Поэтому можно сказать, я бежал по уже безлюдной земле, вполне оправдывающей свое название, когда рубежник стал сражаться. Зараза, и ведь не поможешь ему, нельзя оставлять этих стражников. С виду здоровые лбы, вот только в этой же долине безрубцовым находиться без защиты опасно. Поэтому я подгонял и без того выкладывающихся на полную людей. А сам меж тем следил за Анфаларом.

Могло показаться, что мой друг забыл военную науку. Он двигался порывисто, на первый взгляд без всякого смысла и порядка, словно действительно был безумным. Но вместе с этим я видел и чувствовал, как просыпается его хист. Как гигантский гейзер, готовящийся выплеснуться наружу.

Застывшая тварь, которая прежде будто бы спала и видела сны, мгновенно возбудилась. Она быстро зашевелила крохотными лапками возле рта, а потом ловко развернулась и плюнула в Анфалара паутиной. Гадство, ты еще из этих, арахнидов⁈ Вот тебе и таракан!

Ведун мало того, что не увернулся, напротив, он будто только этого и ждал. Анфалар издал какой-то победный клич и оказался поглощен в громадной белой паутине. И вдруг неожиданно могучим рывком прыгнул вперед, не взирая на ловушку, и отсек копьем ближайшую ногу.

Монстр мотнул головой, сбивая рубежника с ног, но в ответ получил лишь очерередной оглушающей вопль, а затем Анфалар отбросил копье и стал месить толстое хитиновое брюхо создания крона голыми кулаками.

Я смотрел на этот театр абсурда и не знал, как бы корректнее прокомментировать ту фигню, которую приходилось наблюдать. Даже в сражении пьяного бомжа со столбом смысла было в разы больше.

Но самое смешное оказалось в том, что тактика Анфалара (дружище, скажи, что это твоя тактика. Не рушь мою веру в мир) — работала. Он мало того, что теснил хромающего монстра, так довольно скоро кулаки рубежника обагрились какой-то жижей. Всесильная Скугга, он голыми руками пробил брюхо?

— Мерзкое создание, познай силу могучего воина! — ревел на всю долину Анфалар. — Стражники, скорее, тварь скоро умрет!

У монстра на этот счет было свое, особое мнение. С кем, с кем, а со стражниками создание крона знакомиться не хотело. Оно даже попыталось дать заднюю, видимо, так и не поняв, кто перед ним.

Что сделает разумный человек, который понимает, что огромная тварь решает убежать? Если честно, не знаю. Я бы ничего не сделал. Если хочет удрать — пусть удирает. Анфалар просто схватил ее за шипастую конечность. По всей логике, он должен был разодрать себе руки в кровь. Но сегодня логика вышла из чата. Поэтому рубежник оторвал еще одну конечность, яростно рыча и призывая Скуггу в свидетели своей доблести. Нет, кроме шуток, он именно так и орал.

Когда мы подоспели, псевдотаракан лишился еще двух лапок и теперь пытался показать нижний брейк, вертясь вокруг себя.

— Матвей, ты родился под счастливой звездой! — ревел Анфалар. — Только погляди, как быстро мы нашли и одолели тварь!

От рубежника веяло силой и хистом, почти как от какого-нибудь кощея. Умею я заводить нужные знакомства.

— Так, погодите минуту, надо поговорить, — сказал я.

И на всякий случай схватил за руку Анфалара и ближайшего стражника. Того сорокалетнего мужика, который оказался самым болтливым.

— Возможно, нужно найти другую тварь. Эта связана…

Рядом полыхнуло силой и монстр затих.

Один из стражников, невысокий молодой пацан, который всю дорогу держался позади, решил воспользоваться нашим совещанием. И без всякого предупреждения убил тварь. И теперь хист медленно переходил из монстра в него.

— Раннагар, ты недостоин света Скугге! — заревел Анфалар. — Сейчас была не твоя очередь!

Лично меня больше всего интересовал совершенно другой момент. Я торопливо достал Компас и подумал о кроне. Слава богу, стрелка неподвижна. Он не бросился на выручку к своему созданию.

Вот только на душе было все равно неспокойно. Почему? Неужели ему плевать? Или тут что-то еще? К примеру, зачем приходить самому, если можно отправить слуг?

