— Хорошо.

— Бережок сейчас пуст, так?

— Да, верно, пуст.

— Все семь жителей перебрались ко мне, — теперь уже куда лучше улыбнулся я. — Потому что они посчитали, что мои земли более безопасны. Но если безопасно будет и здесь тоже, то почему бы не сделать на этих землях более эффективные селения?

— Ничего не понимаю, Бавлер.

— Смешанные земли, — ответил я.

— Понятнее не стало.

— Бережок будет больше. Мы построим здесь дома, как в Рассвете. Рабочие кварталы, как в Рассвете. Сложим печи для тепла. Сюда смогут прибыть мастера как из Пакшена, так и наши.

— И зачем это нужно?

— Мы сможем работать и для Рассвета, которому требуется мебель, и для Пакшена. Кроме того, бревна и доски, которые поступят в Бережок, можно будет расходовать на все, что угодно.

— Нам нужны осадные машины для возвращения форта, — сделал важное и своевременное замечание Миолин.

— Тогда их надо собирать ближе, — ответил Анарей. — Под Ничками.

— Хорошо, сборку машин сделайте в Ничках, — согласился я. — Претендовать на эту деревню я не буду.

— А зачем тебе тогда Бережок?

— Много причин, Миолин. Все жившие в Бережке все еще живут у меня. Кроме того, селение близ моста — это торговая точка. Будущий рынок между Рассветом и Пакшеном. Ты же был не против торговли? Сделаем рынок.

— Потому что рядом — мост?

— Да. И потому что эта точка максимально удалена от фронта со всех сторон, — добавил Анарей, подкрепив своим мнением мою точку зрения. Я мысленно поблагодарил его за это.

— Что делаете вы? — спросил Миолин.

— Строим. Так же, как и Рассвет. Если есть желание — при разумном сопровождении мы могли бы даже показать.

Миолин смотрел на меня, как на идиота, но встряхнул головой и спросил:

— Показать? Чтобы я поехал в Рассвет сам?

— Нет ничего лучше увиденного собственными глазами. А вы чего-то боитесь?

— С моим окружением мне всегда есть, чего бояться, — ответил правитель Пакшена. — Если ты не против, Бавлер, я поверю тебе на слово, что у тебя в Рассвете все спокойно и хорошо. Мои представители отчасти видели твой город. И он им понравился. Если ты хочешь сделать селение на моей земле, расширить и улучшить Бережок с привилегиями для твоих людей — я возражать не буду. Если ты построишь селение полностью.

— Договорились, — кивнул я. — Выгодно будет всем. Люди, которые всеми силами хотят сбежать от войны, получат возможность перебраться в Бережок или ко мне. А затем — вернуться обратно. Если что — я никого не держу. У меня все свободны.

Миолин поерзал, точно было еще что-то, чего он хотел сказать, но до сих пор не мог собраться с мыслями.

— Так… так-так-так, ты! — он обратился к солдату, что неслышно стоял за нашими спинами. — Писаря зови. Документ составим.

Я предполагал, что документ будет касаться очередного этапа отношений Пакшена и Рассвета, но все оказалось не так просто. Писарь прибыль, взяв с собой несколько свитков. Вид его был до крайности недовольный. И вскоре выяснилось, почему:

— Бумаги и так почти нет, кожи почти нет, а вы изволите опять указы писать.

— Так что же, без указа обойтись? — нахмурился Миолин.

— У нас в запасе бумаги — двадцать свитков. Вчера был двадцать один, — писарь покосился на меня: — День добрый.

— Добрый, — недоверчиво проговорил я. — У вас со всем тяжко?

— Наша задача — закончить войну победой и как можно скорее.

— Не боитесь, что победа над Мордином приведет к новым атакам других соседей?

— Нет, Бавлер. Мы пойдем так далеко, как только можно. Но нам нужны машины. Без них нет резона что-либо предпринимать.

— Защиту для солдат? — предложил я. — Все, что угодно, если с выгодой будет обе наши стороны.

Миолин улыбнулся, точно собирался проглотить все вокруг.

— Вот это я понимаю — подход. Писарь! Вон! Стража! Найти в лагере двух человек, которые знают лейтенанта Горона. Чтобы он впустил их внутрь.

