— Нет, — замотала головой напарница. — Вот тут я с тобой совершенно не согласна, Лёша. Ты просто берешь факты и пытаешься их любой ценой состыковать, даже не замечая, что они друг другу противоречат. Вот сам посуди: батюшка, которому ты доверяешь на все сто процентов, вдруг просит тебя устроить взрыв, в котором, вполне возможно, погибнут твои товарищи. И тебя ничего в этом не смущает? Где церковь и где теракты? Это вообще разные полюса!
Я хмыкнул, вспомнив свой мир и своё время. Религиозный экстремизм? Здесь, кажется, про такое не слышали. Впрочем, православная церковь и в моём мире ни в чём подобном никогда не была замешана, так что Майя в своём недоверии права. Но есть одно «но».
— Так ведь нет никакого противоречия, — у меня сошлись последние детали головоломки. — Смотри, бомба была заложена с такой массой предосторожностей и хитростей, что в теории там вообще никто не должен был пострадать. Леонид мог искренне верить, что в результате его действий будет сорвана экспедиция, и только, именно это и было его главной целью. Ему вообще могли сказать, что взрыв произойдёт ночью, и он мог искренне считать, что тем самым спасёт своих коллег от неминуемой гибели в аномалии. И волки сыты, и овцы целы. Что ты на это скажешь?
Вместо ответа Майя просто притянула меня к себе и поцеловала. А потом погрузилась в свои схемы и выкладки, пообещав всё проверить, пока идёт планёрка.
Валентина к нашей идее поставить батюшку на прослушку отнеслась весьма серьезно. Кто знает, как и когда террористы умудрились промыть ему мозги. И даже пошла дальше: сообщила, что под колпак попадут все, кто находится в контакте со священнослужителем. Единственное, о чем она нас настоятельно попросила, так это не появляться в церкви лично, не дразнить гусей, ведь нас там вполне могли знать в лицо. С учетом того, что у нас хватало задач и помимо расследования гибели несчастного экскаваторщика, я легко согласился на это условие.
А ещё Валентина выдала Майе долгожданный доступ к системе электронного документооборота. Я посмотрел на то, с каким энтузиазмом напарница пялится в экран монитора, и понял, что на ближайшие несколько часов я её потерял. Поэтому дал знак Чарли, и мы с енотом тихо-тихо вышли из кабинета. Майка, как мне показалось, этого даже не заметила, всецело поглощенная текущим расследованием путей, откуда к нам прибыли ящик с инструментами, в котором вместо инструментов по факту не оказалось, и огнетушитель.
— Привет! — на меня налетела улыбающаяся Лерка, тут же смутилась, потом снова улыбнулась.
Ох уж мне эти восторженные барышни. Мы переглянулись к Чарли, и мне показалось, что он фыркнул себе в крошечный кулачок.
— Как дела, как настроение? — осведомился я не столько потому, что мне действительно хотелось это знать, сколько ради того, чтобы поддержать разговор.
— Прохожу обучение для работы в аномалии, — бодро отрапортовала она, а потом через паузу добавила. — Правда, на сегодня у меня занятий не будет.
— А что так?
— У оператора, который мой наставник по репортажной видеосъемке и документалистике, спина разболелась. Говорит, раньше камеры тяжелыми были, вот он спину по молодости и сорвал. А сегодня его совсем прихватило, ну и, короче, он отправился в медблок, чтоб обезболили, а там оказалось, что это не спина, а сердце. В общем, медики велели ему лежать, сейчас проводят полное обследование. Ну а я вот… хожу тут везде…
Лера произнесла это с таким унылым выражением, что я прямо-таки спинным мозгом понял одну нехитрую вещь. Мне срочно надо её чем-то занять, иначе ещё минут через пять она плотно повиснет у меня на хвосте, и тогда… Нет, лучше об этом не думать.
— Говоришь, документалистика? — задумчиво протянул я. — А знаешь, пожалуй, у меня будет для тебя одно важное задание. До отправки экспедиции осталось чуть больше месяца. А члены экспедиции и народ из вспомогательного персонала так толком друг с другом и не знакомы. С непосредственными коллегами — да, общаются. А вот кто там в соседнем отделе работает, понятия не имеют. Так что ставлю перед тобой задачу всех нас…
— Перезнакомить? — ужаснулась Лера. — Да я ж сама тут мало кого знаю!