Я подумал о тварях и теперь стрелка стала бешено вращаться, то в одну, то в другую сторону.

— Успокойся, Анфалар. Боюсь, что в скором времени у каждого будет шанс стать рубежником. Или умереть, что более вероятно.

Стоило подумать, что мне начало везти, как судьба в очередной раз макнула меня головой в некую пахучую субстанцию. Очки свидетельствовали о том, что по направлению к нам стремятся три твари. И в данном случае глагол очень подходил. Потому что лично мне было довольно стремно.

Если бы я обладал такой же самоуверенностью, как и Анфалар, то сказал бы: «Даже больше, чем нам нужно». Или что-то в этом духе. В данное время ничего говорить не хотелось. Потому что три твари — это офигеть как много.

К тому же, нити, ведущие от них к крону, были уже более прочными. Видимо, он держал на привязи этих созданий давно. И явно не просто так.

— Сколько их, Матвей? — спросил ведун.

Я даже не успел понять, когда у меня возникла репутация опытного тварелова. Но Анфалар сейчас был совершенно прав. В этой теме я шарил.

— Трое. Сильные твари.

Это я уже брякнул так, на всякий случай. Потому что внутреннее чутье подсказывало, что слабых здесь не будет.

— Выбора у нас все равно нет, — философски заметил Анфалар. — Мы не можем бросить стражников.

Ну да, даже учитывая, что один из троих теперь стал рубежником, он все равно не умел «скользить». Если отступим сейчас, вся троица умрет.

Забавно, что в моем мире подобный выбор вовсе бы не стоял. Каждый сам за себя и все такое. И у меня на мгновение возникла мысль, что здоровый эгоизм — это не всегда так уж плохо. Например, когда речь идет о собственном спасении.

Анфалар понятно, приятный почти во всех отношениях мужик, если не брать во внимание «безумие», а вот этих дядек я вообще первый раз в жизни вижу. И как бы не получилось так, что они станут и последними людьми, которые будут сопровождать Зорина Матвея в конце его пути. Я не Хью Хефнер, и толпу высоких блондинок с силиконовый грудью возле гроба не представлял. Но и последние минуты виделись чуть по-другому.

Но что делать? Дал клятву — теперь выполняй. Я ведь не могу допустить, чтобы Анфалар погиб. А тот, в свою очередь, не отпустит на вольные хлеба эту троицу. Значит, сражаться действительно придется.

— Надо найти место, где нам будет удобно обороняться, — сказал я.

Анфалар кивнул, цепко щупая взглядом скалы поблизости. И наконец указал на крохотную относительно ровную площадку на возвышенности. Там могло поместиться и свободно двигаться, человека три. С другой стороны, какие из людей бойцы? Лишь возможная пища для монстров.

— Там вам будет удобно.

Меня немного царапнуло это «вам». Будто Анафалар не собирался с нами оставаться.

Хорошо, что стражники поняли все без лишних слов. Опытные дядьки, которые, к тому же, несмотря на долг, самоотверженность и прочую фигню, очень хотели жить. Вот только и здесь нам «повезло».

Не успели мы преодолеть и половину пути по острым камням, взбираясь на площадку, как Раннагар, тот самый нетерпеливый тип, вдруг рухнул и забился в конвульсиях. Вот только приступа эпилепсии нам сейчас не хватало.

Новоиспеченный рубежник и вовсе бы покатился вниз, на ходу собирая переломы и направления к местным врачам, начиная с травматолога, если бы не крепкая рука Анфалара. Он легко подхватил припадочного и без лишних слов взвалил на плечо. И остальные тут же продолжили путь, словно ничего не произошло.

А между тем Раннагара все колбасило. С той лишь разницей, что тот не пытался откусить себе язык, да и пена изо рта не пошла. Но с рубежником явно происходило нечто нехорошее.

Под его кожей возникло что-то, ассоциирующиеся у меня с бурунами на горной речке. Они перемещались, утихали, возникали снова в самых неожиданных местах. Вообще, выглядело все как иллюстрация к фильму «Чужой».

— Что с ним? — не выдержал я.

— Скугга не приняла нового сына. Он вел себя недостойно. Всеми силами желал завладеть хистом, проявил нетерпение и неуважение. Скугга это не одобряет.