Впрочем, и для Венатора Земля — вроде сказочной страны, в существовании которой вполне правомерно можно сомневаться. А посему гросс-командор и сам не может быть уверен в правдивости помощника. Не в состоянии отличить реальность от вымысла, а где бы найти сведущих в вопросе людей, если последний полноценный сеанс связи имел место лет семьсот назад?

Мифическая прародина в чудовищных по количеству световых годах и не досягаема для уверенного радиосигнала.

Первое время после отлёта Земля регулярно вызывала сыновей на разговор, но потом расстояния стали слишком большими, а тех, кто помнил, с чего всё начиналось и зачем это нужно, — всё меньше. Сеансы связи происходили реже и реже, пока не сошли на нет.

К чему навязываться к дальнему родственнику? Зачем вспоминать давно покинувших твой мир людей? Постепенно забыли друг друга, да и чисто физические ограничения радиосвязи никто не отменял.

Разумеется, периодически «Белый лебедь» высылает сообщения в сторону Земли, но получают ли их? Читают или давно утратили интерес? Также, иногда удаётся поймать обрывки сигналов с прародины, однако они с каждым разом всё менее понятны для обитателей ковчега.

Одиночество во Вселенной привычно настолько, что гросс-командору и его астрономам даже в голову не пришло послушать радиофон окрестностей Новой звезды. На «Лебеде» никто и представить себе не мог, что эфир будет переполнен разумными сигналами и сообщениями между населёнными объектами естественного и искусственного происхождения. Настоящий галдёж, бурные дискуссии на непонятном языке, и вполне возможно, что некоторые послания адресованы «Белому лебедю».

— Эта система — обитаема! — с тревогой констатирует Главный астроном корабля вице-командор Опти. Сказал так, будто присутствующим не понятно.

— Но как же так? — упёрся в своё командор Упсдоо. — Ведь мы рассчитывали… Неужели, другая цивилизация?..

— Если и другая, то техника у них очень похожа на людскую, — парирует командор Бослор, выгружая на стол кипу документов. — Отчёты инженеров, — пояснил он. — Несмотря на то, что сопровождающий корабль явно совершеннее нашего, внешний вид соответствует принятым на Земле канонам, угадывается привычная нам техническая парадигма.

Бослор смотрится поувереннее коллеги и этим выгодно от него отличается. Упсдоо растерян, кажется, ещё немного — и лишится самообладания. Бослор же в тонусе, в состоянии решать острые насущные проблемы.

Его настроение передаётся гросс-командору.

— Будем считать их дружественной стороной, — помедлив, решил Венатор. — Как правильно заметил Раймонд, корабль нас явно сопровождает. Ведёт себя, кстати, вполне миролюбиво, — продолжает гросс-командор, своим тоном сообщая запаниковавшему было коллективу уверенность. — Мне показалось, что они предлагают нам посадку. Сесть на планете, что скажете?

Обвёл помощников вопрошающим взглядом, задержался на вице-командоре Опти. Но никто не решился высказаться — слишком велика ответственность. Подобные решения может выносить только гросс-командор.

— Ну что же… — весомо и невозмутимо произнёс Венатор. — Мы примем их приглашение. Если других мнений нет, то пусть сопровождают. Будем считать их дружественной силой, — повторил он.

— Какая-то устаревшая модификация, — комментирует капитан «Бурана» и, открывая обзор, отходит в сторону. Некоторое время критически разглядывает демонстрируемые на большом экране изображения, после чего усмехается и добавляет: — Никогда бы не подумал, что доведётся встретиться с подобным.

— Да уж, — вторит ему старший помощник. — Что верно — то верно: сущий динозавр.

Они находятся в узком, вытянутом помещении, выполняющем функции зала совещаний. В полутьме мерцают два экрана: с одной стороны — демонстрационный, на котором раз в полминуты меняют друг друга фотографии древнего исполина, в другом конце — трансляция с Сампойи, видеоконференция с представителями специально созданной комиссии.

— Полагаю, корабль относится к эпохе третьей волны, — вступил в разговор сидящий рядом с комиссаром мужчина. — К третьей волне колонизации, — уточнил он.