Я слушал и не понимал — неужели он надеется, что всего лишь словами он сможет передать форт капитану Анарею? Но похоже было, что Миолин действительно в это верил и полагал, что несколько человек смогут перевести форт из одних рук в другие.

Через десять минут нашлись люди, которые действительно знали Горона. И Анарея тоже знали прекрасно — служили вместе несколько лет тому назад. Им Миолин, предварительно убедившись в том, что это действительно те самые люди, а не просто так присланные, поручил передать Горону его слова.

А затем всех нас отправил в сторону форта:

— Когда крепость станет нашей окончательно — раз уж Горон вам так не нравится, — добавил он, — тогда возвращайтесь к себе. Мои люди будут ожидать вас в Бережке. А! Момент еще такой: что ты хочешь делать с пленными? — спросил меня Миолин.

— Работать будут, — ответил я.

Правитель остался доволен ответом, и мы вышли.

— Ну ты и… — тихо проговорил Анарей. — Похлеще Конральда будешь! И Кирота тоже. Тот еще торгаш, знаешь свою цену.

— Я знаю цену, которая будет приемлема Рассветом, — предвкушая новые приобретения, проговорил я. — Дело не в том, что цена приятна мне. Все должно быть на пользу людям. Отправить еще леса Пакшену — вполне можно. И семян добавить, чтобы у них свой рос. Иначе мы так все сведем им в угоду.

Дальше мы отправились молча. Выбранные в качестве гонцов солдаты временами заводили разговор ни о чем. Они не ощущали, как я, никакого предвкушения, ничего приятного они тоже не видели в своем походе, кроме как возможности размяться, которой в тесном лагере у них не было.

Анарей попытался было завести с ними разговор, но те вежливо отказались:

— Не то время сейчас разговоры вести. Хотя вы вроде бы как и союзники, но вас три месяца тому назад еще не было, а теперь — опора нашего правителя. Не сочтите за грубость, но те, кто остался верен Пакшену, не доверяют тем, кто ушел в вашу сторону.

Мы с капитаном переглянулись — мнений бывает много, только вот такого мы не ожидали. И все же прошли с бойцами в обход Ничков.

В селении уже не было ни дворян, ни их охраны, но запах беженцев убрать было очень сложно. К моему удивлению на окраине деревни я увидел еще несколько палаток. Люди все еще бежали, несмотря на все старания Миолина.

Их я оставил на потом. Впереди был форт — правда, даже своих стрелки, высыпавшие на стены, близко не подпустили.

— Их слишком много, — прошептал Анарей. — Здесь что-то не так.

Я потянулся за ножом, но внезапно на стене показался Горон:

— Какие люди! — крикнул он нам, присмотревшись получше, а потом упер руки в бока и скомандовал: — Лучники!

Я только краем глаза и заметил, как люди Миолина потянулись за оружием, машинально, не успев оценить обстановку. Или подумали, что Горон попросту берет их на испуг, ведь он все еще оставался воином Пакшена.

Тем не менее, три десятка лучников, что стояли на стене, положили стрелы на тетиву разом, как один. Может, и правда только на испуг берет?

— Кто это пришел с вами, господа Вариол и Виллемент? Неужели сам капитан Анарей выжил? Ай-яй-яй… Предатель родины. Где ты прятался? И почему он еще не закован в кандалы?

Господа Вариол и Виллемент явно струхнули, когда до них дошел весь смак ситуации. Они в меньшинстве, а вражеские лучники на стене, которую построили солдаты Анарея из моих бревен, готовы утыкать каждого, превратив в ежа.

— Мы от Миолина! — громко проорал один из них. Я пока так и не разобрался, кто есть кто.

— А он? — Горон махнул рукой, как какой-то князь, в сторону Анарея. — Он тоже от Миолина? Или сам по себе к вам прибился? Как и его спутник, так же лжи…

— Хватит! — рявкнул капитан, устав ждать подмоги от бойцов. — Солдаты! Вы, что на стене! Мы пришли от правителя Пакшена вместе с правителем Рассвета, — продолжал горланить он, пытаясь переманить стрелков на свою сторону. — Пакшен теперь вместе с Рассветом. Мы — вместе. Горона приказано снять с командования.