На третий день я проснулась одна, Архангел готовил завтрак. Мне снова было неловко, и я держала дистанцию. Чувствовала себя отвергнутой, на душе скребли кошки и появилось много вопросов. Аиррэль накрыл на стол и принялся подбрасывать в камин дров. Я оделась в домашний костюм, полностью скрывающий тело, а на голову натянула парик, похожий на мои собственные волосы.

– Как спалось?

– Хорошо, – я чуть не подавилась апельсиновым соком.

– Покажу тебе сегодня пещеру в горах. Но пойдём пешком.

Мы шли по склону, но медленно и верно поднимались выше от домика. Аиррэль уверенно ступал поверх снежного покрова и не проваливался, а я утопала в сугробах. Но шла. Один раз застряла, и Аир вытаскивал меня.

Начался снегопад. Завыл ветер.

– Мы близко, – сказал ангел.

Спустя какое-то время показалась расщелина посреди скал. Аиррэль взял меня за руку и повёл за собой. Пещерные своды уходили в самое небо, светились и переливались голубым сиянием, под ногами тёк ручеёк и от земли шёл пар. Стало жарко, почти душно в слоях одежд. Впереди показался водоём с чёрной гладью.

– Можешь поплавать, здесь тёплые воды.

Я наклонилась и коснулась пальцем озера, по воде пошли круги и разводы. Тёплая.

– Купаться? – раздеваться мне совсем не хотелось и показывать свои шрамы тоже.

– Я отвернусь. Это целебные воды, обладают силой способной справиться с любыми болезнями. Твои волосы отрастут быстрее, если ты поплаваешь.

Аиррэль встал спиной. Я повозилась с одеждой, сняла с себя всё и голышом вошла в тёмные воды. По коже пробежали мурашки. Как приятно. Я легла спиной на воду и закрыла глаза.

– Словно в джакузи.

– Наслаждайся, смертная.

И снова я стала смертной. От его голоса мурашки пробежали по коже. Я чувствовала, что Аиррэля что-то беспокоит, но расспрашивать не стала. Казалось, я провела вечность нежась в источнике и наслаждаясь, а потом вылезла, оделась и ужаснулась, представляя, что ещё предстоит путь назад сквозь снег.

– Не переживай, обратно прокатимся с ветерком.

– Полетим?

– Нет, поедем.

Из тьмы пещеры к нам надвигались глаза и послышалось утробное рычание. Я спряталась за Архангелом.

– Не бойся, это волжары. Они хранители пещеры с начала времён.

– Духи?

– Нет, животные, но обладающие силой и знаниями.

Глаза обрели форму. Создания похожие на волка, но отличающиеся. Существо имело три пары глаз, две пары заострённых ушей и тёмно-синий мех с белыми линиями по бокам и раздвоенным хвостом. Вожак существ смотрел на Аиррэля и фыркал носом, завыл.

– Ты их понимаешь?

– Они не говорят на твоём языке, Скай. Знают только древний. Их вожак мой хороший друг, – Архангел наклонился и приласкал высоченную морду волжара.

Из пещеры вышли и другие животные, а потом выбежала свора маленьких щенят. Очаровательные пушистые создания, напоминающие маленькие голубые шарики. Я присела и приласкала одного. Он поднял глаза и посмотрел на меня иссиня-голубыми глазищами. Лицо маленького сына мелькнуло в отражении, и я отпрянула, чуть не упала и грудь свело в болезненном напряжении. Аиррэль удивлённо посмотрел на меня, повёл бровью. Я встала. Щенок смотрел на меня, тёрся носом в сапог.

– С тобой всё хорошо?

– Да, да, – соврала я, избегая маленьких пронырливых глаз.

Домой мы неслись на спинах животных, я держалась за шерсть и визжала от восторга. Добрались в мгновение ока. Я спрыгнула с волжара в снег. Аиррэль раскланялся, поблагодарил существ, и животные исчезли словно их не было.

– Почему мы шли туда пешком?

– Проявили уважение. Волжары гордые создания, справедливые. Ты пришла пешком, и пещера нас пустила, если бы я принёс тебя – не открыла бы своды.

Я обдумала услышанное и удивилась, что в некоторых мирах пещеры, камни и существа обладают собственной волей.

– Что случилось в пещере?

– Ничего.

– Ты испугалась щенка?

– Нет, я испугалась того, что увидела в его глазах.

Аиррэль выжидающе смотрел на меня, ожидая продолжения.

