— Я не буду тебе так говорить, Мин. Просто прошу тебя уйти, иначе… Ты играешь с огнём. Я люблю Чена, как брата, и ты мне тоже, как сестра. Это было бы неправильно. Сейчас моя мораль вступает в противоречие с моим… сердцем.

— Ну ладно, — задумчиво ответила она. — Вижу, что тебе нравится на меня смотреть, просто ты большой глупый русский.

— Да, Мин. Как скажешь. Большой глупый. И да, очень нравится. Только уходи.

Она лукаво улыбнулась и по-кошачьи бесшумно переместилась в темноту, причём я, сколько ни силился, не услышал ни как она одевалась, ни как уходила, даже дверь не скрипнула.

Ещё через какое-то время вода начала остывать, и я вылез.

Вообще мытьё — это не просто пооткисать в бочке. Тут были ковшики и всякие варианты мыла, но я решил просто вылезти из воды, вытереться полотенцем с ещё одним тигром, одеться и поскорее лечь спать, пока ещё кто-то не захочет меня отжать, убить или трахнуть.

Утром, продрав глаза, я убежал на работу, как только увидел свой костюм, который и правда был очищен и благоухал сплетением ароматов.

Я спешно оделся, раньше, чем меня усадят завтракать, и я застряну ещё на час-полтора. Когда я пробирался к выходу, навстречу мне церемонно выплыла Мин, которая приблизилась близко-близко.

— Чудесно пахнешь, господин. Это я выбирала запахи.

Она прошла мимо, напоследок мягко коснувшись меня бедром, а я ускользнул, улыбаясь и одновременно сердито хмурясь.

Я попал в офис ещё раньше Джо, дождался его и направился с ним на Чёрный рынок. Но в этот раз я ехал не к Канцлеру.

…

— Николай Викторович? — я стоял на пороге кабинета учётного управления и обращался к его хозяину, который только что пришёл на своё рабочее место. Что скажешь, женщины пробуждают мужчин на подвиги, в моём случае Мин пробудила меня с утра пораньше и выдавила из дома.

— Иван Иванов, — бесстрастно и привычно поправил меня он.

Это уже становилось упорной чисто мужской игрой, в которой никто не уступит, он так и будет меня поправлять, указывая на то «имя», под которым действует, как высший чиновник самоуправления криминального мира.

— Проходите, присаживайтесь. С чем пожаловали? Подрядчик?

— Нет, Вы знаете… Есть у меня три человека, — я перечислил ФИО и данные, которые знал по Владосу, Черепану и Михею.

— Так. Допустим, я понимаю, о ком Вы. И?

— Как мне узнать, хорошие они люди или нет?

— Хороший, плохой, главное — у кого пушка…

— В каком смысле? — не понял я пассаж.

— Наше сообщество не даёт моральных оценок. Задайте конкретный вопрос. Скажем, я могу сказать, что эти молодые люди приезжие и что правоохранительные органы вольного города к ним ни разу не предъявляли обвинения. С другой стороны, Аркадий, они и к Вам не предъявляли, но хороший ли Вы человек?

— Я?

— Философский вопрос, верно? Скажем, из-за Вас изменилась судьба многих людей, а у кого-то даже и жизнь оборвалась. Но в глубине души, — вздохнул он, — Вы считаете себя хорошим человеком. Я и не спорю с этим, и не соглашаюсь. Просто не даю моральной оценки.

— Эко Вы глубоко, Нико… В смысле, господин Иванов. Ну, хорошо, а как узнать, находятся ли он в розыске в империи, например?

— Спрашивайте об этом там, у нас такой информации нет.

— Но ведь их настоящих имён у меня нет.

— Увы. Но Вы помните о том, что мы, как правило, не помогаем работе полиции, у нас с ними несколько разные цели.

— А по ситуации с заводом, захват, англичане?

— Учётное управление считает, что информация есть, но она предназначена только для внутреннего служебного пользования.

— То есть Вы мне её не скажете?

— Увы, это за пределами правил. А зачем Вам такая информация?

Я задумался. Вообще-то хотелось использовать бандитов, как камикадзе против «сольпуг», да и вообще, история с заводом мне не понравилась. С другой стороны, я в большей степени успокаиваю совесть, которая не велит мне вредить собственным клиентам.

