И так — два часа подряд. Проблема, как устранили, подтверждение. Проблема, как устранили, подтверждение.
Вспомнили всё. От мелочей вроде протекающих кранов, до таких серьёзных вещей, как заземление.
На проблему с заземлением обратили внимание аномальщики из главка. Они напомнили, что при рокировке происходит срез в толще грунта, а значит, устоявшиеся линии электропроводности могут нарушаться. Ничего страшного, они восстановятся довольно быстро. Но что если гроза встретит нас прямо сразу? Остаточное излучение при прорыве само по себе будет притягивать молнии со всей округи, это неоднократно наблюдалось здесь, в нашем мире: если прорыв происходит во время грозы, то в районе аномалии начинается натуральная вакханалия. Да прорыв аномалии сам по себе может спровоцировать грозу, если в атмосфере сложились подходящие условия!
Решили продублировать заземление, проложив дополнительные линии в сторону Москвы-реки. Там, сразу за крепостной стеной, грунт очень влажный, и электропроводность после прорыва должна восстановиться мгновенно. К счастью, всё это решили ещё в первые два дня, и шины заземления спокойно проложили, проверили и даже покрасили там, где надо, плюс снабдили табличками «при грозе ближе 5 метров не подходить!»
В серверной перепутали один из автоматических огнетушителей, и это была легко устранимая, но потенциально серьёзная проблема. Выхлоп вентиляции в лабораторном корпусе оказался на одной высоте с воздухозаборником жилого корпуса, что могло привести к неприятным последствиям. В медпункте почему-то не поставили дополнительный источник бесперебойного питания для систем жизнеобеспечения. Защитные железные ставни на окнах жилого блока прекрасно запирались изнутри, но плохо фиксировались в открытом положении. И таких пунктов — больше двух сотен.
С воротами вообще казус вышел. Они рассчитаны на затопление в случае наводнения. Вот только оказалось, что они настолько герметичны, что не пропустят воду и при затоплении внутри крепости. А в случае ливневого дождя это вполне реально — ведь почти вся территория забетонирована, воде уходить некуда. И не факт, что имеющаяся ливнёвка справится. Это здесь нам повезло, осень выдалась сухой и довольно тёплой, но кто знает, какая погода там? В общем, пришлось «колхозить» аварийный перелив ливнёвки, для чего в нескольких местах пробурили крепостную стену.
Одна из самых серьёзных проектных недоработок, выявленная комиссией — отсутствие второго медблока. А значит — в случае карантина мы остались бы без медицины. Решили эту проблему достаточно просто: нам пригнали мобильную медсанчасть. Целый автобус со всем необходимым оборудованием и запасом медикаментов. Но проектный институт по шапке, говорят, нахлобучили знатно.
— И это… всё! — Ковалёв перевернул последний лист распечатки, и под ним наконец-то ничего не оказалось. — Двести восемьдесят семь пунктов выявленных и полностью устранённых недочётов! Дважды впечатляющий результат, товарищи! Во-первых, что недочётов оказалось так мало…
По залу пронеслись вымученные смешки. Ну да, конечно, мало. Правда, на больших стройках их и правда обычно гораздо больше. Учитывая, что в это число вошли неработающие розетки и протекающие краны — то и правда совсем немного.
— … а во-вторых, что все они были устранены в не просто рекордные, а я бы сказал, героические сроки. Так что, я считаю, объект к экспедиции полностью готов. Товарищи члены комиссии, возражения, замечания имеются? Кто-то что-то хочет дополнить?
Желающих не нашлось. Причём выражения лиц у членов комиссии было такое, что появись кто желающий что-то возразить — его бы свои же закопали.
— Отлично! В таком случае, от лица государственной комиссии я объявляю объект «Пульсар» полностью готовым к эксплуатации!
Тут, конечно, все захлопали в ладоши, но как-то жиденько. Сил уже просто ни у кого не осталось. А ведь ещё подписание всех бумаг…
Генерал достал из кармана другую ручку, перьевую, открыл отдельную папочку и аккуратно подписал гербовую бумагу. После него подпись поставила сияющая, как начищенный самовар, Валентина. И последним, с непроницаемым лицом — Островский.