– Не поделишься?

– Ничего особенного. Мне почудилось.

Расспрашивать он не стал. Вечер провели возле камина, а ночью в объятьях друг друга. Но Аир снова отказал мне, как и в первые две ночи, и тут я осознала, что ничего мне не светит.

Утром, сидя за кухонным столом, я елозила вилкой по пустой тарелке и хмурилась, намеренно отворачивалась и молчала, делая определённые не самые радужные выводы. Аиррэль стоял спиной и что-то готовил. Тишина звенела в воздухе, а снаружи завывал шквальный ветер, валил снег. Погода вряд ли сегодня благоволила нам.

Неужели брезгует или не хочет после них? Ощутила себя грязной и недостойной, снова закрылась в себе и на четвёртый день молчала, с ангелом не разговаривала и смотрела с упрёком. Держалась холодно и отстранённо. Мне было неприятно, горько и обидно. Мысли о своей ничтожности вернулись с более весомыми аргументами. Очевидно, что он не хочет меня от слова совсем и явно жалеет. Жалость, вот что им движет и никакого желания, как к девушке он не испытывает. Что ж этого следовало ожидать, а на что я рассчитывала? Что такой, как он, будет со мной после всего случившегося? С лысой и безобразной, изуродованной и порезанной?

Я горько засмеялась, и Аиррэль обернулся, взволнованно посмотрел на меня, но ничего не спросил и не сказал.

– Верни меня в замок. Сейчас же! – грубо и резко потребовала я, вскочив со стула и столовые приборы зазвенели, подпрыгнув в воздухе. – Твоя жалость уже осточертела, Архангел!

Он вздёрнул брови и с напряжённым беспокойством оглядел меня.

– Если ты пытался вымолить прощение, то будь спокоен, я не виню тебя и благодарна за спасение жизни! – сделала низкий поклон, чуть ли не в ножки упала. И думаю, что он оценил мой спектакль, потому что внезапно уверенность в его лице поубавилась и появилась паника. – Видимо и отблагодарить тебя не выйдет, – я сделала к нему шаг, ярость застилала глаза и лишала рассудка, возможности ясно мыслить. Сняла парик и посмотрела в аквамарины, в которых теплилась растерянность. – Что уродка тебя не привлекает? Не переживай. Больше навязываться не стану, поняла намёки. А то стошнит тебя ненароком, а я такого унижения не переживу. Хотя, – резко вернула парик обратно на голову, но он сел криво и неровно, а я и не заметила. Опёрлась о стол, склонила голову и жестоко усмехнулась. – Не думаю, что меня можно унизить и растоптать сильнее, чем уже было сделано. Но…ты можешь, – уверенно добавила. – Ты можешь всё, – призналась я и глухо вздохнула. – Только ты можешь по-настоящему уничтожить меня, добить.

Я ждала всё, что угодно, но только не того, что случилось. Аир схватил меня за локоть и потянул на себя, не слишком сильно, но и не слишком нежно, а так что я всё же поддалась его воздействию и попала в захват его рук и губ. Он поцеловал меня, так как раньше, так как целуют любимую женщину. Стащил с меня парик и провёл ладонью по оголённой, как нерв белоснежной коже. Я запаниковала и на мгновение почувствовала себя беззащитной, оголённой и ранимой. Но Аиррэль гладил нежно и ласково, так нежно, что у меня защемило сердце.

– Я обидел тебя. Прости. Ты всё, что у меня есть, – он снова провёл пальцами по затылку, слегка улыбнулся. – Необычно, такая нежная кожа. С волосами или без – ты потрясающая женщина. И значишь для меня больше, чем целый мир.

Я потеряла мысль и смысл слов. Забыла о чём спорила и почему вспылила.

– А теперь садись и поешь. Я не просто так вставал ни свет ни заря и учился готовить твои любимые блинчики, – он повернулся и указал на тарелку с горой выпечки. – И оказалось, для этого нужны какие-то магические знания, чтобы они вообще получались и переворачивались ровно, а не собирались гармошкой. Я так умаялся, руки обжёг раз десять, чуть не сломал сковородку, —он не договорил, потому что я начала хохотать. – Теперь могу с полной уверенностью утверждать: кулинария – опасный вид деятельности, а Вилли – фея кулинарных шедевров. Не знаю, как ты умудрялась целый пирог испечь, а я с блинами полёг на поле боя. Они вышли совсем неровные, кое-где порванные и помятые, но зато вкусные.