— Да подожди ты, не пугайся раньше времени, — улыбнулся я. — То, что я предлагаю, вполне тебе по силам. Более того, в рамках твоей профессиональной компетенции, говоря сухим бюрократическим языком. Речь скорее о серии очерков. Такие, знаешь, мини-интервью минут на десять максимум, чтоб человек перед тобой раскрылся, рассказал о себе. Я договорюсь, чтобы их разместили в нашей внутренней сети, а может, и в твоём блоге можно будет. Так мы сразу двух зайцев поймаем. Дадим людям возможность лучше изучить тех, с кем им, образно говоря, завтра в бой идти, от кого их безопасность зависит. Плюс у тебя появится задел на будущее, может, книгу напишешь об экспедиции, не думала? Ты уже будешь знать, кто интересный персонаж, умеет красиво рассказывать о том, чем занимается, и хорошо идёт на контакт. В будущем тебе это не раз пригодится. Ну, что скажешь?
Глаза Леры загорелись энтузиазмом.
— Точно! И наставник мой, когда из медблока выйдет, сможет… короче, будет очень рад, что я зря времени не теряла. Заодно наверняка что-нибудь подскажет полезного, глядя на мою работу.
Я тихо улыбнулся про себя. Ох, не советов Лера от оператора ждёт, а похвалы за то, какая она инициативная и умелая. Ну и пусть. Главное, что у меня в голове возник план, как с помощью Леры аккуратно прощупать Ершова…
27 дней 05 часов до отправки, четверг 14.09.2023
— Нет, это тупик! — Майя разочарованно крутанулась на кресле.
— Что, не удалось отследить пути поставки ящика с инструментами и огнетушителя?
— Почему же? Обе цепочки вот они, как на ладони. Мы знаем, где и когда они были произведены, откуда и каким путём попали на склад. Вот только подменить их могли где угодно!
— Так уж и где угодно? — усомнился я.
— Ты просто не представляешь, какое количество народа контактировало с этими товарными позициями!
— Нам всего лишь требуется выяснить, кто участвовал одновременно и в поставке и ящика, и огнетушителя. Так мы отсечём всех лишних.
— Думаешь, я это уже не проделала? — с обидой посмотрела на меня напарница. — Их всё равно слишком много! Да, за ними уже наблюдают, но что с того? Ведь совершенно не факт, что те же самые люди попытаются устроить нам в ближайшее время вторую диверсию и тем самым выдадут себя. Они ведь ещё не знают, что первая-то не состоится! Ладно, это была пятиминутка злости. В любом случае мне уже пора бежать.
Лера достаточно быстро выяснила, что участники экспедиции и другие причастные не слишком-то горят желанием с нею общаться. В основном, увиливают под предлогом большой занятости и своего неумения говорить на камеру. Что ж, это было ожидаемо. И вот тут, по нашей внутренней договорённости, Майя предложила нашей журналистке свою дружескую помощь. А Майя — уже почти начальство, об этом все знали, потому что очень часто видели нас вместе, да и в обществе Валентины. К тому же Майя не давила, а аккуратно беседовала с людьми, донося до них важность этих бесед, в том числе для истории. В общем, приседала на уши как могла, как их в этой их академии учили.
Так что девчонки беседовали и со строителями, и с учеными, и с обычными работягами, и даже с поварихами в столовой. А сегодня у них была назначена встреча с Ершовым. И мы с напарницей возлагали на это интервью очень большие надежды.
Уже через пару часов мы втроём сидели у Валентины и отсматривали полученный материал. Майя попросила Леру слить его ей без предварительного монтажа, что та безо всяких вопросов и сделала.
— Николай Егорович, — раздался за кадром голос Леры, — расскажите, пожалуйста, что вы думаете о будущей экспедиции.
— Это, не побоюсь такого слова, великое историческое событие! — воодушевленно поведал ей Ершов. — Признаюсь откровенно, я даже немного завидую участникам экспедиции. Мне бы очень хотелось самому попасть в их число, но, как вы знаете, семейных туда не берут, а у меня жена и детишки. Но хоть так, сбоку постоять, что называется, и то счастье. Буду потом об этом внукам рассказывать…
