А другая сторона, не выполнившая обязательства, не платит ничего.
На заре работы по спорам с недвижимостью адвокат Ма чувствовала себя неловко из-за подобных вещей. Каждый раз, когда доходило до объяснений, некоторые люди приходили в ярость, другие обмирали от испуга, а у третьих случались нервный срыв и истерика. Ван Хайчэн был совсем не плох, молодцом держался.
– Есть еще кое-какая неразбериха, но не будем об этом. Эти четыре части – самые важные денежные затраты. Повторяю, это стоимость судебного разбирательства, а не цена победы. Если вы проиграете, эти деньги все равно придется выплатить. Теперь, когда мы обсудили расходы, давайте поговорим о времени. Вообще говоря, срок для такого рода судебных разбирательств в первой инстанции составляет три месяца, а срок для второй инстанции – еще три месяца. Другими словами, в лучшем случае вы должны быть готовы к трем месяцам, а в худшем – к полугоду. В другом деле время, возможно, было бы не так важно, но вы наверняка лучше меня разбираетесь в недвижимости. Сейчас цены в Чжухае постоянно меняются. Если поменяется цена на квартиру в нашем иске, поменяется и стоимость самого иска, и это все равно что на американских горках кататься, возможны самые разные переменные. С другой стороны, если по каким-то причинам вы не сможете получить эту квартиру…
Адвокат Ма замолчала, и Ван Хайчэн все понял.
– Это подводит нас к последнему пункту: сможете ли вы получить квартиру, если выиграете дело.
– А? – Если все ранее просто сказанное бросило вызов его запасу прочности, то сейчас Ван Хайчэн был по-настоящему потрясен.
– Да. Решение суда – это всего лишь решение, а еще есть проблема исполнения. Неприятно это говорить, но решение будет трудно исполнить. Больше двадцати лет приходится это говорить, но дела обстоят именно так. Если ответчик не будет сотрудничать, тогда вам придется подождать, а потом подавать заявление о принудительном исполнении. А оно включает в себя множество вопросов, таких как…
Адвокат Ма видела, что вот так, шаг за шагом, решительность настроенного на иск Ван Хайчэна свелась на нет.
– Что вы предлагаете?
– Я только что перечислила стоимость судебного процесса, которая будет больше ста тысяч, плюс форс-мажоры судебного решения и исполнения… Поэтому мы должны прийти к консенсусу, что, если общая стоимость других методов может быть ниже этой, мы должны выбрать что-то другое. Если же получится больше, конечно, мы выберем судебный процесс. По этому поводу у вас есть какие-нибудь вопросы?
– Нет.
– Решение и исполнение мы контролировать не можем, но можем заложить в них свою цену. Пусть даже будет десять тысяч. Добавьте временные затраты, и тогда на ситуацию можно посмотреть так: если мы сможем договориться с ответчиком, если сделка будет завершена в пределах ста тридцати тысяч, то этот план намного лучше, чем судебный процесс.
Оставался всего один шаг до того, чтобы убедить Ван Хайчэна начать переговоры. Всю последовательность она уже четко изложила. Адвокат Ма лучше разбиралась во внесудебных делах, но она не стала бы обманывать клиента, чтобы бессовестно действовать по своему усмотрению. Ее искусство требовало мастерства, и она овладела им в совершенстве.
– Если вы считаете, что здесь есть какая-то проблема, мы можем обсудить ее еще раз, но я надеюсь гарантировать соблюдение наших принципов урегулирования. То есть, ориентируясь на стоимость судебного разрешения, найти наилучший и наименее затратный способ решения нашей проблемы. Например, внесудебные переговоры…
– Подождите, – крикнул Ван Хайчэн, – то есть, если я правильно понимаю, даже если покупатель и продавец подписали договор купли-продажи квартиры с очевидной юридической силой, стоит только цене повыситься более чем на десять процентов, самой выигрышной стратегией для продавца будет попросить десятипроцентную надбавку под угрозой разрыва договора? – он выпрямился, подавляя гнев, полыхавший в глазах.
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду? – спросила адвокат Ма.
