– А Скай? Ты не видел то, что видел я.

– Не видел, но догадываюсь, – брат увёл взгляд.

– Она ни разу не позвала меня. Ни разу.

– Ты не знал. Не мог знать. Скай упрямая, да и шанс, что ты услышишь на таком расстоянии – очень мал, плюс Арены ограничены фоном Небес, притупляют посторонние шумы, чтобы парам ничего не мешало слиянию. Можно услышать только тех, кто находится внутри.

– Я чувствую такую злость, слышу зовущую тьму Велиал.

Углы зала потемнели, и демон ударил меня по лицу.

– Не смей даже думать! Достаточно того, что и так случилось по нашей вине. Ты не можешь стать тёмным, Аиррэль.

– На секунду мне показалось, что могу, – от осознания правдивости слов я поёжился.

Под утро Скай очнулась. Я моментально протрезвел и подбежал к ней, но она начала брыкаться, кричать, биться в истерике, отбиваться и плакать. Смотрела невидящим взглядом, извиваясь на диване и выгибаясь как одержимая.

– Не трогай! Не надо! Пожалуйста…

Пришлось снова вернуть её в сон.

– Она словно не видела меня, ничего не видела, будто в бреду, – я ходил туда-сюда и ощущал бесконечную беспомощность, растерянность и впервые потерял полный контроль над ситуацией: течение несло по реке, а я барахтался, пытаясь вернуться в прежнее русло, но буйный поток утаскивал за собой. И я уходил под воду, захлёбываясь и погибая, раз за разом. И даже если удавалось всплыть, впереди ждал непреодолимый водопад, и я непременно падал вниз, разбиваясь вдребезги о водную преграду, и уходил на дно. Именно там я сейчас и лежал. На самом дне под толщей ледяной воды ярко-алого цвета и видел, как поверхность покрывается коркой льда, отрезая оставшуюся в живых надежду. То, что случилось со Скай – был мой персональный Ад, созданный и отточенный лишь для меня.

– У неё сильный шок и эмоциональный срыв, – высказал очевидное демон, а я согласился.

Своды арены содрогались после каждого удара светового меча. Небесная сталь звенела и рассекала воздух со свистом, иногда случался перезвон колоколов, а стоило рубануть сильнее, как уши закладывало от гулкого беспокойного удара набата. В бельведере столпились смотрящие и наблюдатели. Легионеры бились уже не один час, но судья терпеливо следил за битвой, как и остальные.

Ихиль считал бой затянувшимся. Он планировал отыграться быстрее и вернуться до возвращения отца с Обряда, но соперник оказался сильнее и изворотливее, хотя с виду уступал остальным: был худ, мелковат и выглядел несуразно, слегка болезненно за счёт теней, пролёгших под глазами, но так было лишь на первый взгляд. Дрался Мельерим не хуже других, а оказалось и лучше. Ихиль пожалел о своём решении: не следовало выбирать его, внешний вид оказался обманчив.

Но проигрыш никогда не рассматривался как вариант. Слишком много всего лежало на чаше весов: уважение отца, признание себя достойным быть в рядах легионов не за счёт родства, а за свои заслуги; доказать остальным, что они ошибались в суждениях и добиться разрешения на Обряд. Ихиль сосредоточился на сопернике, просчитывая ходы и пытаясь предугадать действия оппонента, и удача выбрала его сторону. Подловив соперника на ошибке, Ихиль пригвоздил Мельерима к земле, а затем отбросил в сторону, выкидывая за пределы ринга. Легионер влетел в белоснежные колонны, сбивая крылья, арена дрогнула, но ни один камень не обвалился. Победа была засчитана.

Ихиль выдохнул, поднимая меч над головой и улыбаясь. Удар в челюсть не просто пропустил – не заметил. Легионер кубарем перевернулся и упал навзничь, выкорчёвывая и рассекая землю своим телом. Едва успел опомниться, как очередная яростная порция кулаков влетела ему в лицо и бока.

Ты что творишь? Саймоэль?! Поединок завершён, – донёсся чей-то далёкий крик и только сейчас, отбив очередной летящий в лицо хук, Ихиль увидел небезызвестного воина и командира веками служившего под командованием его отца.

