— Можно. На практике не встречал, но уверен, что можно, — легко согласился я.

— И что?

— А то, что принцип это не поменяет. Усложнит прослушку, даст потребность дешифрования, но принцип останется таким же. Вы ещё скажите, что мобилет не имеет строгой локализации, значит негде поставить записывающие устройства.

— Да, такой аргумент тоже звучал, — не стал спорить Танлу-Же.

— Вы думаете не о том. Принцип это не поменяет. Конкретно эта проблема решается тем, что оборудование подключается к вышкам-сотам, то есть ключевым точкам прохода сигнала. Короче, это не важно. Хотите рекомендацию для всего сообщества?

— Почту за честь.

— Ну, как адвокат клиенту — скажу. Всегда надо исходить из того, что Вас или Вашего собеседника могут прослушивать. Даже в этой комнате может находиться скрытый микрофон.

— Это вряд ли, мы используем достаточно редкие артефакты для проверки таких угроз.

— Танлу-Же, уважаемый мой заказчик, — я посмотрел укоризненно.

— Хотите сказать, Аркад Ий, что я опять иду поперёк принципа?

— Да. Вроде начинаете понимать. Но, из этого вывода есть и вторичный.

— Какой?

— Обратите внимание, как Вы мне сказали про Василия?

— Как?

— Осторожно. Иносказательно. Вот Вам ключ. Нужно выработать культуру общения. Думать, как конкретные слова будут звучать в зале суда или кабинете допросов следствия.

— Неопределённо?

— Да. Говорите так, чтобы адвокат мог трактовать это не криминальным образом.

— В обычной ситуации мы переходим на мандаринский.

— И это тоже не панацея. Да, пока против кустовской полиции это помогает, но не думайте, что они не способны нанять и обучить несколько оперативников родом из Поднебесной.

— Мы этого тоже опасаемся. Ну, среди прочего.

— Воооот.

— Но мы не используем опасных и преступных слов.

— Я заметил. Знаете, юристов ещё со времён институтов сама профессия учит следить за выражениями, за словами. По сути, тут то же самое. Вам надо адаптировать свою культуру осторожного языка для современных средств связи. Нет никаких партий контрабандных макров, есть «посылка от тёти из Пекина».

Он рефлекторно усмехнулся:

— Ну, не сказать, чтобы Вы открыли что-то принципиально новое, но в целом собрали это вместе и это звучит складно. С Вашего позволения, попробую внедрить «осторожный язык» и убедить слишком смелых в том, что прослушка возможна…

— Да, может они и правы на сегодняшний день, на сегодняшний час, — перебил я его, — но Вы же понимаете, что завтра ситуация круто изменится, а все привыкнут за словами не следить. Завтра приборы тайного прослушивания будут выпускать партиями на той же фабрике Кротовского по заказу министерства внутренних дел и процесс поставят на широкую ногу.

— Вот именно! — он понял палец, — я так и говорю, что нельзя жить одним днём. С другой стороны, я успокою скептиков, которые хотят запретить использование связи, кроме живых курьеров.

— Любой метод имеет изъян, любую броню можно пробить, а курьера можно разговорить.

— Это очень надежные люди, которые используют только память, никаких записей.

— Человека можно запугать, пытать или применить магию. Короче, всё не идеально.

Танлу-Же глубоко вздохнул, а в глазах его мелькнуло сожаление о тех временах, когда работать можно было по старинке, проще.

Теперь, получив конверт, перед поездкой на Чёрный рынок я вынужденно заскочил в банк. Надо сказать, приятные хлопоты.

На выходе из машины огляделся и осторожно шагнул в солидную полутьму банковского операционного зала.

Кассир равнодушно принял от меня поступление на мой собственный закрытого типа счёт, даже не поинтересовавшись «откуда дровишки». Так что за девять минут я был уже свободен, когда, выйдя из кабинки работы с кассой, заметил в другом конце зала посетителя, который сразу привлёк моё внимание.

Почему?

Ну, в основном, потому что на нём висело сразу три типа магической защиты. Серый невзрачный мужичок, но под затёртым пиджачком висела целая гирлянда защиты от всех распространённых типов боевой магии.

Вообще, это я как дурак, пистолет, броник, нож. А маги огня, воздуха, воды и земли были способны завалить быка или такого же размера монстра Изнанки голыми руками за пару секунд. Ну, строго говоря, не одними руками, просто без всякого громоздкого и требующего обслуживания и боеприпаса оружия.

Вот от такого нападения и был прикрыт мужичок, максимально похожий на старого безобидного задрипанного бухгалтера-счетовода. Ещё один артефакт был защитой при нахождении на Изнанке второго уровня, а третий — сигнальный, то есть он сообщит, если на человека нападут.

Я присел на одно из кресел, полубоком и делал вид, что жду очереди. Зал не был пуст, кто-то приходил, кто-то уходил, так что подозрения я не вызывал.

— Предок! Филин, етить твою налево. Отзовись. Я правильно понял, что этот хрен, на которого я сейчас смотрю, это член банды «сольпуг»? – я мысленно обратился к вредной птице и, по совместительству, моему магическому покровителю.

— Ты правильно понял. Понял, что дёргаешь меня без нужды и что ты самый проблемный потомок! Чего тебе надо?

— Да или нет?

— Похож. Наверное, да. И что?

— Тогда это Фома Казначей по кличке Сыровар?

— Тебе поговорить не с кем? — Предок явно злился, уж не знаю, от чего там я его отвлёк.

— Помоги мне проследить за ним!

— Ну ты… Хорошо. Возьми любую бумажку и нарисуй на ней метку. Сработает на несколько часов, но смогу тебе сказать, куда он пойдёт.

— А как рисовать метку? Я не художник.

— Конечно, художник, только от слова худо. Нарисуй филина. Не важно как, важно, что через твою руку я проведу туда немного символьной магии. Потом отдай бумажку с меткой ему и всё.

Мне кажется, что Филин не очень себе представляет взаимоотношения в мире людей. Отдать ему метку будет непросто. Так, где рисовать?

Ручки, любовно прицепленные клерками прочными нитями, чтобы не утащили, были на многих столах. Кое-где располагались буклеты и прочая реклама.

Зал банка, как место общественное, был заряжен и рекламой, визитками сторонних организаций, причём банк их регулярно оттуда выгребал и выкидывал, а их так же упорно раскладывали.

Автомастерские, дорогие парикмахерские, игорный дом, реклама газеты, массажный салон.

Сцапав визитку массажного салона — в несколько движений, нарисовал нечто вроде совы или филина. Два глаза, уши, крылья и черточки ног.

У бухгалтера был потрёпанный портфель, который он практически не выпускал из рук.

В эту секунду он поставил его на стол, чтобы, неторопливо, при этом недовольно бурча под нос по поводу от слабого света в зале, положить в него несколько пачек документов, то есть в настоящий момент портфель был открыт.

Встал и решительно подошёл к дядьке. Исходил из того, что даже если их группировка в целом знала, что на меня ведётся охота, то маловероятно чтобы мою фотографию показывали или раздавали всем. Ну или по крайней мере, не давали такую счетоводу, потому что охотиться за мной — явно не совсем его работа.

Наркомафиозный бухгалтер подслеповато сощурился, глядя на меня, когда я оказался прямо перед ним. Я сжимал визитку в правой руке, незамысловато пряча её таким образом от глаз Сыровара.

— Вы здесь работаете, любезный? — я поправил свои очки и фальшиво сощурился. — Не подскажете, за той дверью валютный обмен? Какой нынче курс по фунту?

Правой рукой я махнул, указывая на дверь за его спиной и, повинуясь моему жесту, он на долю секунды стрельнул туда глазками. В эту же секунду я закинул визитку ему в распахнутый портфель.

— Не работаю, — сдержанно-нейтрально ответил он, — И там не обмен. Спросите кого-то другого. А сейчас отойдите, у меня тут конфиденциальные документы.

— Извините, не знал. Простите, что помешал.