– Согласно нашему алгоритму, даже если мы гарантированно выиграем дело, покупателю придется оплатить судебные издержки в размере десяти процентов от стоимости квартиры. В дополнение к огромным затратам времени и сил, есть еще проблема исполнения, которую мы не посчитали. Другими словами, исходя из этой ситуации, будь я продавцом, то независимо от подписания договора, если до передачи квартиры цена на нее повысится больше чем на десять процентов, моей лучшей стратегией будет просить о повышении цены на те же десять процентов. Потому что, если вы не согласитесь, то определенно заплатите еще больше, чем я просил. При этом стоимость моей просьбы равна нулю. В худшем случае после того, как вы заплатите эти десять процентов в качестве судебных издержек, я проиграю дело и продам вам квартиру по первоначальной цене. И тоже не буду в убытке.
Адвокат Ма впервые встретила покупателя, который говорил с ней под таким углом зрения. Немного поколебавшись, она кивнула.
Лицо Ван Хайчэна внезапно перекосилось, его мечевидные брови встали дыбом. Пусть даже он всеми силами пытался подавить эмоции, адвокат Ма чувствовала клокочущий гнев, готовый вырваться из глубин его глотки сквозь стиснутые зубы.
А как же справедливость? Слово, которое почти никогда не приходило ему на ум, внезапно заняло все его внимание.
А как же справедливость?
А как же справедливость? Говорят, что мир справедлив и разумен, но как насчет защиты тех, кто строго соблюдает законы?
– Почему?! – взревел Ван Хайчэн, грохнув по столу обоими кулаками.
Сказано было с неистовой, звериной злостью. Под взглядом Ван Хайчэна адвокат Ма почувствовала, что он только что стал другим человеком, свирепым зверем, который выбирал людей и пожирал их. Хотя она знала, что ярость направлена не на нее, ее словно окатили ушатом ледяной воды. Она испуганно вскочила.
– Почему бы вам сначала не обдумать все как следует, а я… я пойду в туалет, я вернусь… когда я вернусь, мы продолжим разговор.
Не дождавшись ответа, она ретировалась практически бегом.
По прошествии двадцати минут у адвоката Ма так и не хватило смелости вернуться в комнату к клиенту. На стойке регистрации ей сказали, что Ван Хайчэну пришлось уйти. Он решил судиться и не рассматривает других вариантов, и неважно, сколько придется заплатить и будет ли сложно исполнить решение суда, неважно даже, выиграет он или проиграет.
«Тишина, тишина! Пока мы не взорвем тишину, мы в ней погибнем».
На выходе Ван Хайчэн по неизвестной причине вспомнил текст, который в муках учил наизусть в школе, «Памяти Лю Хэчжэнь»[52] Лу Синя.
Пока Ван Хайчэн изо всех сил сражался за свой уголок в этом городе, у «Звезд» дела обстояли куда лучше. С тех пор как поступили инструкции от руководства, весь проект работал на высокой скорости независимо от затрат.
А не считали их потому, что, хотя все знали, о чем идет речь, никто толком не понимал, как это сделать. Теоретически исследователи уже получили полный набор генетической информации, им просто нужно было создать по нему полную ДНК, а затем найти способ заставить ее развиться в клеточный материал.
Но расстояние между теорией и инженерной практикой примерно такое же, как между знанием, что E = mc2, и созданием атомной бомбы.
Таким образом, этот проект, как и «Манхэттен» в самом начале, продвигался вперед независимо от затрат и рабочей силы.
Хотя о ДНК говорят на каждом углу, обычно люди не понимают, насколько эта штука крошечная. Они считают, что она размером с бактерию. Если забросить ее в микроскоп и найти сильное увеличительное стекло, то можно как следует рассмотреть ее, а потом и модифицировать как кубики переложить. На самом деле люди смогли реально наблюдать за внутренней структурой ДНК, а не строить догадки с помощью математических моделей, относительно недавно. Чтобы манипулировать ДНК на субмолекулярном уровне, ученым нужен электронный криомикроскоп размером со здание, который увеличивает в сотни миллионов раз.