– Эй! Эй! Полегче, ты головушкой поехал? – легионер попытался увернуться, но нарвался на летящий в нос кулак. Переносица хрустнула, хлынула кровь, а яростные почти безумные удары сыпались со всех сторон, не давая возможности уклониться. Хрустнула ещё одна кость, боль в боку оповестила о разорванной селезёнке, и хоть легионеры имели отличную регенерацию, но в теле человека чувствовали боль так же ясно, как люди, разница лишь в том, что умереть не могли. В глазах потемнело и задвоилось. Ихиль попытался отбросить сумасшедшего с себя, поставил блок, уклонился, но тут же получил коленом в живот, а затем пробил горло.

– Саймоэль! – голоса легионеров звенели в ушах. Рядом с дерущимися завязалась потасовка. Трое ангелов пытались оттащить командира и утихомирить его, но тот раскидал их всех и схватил за щиколотку Ихиля, пытающегося сбежать, и со всей дури ударил им о землю, проламывая дыру размером с мужчину.

– Остановите их!

– Саймон!

– Что случилось?!

– Ты убьёшь его!

– Он заслужил!!! – болезненный рёв прозвенел в воздухе, привлекая всё больше внимания к драке. – Отвалите! Ты виноват!

В бельведере столпилось ещё больше легионеров, пошлись шушуканья между рядами. Часть ангелов слетели на землю, разнимать драку и едва оттащили Саймоэля от побитого окровавленного Ихиля.

– Что произошло?

Саймоэль даже не сразу различил знакомый голос говорившего, обернулся и увидел обеспокоенного Леонардо: – Ихиль выиграл первый бой в ЦИКЛе. Тебя решили заменить на Мельерима…

Командир не ответил и рявкнул в сторону побитого.

– Он заслужил.

– За что? – Ихиль стоял в окружении встревоженных и обеспокоенных дракой воинов. – Или ты взъелся, что теперь отец позволит мне участвовать в Обряде? – победоносные блики заплясали на радужках синих глаз, пока он стирал с побитых губ золотистую кровь.

– Вряд ли ты можешь на это рассчитывать. Не после того, что сделал. Не после случившегося. Вновь. Из-за тебя, – каждое слово Саймоэль выдавливал с нажимом и болью, сцеживал, словно перетирал яблоки через полотняное сито и не мог выдавить сок. И что-то в этих фразах обеспокоило Ихиля, но он не смог удержаться от колких насмешек, за что едва не поплатился жизнью…

– Небось, из-за очередной отцовской подстилки такой сыр-бор поднял?

– О ком вы…? – Встречный вопрос Леонардо герои конфликта вряд ли расслышали, ведь именно в этот момент самообладание Саймоэля вновь дало сбой: командир оттолкнул стоявшего на пути ангела, подсёк второго и с ноги заехал по языкастому сыну Архангела. Парень влетел в, вымощенную камнем, стену рухнул вниз и больше не взлетел.

То, как Саймон безгранично уважал Аиррэля за долгую службу, равнялось по силе с тем, как он ненавидел его отпрыска. И дрался с немыслимой доселе яростью, вкладывая в каждый свой удар испытанную боль при виде сломанной смертной…, вспоминая то, во что её превратили, и хотелось ломать, бить, крушить и кромсать.

Он даже не сразу осознал, что испытывает яростный, но праведный гнев – и лишь когда лицо Ихиля превратилось в кровавое месиво, а тело едва подавало признаки жизни, командир завис с занесённым кулаком и отбросил легионера как старую поломанную игрушку.

– Приведите его в чувства! – рявкнул Саймон, поднимаясь с земли и отдавая приказ ошалевшим и обескураженным его эмоцией легионерам, которые так и не смогли оттащить его от Ихиля. – Как только станет мычать – я отведу его к отцу!

Воцарилось гробовое молчание, и лишь тяжёлые удаляющиеся шаги нарушали тишину. Со дна огромной ямы донёсся слабый хрип. Легионеры не шелохнулись. Слишком больно было их командиру, слишком несчастным выглядел его сгорбившийся силуэт…

– Он ПРИКАЗАЛ сохранить тебе жизнь, – донёсся глухой шёпот, больше напоминавший лёгкий летний ветерок, но слова не были так же игривы и беспечны, из каждой буквы буквально сочилась кровь. – Я бы тебя убил!..

Лионел появился в зале и боязливо произнёс: