Я напрягся.

— Отдайте мне лист. Это мой лист! И решение! И вообще всё дело. Вы ничего не умеете, я сам доведу до конца.

— Документы я, конечно же, отдам, после оплаты моего гонорара. Сто тысяч, как Вы сами предложили и как было отражено в договоре, который вместе с делом и листом лежат у меня в сейфе.

Скоморошинский потянулся к лавке и плавным кошачьим движением сцапал оттуда двустволку, которая через секунду оказалась над столом, направленная на меня.

Подняв торжествующий взгляд, он им упёрся в черноту ствола моего кольта.

— Зачем Вы это? Пистолетиком тычете? — спросил он, сглотнув.

— А Вы зачем за ружьишко взялись? — елейным голосом задал встречный вопрос я.

— Шутка. Шучу я. У Вас совсем нет чувства юмора, Аркадий.

— Отчего же, есть. Мой пистолет, это своего рода, ответная шутка.

— Кто вообще носит пистолеты на встречу с клиентом? — возмутился он.

— Адвокат вольного города носит, — обрезал я, проверяя, что предохранитель стоит в боевом положении.

Бонежилет, скорее всего, удержит дробь, если у него заряжена она. Хотя рёбрам моим настанет фундаментальный трындец. А вот он дырку в теле не переживёт.

Скоморошинский выругался под нос и отбросил ружьё. Убедившись, что другого оружия у него под рукой нет, я, привычным движением спрятал пистолет в кобуру.

— Бросьте, Алексей Алексеевич, ну зачем Вы так? Вы сейчас получите паровоз, продадите его, получите несколько миллионов, на кой хрен Вам эти проблемы со мной? Вы заплатите мне денежки, я исчезну из Вашей жизни, мы расстанемся друзьями. Логично, не правда ли?

Он вздохнул.

— Извините, что-то меня это всё достало, вот и накатило. Да, конечно. За завтрашний день добуду денег. Займу в конце концов, мне теперь легко дадут в долг, при наличии такого актива. Заеду к Вам после трёх.

Я неискренне распрощался с ним и поспешил к машине, пока не получил заряд дроби в спину.

Что-то клиент пошёл нервный и жадноватый.

Оказавшись в машине, я сразу же завёл и выкатил её на дорогу, прямо за рулем доставая мобилет.

Перебрав в уме, что знал про своих клиентов, набрал Кукушкиной:

— Полина Этьеновна!

— Привет, Аркаша. Чего звонишь?

— Зураб говорил, там ко мне есть потенциальный заказ. Мечтаю отработать Вам и стать ничего не должным. И чтобы между нами была только пылкая любовь, которую я испытываю к Вам и Вашей очаровательной дочери. Кстати, Вы вернулись из своих турне?

— Пока нет. Наоборот, думаем поехать на моря, в Анапу. Дело моё ждёт. Но, если есть полминуты, послушай, чтоб ты был готов.

— Слушаю со вниманием.

— Я купила базу у англичан, с рук. Дёшево и довольно быстро.

— В курсе, мне Платон рассказывал.

— Так вот, там с землей всё в порядке, со зданиями тоже. С базой шли погрузчики, экскаваторы, грейдер, какой-то ещё копатель. Они нужны мне для моего прииска на месте усадьбы Стрижова. И только я хотела их перекинуть с предприятия на предприятие и перегнать, как оказалось, что документов на них нет. И спросить уже не с кого.

— Англичане, Полина Этьеновна, те ещё жуки, но работать на контрабандной технике им бы никто не дал. Надо запрос от прежнего предприятия сделать в фискальную службу, там подтвердят, что был в какой-то момент ввоз. А документы при легальном ввозе мы уж как-то восстановим.

— У меня не осталось прежнего предприятия, ни печатей, ни контроля.

— Придумаем что-то, я сбегаю, как их представитель. Фискальщики поверят, что меня наняли. Кстати, об этом, Вы знаете такого, Скоморошинского?

— Да. Но смутно. Вывозил ископаемые, ввозил оборудование. Ну, меня такое не касается, просто он в казино играл иногда. А что?

— Против него ничего не имеете?

— Что за постановка вопроса, Аркадий?

