Я не спрашивал, куда идти и что делать, полагая, что когда мне захотят что-то сказать, то и скажут.

Пешком мы направились куда-то вперёд и вправо от портала, по протоптанной тропе мимо несимметричных холмов.

Потом мы обогнули озеро, возле которого встречалось ещё довольно много охотников и изредка можно было услышать выстрелы.

Потом мы поднялись от озера повыше, мимо острых, словно зубы, обломков каменной породы, торчащих вверх, перешагивали через ручьи и речки, огибали мелкие озёра с чистой водой. Около одного из таких озёр Жека припрятал между камнями корзинку с припасами.

Наконец, примерно через час блужданий по складкам местности, мы оказались у вертикальной скалы, изъеденной как сыр пустотами и дырами, некоторые из которых были внушительного размера.

Сначала Валерон (подозреваю что в паспорте всё же написано — Валерий), потом и остальные стали скидывать с плеч ружья, разминать плечи и кисти.

И действительно, через пару минут Кастет, оглядел нашу компанию, достал какой-то хитрый свисток, украшенный двумя макрами и засвистел аки Иерихонская труба.

Из щелей и каменных дыр на нас немедленно попёрли взбешённые нарушением дневного сна ящеры самого разного размера, но никак не меньше собаки, а самые большие были размером скорее с акулу.

Ящеры были буро-зелёные с антрацитово-чёрными полосками, а некоторые были ярко-оранжевыми с тёмными пятнами разных размеров.

Воздух наполнился грохотом, стреляли все и из всего. Я тоже подпустил поближе и ударил из обоих стволов в очередного ящера, а когда понял, что до следующего перезарядить не успеваю, шустро извлёк кольт и смог на практике убедится в его огневой мощи.

Получив отпор, ящеры потеряли энтузиазм, часть из них даже бежала.

Я шагнул к раненому, но трепыхающемуся ящеру и резким ударом добил его при помощи своего ножа Шило. Оно на долю секунды затрепетало в руках и словно бы потяжелело. Я ментально коснулся его сознания, оно отозвалось коротким: «ещё».

Раненых ящеров уже не осталось, все занимались вскрытием и извлечением макров и я присоединился к этому процессу, но нож поменял на обычный тесак, чтобы не обижать Шило, всё же оно магический артефакт.

Это был не конец охоты. Посерьёзневшие охотники переместились дальше по скале, по дороге перезаряжаясь и история повторилась.

В этот раз я бил только из ружья, оставив кольт на самый крайний случай, зато стрелял одиночными, успевал перезаряжать и намеренно оставил в подранках двоих ящеров.

И снова мы добивали, я орудовал Шилом, а для вскрытия менял его на тесак.

За счёт магического чутья, позволявшего мне буквально чувствовать макры, я, хотя и хуже умел вскрывать, управлялся раньше других.

Кроме того, там же, во время брожений около скалы, тем же магическим чутьём я нащупал и вынул из камней и листвы ещё четыре макра, два растительных и два животных.

Перемещение и вызов ящеров, их звуковое провоцирование повторилось ещё раз, и я начал изрядно уставать, хотя и отметил, что мой улов макров уже достиг почти сорока. Шило ещё больше потяжелело, однако теперь отзывалось удовлетворённо, как удав, сожравший нескольких кроликов.

Наконец, Кастет и Жека перебросились несколькими фразами, и мы пошли назад. Ружья не убирали, по дороге подстрелили ещё несколько ящеров.

Наручные часы, которые я ухитрился заляпать желтоватой кровью ящеров, показывали половину второго, когда мы вернулись к тому озеру, где была припрятана корзинка.

Только теперь, развернув большой видавший виды кусок ткани, который символизировал собой походную скатерть, разводя огонь между тремя крупными камнями пацаны стали осторожно расспрашивать меня по поводу машин.

И то, надо сказать, Кастет предварительно послал Гренку залезть на камень и посмотреть, не бродят ли в окрестностях посторонние уши.

— Да, да, всё возможно, давайте расскажу толком, — попытался я ответить на все вопросы разом.

— Валяй. Ром будешь?

— Нет, я не пью, мне врачи запрещают. Селезёнка.

— А, ну как знаешь. Но, кроме рома, только узвар или вода.

