Я как раз шёл от профессора после очередного сеанса НЛП-коррекции для проблемных участников экспедиции, когда путь мне заступил бывший директор артельщиков-контрабандистов, тот самый, который мне катану благословил. Саша Бузмаков — вспомнил я. Он мотнул головой в сторону выхода, дав понять, что у него ко мне срочный и секретный разговор. Делать нечего, пришлось выйти за ним из здания на площадку для курения, где в данный момент никого не было. Там он протянул мне сложенный вчетверо лист бумаги, развернув который, я увидел, что тот исписан убористым почерком.

— Что это? — поинтересовался я.

— Письмо нашим близким в женскую исправительную колонию.

— Не понимаю, почему вы передаёте это мне, а не отсылаете непосредственно в колонию?

Глава замялся на секунду, но поднял глаза.

— Мы же понимаем, что проект, в котором мы сейчас участвуем, крайне секретный, везде цензура. Наше сообщение просто не дойдёт до наших жён и подруг. Всем на нас по большому счету наплевать. А у вас есть соответствующие полномочия, чтобы они узнали о нашей судьбе. Прочитайте, прошу вас. Мы специально не стали ничего запечатывать в конверт.

Я всмотрелся в аккуратные рукописные строки. Артельщик сообщал, что мужчины уходят в опасную экспедицию, и никто не знает, удастся ли им вернуться оттуда живыми. Призывал женщин быть стойкими, верить в лучшее, а если что случится, не поминать их лихом. Внизу шёл список получательниц — отбывающих наказание в колонии женщин из бывшей артели.

— Ничего не могу обещать, но попробую выполнить вашу просьбу, — как можно нейтральнее сообщил я.

Александр лишь тяжело вздохнул и кивнул в ответ.

Письмо я в тот же день передал Валентине, и она пообещала лично проконтролировать, чтобы оно достигло своих адресатов.

Я уже и думать забыл про то письмо. Неожиданно о нём на очередном совещании напомнила Валентина.

— Алексей, можешь передать артельщикам, что их просьба исполнена, — сообщила она. — Ответное письмо, если и будет, то уже обычной почтой.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Сразу после совещания.

Саша, которого я ради этой новости выдернул с очередной тренировки, не удержался от широкой улыбки и поблагодарил меня за содействие, после чего вернулся в строй и быстро сообщил что-то своим. А я отправился дальше, к Островскому. Нам предстояло окончательно утвердить списки участников Экспедиции.

— Ромашкин?

— Профессор дал добро, его организм уже в норме.

— Отлично. Степанин? Подтянул боевую подготовку?

— В целом да. Вчера на стрельбище уже восемь из десяти стабильно выбивал.

— Замечательно…

Под вечер у меня уже просто рябило в глазах от имен и фамилий, тем более что по списку мы прошлись не раз и не два раза, чтобы точно никого не упустить.

— Чарли? — в конце концов с улыбкой спросил Пётр Викторович.

— О, этот всегда готов! — рассмеялся я. — За любой кипиш, кроме голодовки!

— Это точно! Знаешь, я тут поймал себя на мысли… — командир стал как никогда серьёзным. — По-моему, Чарли приложил больше всех усилий, чтобы сплотить наш отряд. Все его обожают, всех он подбадривает, развлекает, примиряет. Настоящий мохнатый талисман! И, мне кажется, он умнее, чем хочет чтобы про него думали.

— Тебе не кажется, — усмехнулся я. — Просто он скромный парень.

Мы ещё какое-то время посмеялись над нашим скромнягой, а потом Островский решительно захлопнул папку с бумагами.

— Ну что ж, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Кажется, мы готовы к госкомиссии!

7 дней 06 часов до отправки

Ранним утром, когда солнце едва успело выглянуть из-за МКАДа, на КПП объекта «Пульсар» появился целый ряд машин. А на крыльцо административного корпуса повалили сотрудники, чтобы встретить гостей.

Первой, прямо напротив входа, остановилась чёрная «Волга» с затемнёнными стёклами. Из неё неспешно, расправив плечи, выбрался мужчина лет пятидесяти пяти в военной форме. Генерал-лейтенант, судя по отливающим золотом погонам. С заднего сиденья вышли ещё двое, одетые в одинаковые чёрные кожаные плащи.