— Историк Раткирой, — спохватился общественный комиссар Ютун, запоздало представляя офицерам коллегу. — Специалист по анахроничной технике. Лучший в своём роде специалист.

Капитан и старший помощник враз, как по команде, кивнули в экран видеосвязи.

— Я уже и позабыл про такие… — произнёс Раткирой, разглядывая изображения за спинами офицеров. — Мы считали их давно потерянными, поэтому не ожидали, что когда-нибудь встретим. Почти не помним, кто это вообще, а между тем, отчаянные должны быть ребята… Преодолеть расстояние в сотни световых лет, пустое пространство…

Историк замолчал, а капитан «Бурана» посмотрел на чужеземный корабль несколько по-иному. Под другим углом: чуть подтянувшись и с плохо скрываемой опаской. Что может таиться в недрах? Кто там внутри? Космические дикари? Первобытный разум, оснащённый межзвёздными технологиями, но не обузданный мудростью цивилизации?

— В реальности корабль кажется громаднее, нежели себе это представлял, — заметил историк Раткирой.

Комиссар Ютун тоже впечатлён:

— И не говорите… Современные корабли могут лишь мечтать о таких размерах. Интересно, как у них с вооружением?

— Чепуха! — горячо возразил почувствовавший себя уязвлённым капитан. — Просто, перед космическим флотом Сампойи не выставляют столь габаритных и бессмысленных задач. Создать подобную махину технически возможно, но кому может прийти идея брать на борт целый город?

Однако продолжает глядеть на фотографии как на очередное чудо света. Понимает, с кем столкнулся, и оттого в диковинку. Но теперь к любопытству примешивается жажда превосходства, которая вызвана вполне естественным чувством соперничества.

Капитан хотел было разобрать вопрос с вооружением, однако старший помощник подсказывает:

— Отвлеклись.

— Действительно! — Капитан вернул взор к собеседникам на Сампойе. — Каковы ваши распоряжения? Что мы должны делать дальше?

Общественный комиссар с ответом не спешит. Вид такой, будто постановка вопроса для него неожиданна, будто собрались они вовсе не за этим. Размышляет, покусывая нижнюю губу. Как все политики, высокого о себе мнения, совершенно не считается с отнимаемым у других временем.

— Комиссар, — после некоторой паузы учтиво поторапливает капитан «Бурана», словно напоминает о своём присутствии. — Надеюсь, уничтожение…

— Нет, разумеется! — оборвал его Ютун. — Что вы! Конечно же, нет!

— Уничтожение? — Раткирой напрягся. — Что вы имеете в виду? — спрашивает, обращаясь к комиссару.

— Была такая мысль, — небрежно отмахнулся тот. — Обсуждали на сегодняшнем заседании. Уничтожить как архаичный тип людей…

— Но…

— Вполне официальная стратегия, — перебивает Раткироя политик. — Просто вы о ней не знаете, поскольку — секретная директива, прописана в какой-то древней инструкции. Не помню — в какой именно, но читал… — По многословию комиссара угадывается, что затронутая тема весьма щекотлива, поэтому столь старательно открещивается. — Крайний случай, конечно же, — уверил он. — В наших условиях, с нашей обороноспособностью метод практически неприменим. Не те времена, не воспринимайте всерьёз, — комиссар ещё раз пренебрежительно отмахнулся — жест явно избыточный. — Из реальных же вариантов наиболее культурным лично мне кажется торжественная встреча… — Ютун задумался.

— Да уж… — согласился капитан. — Не дать приземлиться — совсем не правильно…

— Бесчеловечно! — поддержал Раткирой. — Да и с научной точки зрения подобная встреча сулит немало интересного.

Все украдкой глядят на комиссара, и на этот раз он не заставил себя долго ждать.

— На самом деле, у нас нет других возможностей! — заявил Ютун. — Ну вот как можно не разрешить им приземлиться? Вздор, да и только! — Ютун дождался смены кадра на экране, после чего решил: — Пожалуй, так и сделаем! Идея мне нравится. Думаю, комиссию долго уговаривать не придётся.