Пока Пётр подписывал, я разглядел саму бумагу.
Акт государственной приёмки объекта «Пульсар» в эксплуатацию, — гласил заголовок. Координаты, краткое описание комплекса зданий, назначение — отправка экспедиции в параллельный мир. И три подписи. Председатель государственной комиссии генерал-лейтенант Ковалёв Михаил Андреевич, Директор Центрального НИИ изучения аномалий при КГБ СССР Морозова Валентина Юрьевна и Руководитель специальной научно-исследовательской экспедиции «Пульсар» Островский Пётр Викторович.
С места поднялась Валентина.
— Хочу сказать большое спасибо вам, уважаемые члены комиссии, за проделанную работу, — улыбаясь, сказала она. — За профессионализм, за терпение и за внимание к мелочам. Мы, чего уж греха таить, опасались придирок. Но с вашей стороны мы их не увидели, только огромное, искреннее желание сделать предстоящую экспедицию настолько безопасной, насколько это вообще возможно. Без вашей дотошности со всеми этими вопросами членам экспедиции пришлось бы разбираться уже на той стороне. От всей души благодарю от себя лично и от всех участников экспедиции! И, пользуясь случаем, приглашаю присоединиться к сегодняшнему прощальному ужину, — тут тон её неуловимо изменился. — Потому что ваша работа все эти дни — она не только ради научного успеха экспедиции. Она в первую очередь ради тех простых людей, которые останутся здесь ждать своих близких, и которые сегодня соберутся за одним столом.
Ох как завернула! И вот её за глаза «синим чулком» называют? Хм… А ведь это уже не первый случай, когда Валентина так отзывается о людях. Тогда, на руинах «Байконура» она расчувствовалась, потом Островскому выговорила за приоритеты, вот недавно её Громов из себя вывел… Похоже, наша «железная леди» гораздо эмоциональнее, чем хочет казаться! А впрочем, с её работой только покажи слабость — мгновенно растерзают!
Да, уже завтра на объекте начинает действовать полный карантин. После прохождения медкомиссии даже руководителям нельзя будет покидать территорию. И ночевать мы завтра останемся уже в крепости, будем обживать жилой блок. Ну а сегодня у нас, если можно так выразиться, день открытых дверей и свободный вечер для всех участников! И да, спать мы с Майей сегодня отравимся домой — надо собрать вещи, расплатиться с бабой Клавой и…
И кое-кого грохнуть.
Майка ждала меня у выхода.
— Ты знаешь, — очень тихо, так, чтобы услышал только я, сказала она, — что-то я по тебе соскучилась! Вроде круглые сутки рядом, а времени побыть вместе вообще нет!
— И не говори, — улыбнулся я в ответ, перейдя на такую же, едва слышную, речь. — Может, сходим куда-нибудь? Или просто вечер вдвоём проведём?
— Не получится, — вздохнула Майка. — Мама приезжает, так что не сегодня.
— А завтра будем обживаться на новом месте, — напомнил я. — Вот и обживёмся!
— Мама через час на Ленинградский приедет, — любимая перешла на обычный голос. — Встретишь со мной?
Я глянул на часы. Примерно в то же время должен и Орлов приехать. А ведь на входе всех будут досматривать…
— Едем! — кивнул я. — Заодно Орлова встретим.
— Отлично! — Майя даже в ладоши захлопала. — Дай мне пять минут на сборы!
Она убежала, а я набрал Орлова и предупредил, что мы едем встречать, чтобы такси не вызывал. И что про «зажигалку» Майя знать не должна.
Первой приехала Ольга. Мы встретили её на перроне, и Майка, кажется, по-настоящему была рада её видеть. Да и сама Ольга сходу кинулась обнимать дочь. Прошлый раз они общались куда холоднее, а теперь, кажется, даже теплота появилась. Ну да и хорошо.
А с Орловым вместе приехал — вот сюрприз — сержант Рысев!
— Давненько не виделись, Игнат Ильич! — приветствовал я его.
— Да уж, немало с тех пор воды утекло, — кивнул он. — Как там моя непоседа?