— Узвар буду. Так вот. Схематос у нас какой. Делаем документы, что эти автомобили, кстати сколько их?

— Как мы и говорили. Дюжина. Точнее сказать, тринадцать.

— Вроде одиннадцать было? Ну ладно, это не очень важно. Короче, делаем документы, что все тринадцать машин куплены в Стамбуле у фирмы-перекупа, который тащил их из Западной Европы. Потом они ввезены, якобы, через сухопутные коридоры на Кавказе. Транзитом. Потом грузовой баржей до Кустового. По датам, чтобы недавно. А потом, поскольку имперскую таможенную проверку они прошли, по принципам беспошлинного ввоза товаров из империи и обратно, ставим на учёт на местную мутную фирму.

— Зачем?

— Затем, что вы купите у этой мутной фирмы по номиналу или с минимальной наценкой. А если потом что-то пойдёт не так и всплывёт про грязную растаможку, вы скажете — я не я, лошадь не моя, ничего не знаю, мы машину купили уже в Кустовом и по местным законам. Называется такой статус — добросовестный приобретатель. Кстати, покупать их будем на вас, как на граждан, не на вашу мастерскую, и распределять автомобили по договорённости.

— Так, давай по порядку, — нахмурился Жека, — Ты говоришь, делаем документы. Кто делает? Ты умеешь?

— Я нет, но у меня есть подрядчик, который сделает доки от Стамбула, транспортные международного мелкого перевозчика, таможенные документы, справку «ввоз разрешён», корешок квитанции оплаты ввозных пошлин и транспортные документы довоза до Кустового другим, но снова турецким перевозчиком всего за девятьсот рублей.

— Ну, довольно дорого, — задумался Гренка.

— Довольно дорого — это платить ввозные пошлины десятки тысяч рублей. Что, кстати, никак не решает вопрос с тем, что машины в угоне. А так — с вас для начала список машин с характеристиками, подумайте, есть ли у вас поставная фирма, также аванс сто процентов за изготовление документов, и модификация машин, если вы намерены изменить их расцветки, детали и всё такое — чтобы в них нельзя было узнать угнанные. Напоминаю, что я, в целом, осуждаю автомобильные угоны и всё, что с этим связано и помогаю вам, потому что для вас это — разовая акция.

— Разовая, разовая. Как ты выразился, акция. А по переодеванию мы тоже уже подумали и в целом сделали. Ну, там кое-что надо ещё подкрутить, докрасить, но работа проведена, — заверил меня Кастет. — А если мы найдём мастера по подделкам дешевле?

— Наверняка найдёте. Но тогда оно как. Я вам рисую схему, даю формы документов, часть из них даже делаю, но схему реализую не я.

— Почему? Что становится не так? Поддельщик родной?

— Не родной он мне. Но я с ним уже работал и его документы проходили проверки судами и нотариусом. Я в нём уверен. А в другом не буду уверен, следовательно, брать в руки липу, в которой не уверен — это слишком большой риск для меня.

— Принял, уважительная причина. Мы посоветуемся потом между собой, — Кастет оглянулся на Жеку и Валерона, как самых серьёзных и взрослых участников группы, — но, скорей всего, согласимся на твоего. Всё едино, твой схематос нам кучу денег экономит. Кстати, о деньгах, сколько мы будем должны за работу лично тебе? Ну, охота там, сало с хлебом туда, само собой, не входит, это по-дружески.

— Тысяча пятьсот рублей за мою работу. То, что чисто мне, за изготовление и беготню. Мастер подделок отдельно, и фирма подставная одноразовая тоже отдельно.

— Про фирму подумаем, но, возможно, у нас не будет подходящего варианта. Ты подумай, барон, может за отдельную смету ты возьмёшься?

— Ну, давайте вы мне для начала общую схему согласуете, мол, что в целом история такая, работаем. А потом будем доделывать те элементы мозаики, по которым непонятно.

— Жаль, что не всё ещё сразу ясно и понятно, — покачал головой Валерон, — всё равно, как собирать мотор в условиях, что поршневые кольца ещё не куплены и не факт, что будут куплены.

— Это как раз факт. В моей работе очень часто все вводные заведомо неизвестны и всё равно, можно работать. При этом, вы наверняка ещё не все проблемы, которые возникнут при реализации, знаете.