— Вот видите, Вы молчите. Хотите моральной оценки? Делайте её сами, Вы взрослый человек. А нужны слухи, ступайте к старику Йосифу на центральном рынке, только не забудьте водку и хлеба для воробьёв.

А ведь я слышал уже это имя и даже один разок бывал у него.

— Вы правы, Ник… господин Иванов, мне надо разобраться в себе и понять, чего я хочу, то есть сделать то, чего советую своим клиентам. И к старику тоже схожу, давно голубей не кормил.

Джо, конечно, удивился нашей точке назначения, да и рынки, как таковые, совершенно не казались ему безопасным местом, ведь последнее нападение там и произошло.

Водка в кармане, хлеб в другом (патриарха бы не встретить, его бы точно Кондратий хватил).

Старик Йосиф торчал в самом центре рынка и профессионально делал вид, что починяет обувь.

— А почём нынче туфли подновить?

— Шо за вопрос? Как всегда, от рубля до мильёна, — усмехнулся Йосиф, торговля, как таковая, его мало интересовала.

— А говорят, у Вас можно что-то спросить, — я поставил на крошечный столик, возле которого располагались крошечные деревянные и жутко потрёпанные жизнью стулья, бутылку водки. Напиток был ледяным, стекло бутылки стремительно запотевало

— Ну, разве что чуточку спросить, в такую-то рань, — с лёгким сомнением покосился на подношение сапожник. — А кто Вы таки такой? Ваше лицо мне не до конца знакомо.

— Филинов. Адвокат.

— Который из них?

— Первый, самый младший. Я приехал в город раньше всех.

— И что это баронов потянуло в наш скромный городок? Таки наши прекрасные природы? — скептически спросил старик и сел напротив, доставая пару изрядно замызганных рюмок.

— Семейный бизнес, само собой. Прошу извинить, но я не пью.

— А чего так? Предок запрещает?

— Нет, воспаление поджелудочной. Доктор говорит, что если буду пить даже изредка, то до Вашего возраста не проживу. А я с детства мечтал дожить до преклонных годов.

— Тогда, — он слегка подвинул в сторону, но не убрал бутылку, и достал потёртую шахматную доску, — поболтаем за партией-другой?

Йосиф неторопливо расставил узловатыми пальцами шахматные фигуры.

— Ой-вей! С Вашего позволения, выпью рюмочку, для настроения.

— Буду только рад. Я за чёрных?

— Ну да, как расставил, так пусть и будет. А что Вас привело-таки ко мне?

— Как и всех остальных, любопытство и кормление воробьёв.

— И что же Вам так интересно? — он сделал ход пешкой.

— Надысь, говорят, пожар был? — я отзеркалил своей пешкой ход в центр.

— Ну да, таки было. Странное дело, машины сгорели дотла, а здание почти не пострадало. Так, пара столов погорело.

— А что полиция?

— Говорят, цыгане пожгли, что владелец авто контрабандил, конкуренцию им составлял.

— Дык у нас полгорода этим промышляет, тут бы полыхало с четырёх концов каждый день?

— Может, личные счёты? — он хотел было продолжил расстановку пешек по центру, дёрнул было рукой, но тут же остановился. — Ой, да что я говорю, полиции просто лень искать.

Уверенной рукой он вывел в бой коня, создавая напряжение в центре поля.

— Дядя Йосиф, у Вас, говорят, что-то можно спросить, и Вы можете помочь? — я попытался вывести и своего коня, но ход получился неудачным, он у меня стал на краю доски в качестве статиста.

— А Вы-таки спрашивайте, может, и сами что расскажете?

— Есть такие три бандита, питерские. Они недавно в городе, а уже медный завод Хокшилда захватили. Слышали про таких?

— Ну, допустим, а что? — совершенно не пренебрегая привычкой избранного народа множить вопросы, после вывода пешек старик Йосиф начал по одной выводить в центр фигуры, одновременно прикрывая от атак своего короля и сковывая мою инициативу.

— Скажите, а они хорошие люди? А Хокшилд тот, что за человек?

— Не смотрите на фамилию, он не из наших, но человек вроде толковый. Строгий, но рабочих не обижал.