвинув дверь, вошла румяная бабка с плетеной корзиной за плечами, сама в немалых летах, седая, но румяная. Свежести, запахов жизни в ней было больше, чем у всех этих, выпитых вампирами с их экранчиков. Ни один даже не шелохнулся: нас для них – нет! Постояв, бабка уверенно подняла со скамейки гаджет и, положив на колени полуспящему с девушкой, села рядом, поставив корзинку в проход. Запахи! Сладкий – вянущей листвы, из-под нее – горький запах грибов, еще читается остренькая клюква, тронутая морозцем. Но! Их ноздри не дрогнули.

Еще нет гаджетов, рассчитанных на нюх, поэтому и интереса к запахам нет. Но ведь появятся и такие! Прогресс неумолим. И что тогда будет? И ноздри туда уткнут! И унюхаются в хлам – ничего уже возле не замечая. Забьют последний канал, еще доступный! А он есть? Как-то неловко к этому приходить, сигналить друг другу исключительно запахами. Какими? Головокружительный запах леса их не берет! А что возьмет? Что может быть лучше-то? Или им – худшее подавай?

Отъехала дверь – и вошел мой знакомый! Давний. Очень. Сдуру я улыбнулся – но он в ответ распахнул свою сумку, вытащил гаджет и занырнул в него. И я не выдержал.

– Тимоха! Привет! Помнишь, в сто девяносто третьей в баскет играли вместе?

– …Не припоминаю, – процедил он. И, как щитом, прикрылся гаджетом.

Гад же ты!

Прямо неудобно с такими настроениями к медиамагнату являться. Надеюсь, хватит ума не бросать свои обвинения ему в лицо? Это уже наша проблема, как этими гаджетами «питаться». Считаю так!

А Юра – умный все-таки человек! – опоздал на встречу даже чуть больше, чем я.

– Извини, застрял на объекте!

Мы обнялись. И он сел. За тот самый стол, за которым из комсомола меня не исключил. Только знамени уже не было…

– Управляешь сознанием, как всегда? – спросил я. Дерзю?

– И даже подсознанием, представь себе! – бодро ответил он, не обидевшись. И не спросил даже: а где мобила?

– Да-а! – он глянул на меня с сочувствием. Я, видимо, сдал.

– Спокойно! – сказал я. – Могу все!

– Да читал, слыхал… Да уж… наблатыкался!

И этим словом, употребляемым у нас во дворе, оценил он мои успехи.

– Ну так поможешь? – добавил он, уже более душевно.

– Надеюсь, не в прежнем духе?

– В каком это?

– «Пенсионер Злобин избил ногами курьера, доставившего ему пенсию»?