— Михаил Андреевич! — с радостным выражением на лице вышла вперёд Валентина Морозова. — Рада вас видеть! Разрешите доложить: объект «Пульсар» к проверке готов в полном объеме!

— А вы всё хорошеете и хорошеете! — широко улыбнувшись, генерал вместо рукопожатия чуть склонился к протянутой ручке.

— Это всё свежий воздух, — усмехнулась Валентина и повернулась к руководству экспедиции. — Коллеги, прошу любить и жаловать, генерал-лейтенант Михаил Андреевич Ковалёв! Человек с огромным опытом и мой давний и хороший знакомый!

— Но поблажек не ждите! — генерал шутливо погрозил пальцем. — Проверять будем по всей строгости.

— Очень на это рассчитываем, товарищ генерал-лейтенант, — Валентина напротив, ответила абсолютно серьёзно.

За «Волгой» Ковалёва тем временем притиснулись ещё несколько автомобилей — парочка «Волг» и даже один «Рафик». Всего, на беглый взгляд, комиссия состояла человек из пятнадцати.

Когда все выгрузились, как-то само так получилось, что мы выстроились с комиссией друг напротив друга, хоть и не парадным строем.

— Позвольте представить руководство экспедиции, а также ответственных и причастных.

Валентина принялась перечислять всех поименно, называя должность и обозначая сферу ответственности, начиная с Островского и вплоть до начальника склада. Вроде и людей не так много, но казалось, что перечисление это не кончится никогда. Наконец, она слегка ударила себя ладонью по лбу и сокрушенно покачала головой:

— Ой, совсем упустила из виду, и чуть не забыла самого главного, — она показала в мою сторону, но опустила руку пониже, — наш специалист по командообразованию, Чарли!

Услышав своё имя, енот вышел из-за моей ноги и замер с важным видом, вытянувшись и гордо вскинув мордочку.

Ковалёв от души улыбнулся. А за ним и прочие члены комиссии, расслышав имя, заулыбались. Конечно, Чарли у нас знаменитость, его по телевизору даже показывают!

Только одному из гостей происходящее не показалось весёлым. Мужчина лет шестидесяти пяти, высокий и сутулый, с землистым лицом закаленного труженика, поморщился. Он стоял в конце строя, засунув руки в карманы драпового пальто, и откровенно скучал.

— Валентина Юрьевна, — обратился к нашей начальнице генерал, когда она закончила представление, — а давайте вы нам небольшую обзорную экскурсию проведите, а потом уже вернёмся сюда и продолжим знакомство? Товарищи пока подготовятся, для экскурсии необязательно ведь всем вместе идти.

— Сама хотела предложить, — легко согласилась Валентина. — Так… Пётр Викторович, Алексей Вячеславович с нами, остальных попрошу пока текущие дела обсудить.

Непривычно-официальное обращение резануло ухо, сразу настраивая на серьёзный лад.

— Прошу следовать за мной, — живо откликнулся Островский, энергично потирая руки.

Мы двинулись в направлении крепости по уложенным в качестве тротуара плитам. Мы-то на стройке уже обжились, и к грязи привыкли, а вот наши гости ступали осторожно, стараясь не угодить начищенными ботинками в вязкую после прошедшего ночью дождичка глину. Надеюсь, у них с собой есть во что переодеться.

Роль экскурсовода охотно взял на себя Островский. Он за эти почти два месяца изучил объект вдоль и поперёк, и мог рассказать про что угодно, от фундамента до кровли, от канализации до топливопроводов. Так что в моём присутствии не было особой необходимости. Да и Валентина легко справилась бы одна.

— Ворота бронированные, — рассказывал тем временем Пётр Викторович, — в закрытом положении фиксируются запорным механизмом, причём герметично, на случай наводнения. А на стенах по углам расположены пулемётные гнёзда, причём там есть ограничители, чтобы при повороте не попасть в соседнее гнездо. Но стены простреливаются по всей площади!

— Рассчитано на наземные атаки? — заинтересовался генерал.