— Да я не в таком смысле. Просто он мой клиент, мне надо у фискальщиков забрать паровоз, перегнать куда-то. И на этой стадии я понимаю, что паровоз, это не конная повозка, его где попало не бросишь. Вот я и подумал, могу я Вас попросить и на этой Вашей базе его поставить на пару-тройку дней? Паровоз клиента, надо, чтобы у Вас к нему претензий не было.

— Да пёс с ним, с твоим клиентом. Просишь меня ты, я не против. Я оказываю услугу тебе и только тебе.

— Спасибо, мне приятно. Скажете, к кому обратиться по этому поводу?

— К Герману, он там главный, я ему сейчас наберу и предупрежу. Всё, про мои грейдеры после возращения поговорим.

— Жду Вас с нетерпением.

— Меня? — промурлыкала трубка, но было понятно, что ей как женщине это приятно, а ей как матери, недостаточно.

— Передавайте прекрасной Пенелопе мой поклон и поцелуй.

— Э! Аркадий! Какой тебе ещё поцелуй? До поцелуя тебе ещё работать и работать. Всё, пока, не скучайте там. Герману наберу.

— Буду скучать и на дорогу выходить!

Она нажала отбой, в трубке раздались гудки.

— Скажи, Джо, а есть в общине кто-то, кто понимает в паровозах?

Китаец вздрогнул, словно вынырнув из своих размышлений.

— Нет, не знаю таких.

Всё же паровоз — это не машина, а тут, в Кустовом, даже машины ещё далеко не все умели водить.

Что забавно, на управление автомобилем в республике не требовалось водительских прав. Не знаю уж, как там в империи. Документы на машину — купчая, да с таможенной отметкой, да, а права… Предполагалось, что раз ты машину купил, то не такой уж дурак и водить умеешь. С другой стороны, местный автопром, причём самые шустрые его представители, разгонялись едва ли до 70–80 километров в час. Сто тут может ехать разве что гоночный болид.

От Скоморошинского мы поехали и, надо сказать, успели в ремонтный цех железнодорожного депо.

— Василий Иванович!

— Да-да? — главный инженер ремонтного цеха подслеповато сощурился. — А, Аркадий! Здравствуйте! Что Вас ко мне привело? Ещё одно заключение?

Я усмехнулся. Тот наш документ он вспоминает с теплотой в сердце, ведь писали его фактически я и его помощник, а он только ставил подписи свои, за что получил половину весьма щедрого гонорара. Так можно работать, когда за тебя всё делают, а ты только карман подставляешь.

Впрочем, Василий Иванович был человеком хорошим и ответственным, профессионалом в своём деле, так что не его вина, что ситуация сложилась так. Да и главное же, что всё сработало.

— Помните тот паровоз?

— Не то, чтобы помню. Я его вживую и не видел. А я все машины, с которым работал, помню. Знаете, иные мужики баб, совращённых ими, помнят, а я…

— Главное, — перебил я его, — Вы помните ситуацию. Так вот, суд состоялся, я его выиграл, теперь мне надо забрать машину.

— Ну… И?

— А мне на месте скажут, вот паровоз, забирай и сваливай. К гадалке не ходи, так и будет. А как я его заберу, это же не мешок картошки? Я им и управлять не умею.

— Так, а я здесь причём?

— А при том, что Вы в управлении паровозами смыслите. Я Вам предлагаю завтра с утра пораньше порулить железнодорожной техникой. Даже слегка подудеть.

— Однако. Не совсем мой профиль. Вам бы в управление наше обратиться, подать заявку на рассмотрение, на выделение машинистов, согласование графика…

— Утону я в этой трясине. Полгода мытарств и ради чего? А мне завтра надо. Ну, давайте Вы на работу заскочите, покажетесь на минутку и поедем, потратим пару часов и перегоним технику.

— Ну… я не знаю…

— Плачу вам двести рублей. Без всякого оформления.

— Мне понадобятся трое рабочих, моих же. Вы поймите, когда техника стояла год, её проверить надо, запустить. Это паровоз, который каждый день работает, можно растопить силами одного машиниста с помощником и покатились. Кроме того, Вы должны понимать, что перемещение паровоза по общим железнодорожным путям — это Вам не телегу по улице катить!

— Я не спорю, можете меня не убеждать. Надо, значит, надо. И каков бы ни был порядок, мы его исполним. Сколько людей и сколько им заплатить? Сверх Вашей оплаты и так, чтобы они этого не видели.

— Да не надо им ничего платить. Я им рабочий день зачту.