– Ну ничего, я заставлю Шарлотту забрать Кэтрин из Болфорда.

На кончике языка вертелся вопрос, но я проглотила его. Не стоило раздувать тлеющие угли.

Мама схватила меня за руку и потащила к выходу. К тому моменту Нейт уже уехал. Хейли стояла на крыльце вместе с Рупертом и что-то тихо говорила. Заметив маму, Руперт закатил глаза, но меня одарил вежливой улыбкой.

– Руперт, семью Ричардсон вносить в список приглашенных на бал? – Деловито поинтересовалась мама, с презрением смотря на него.

– Безусловно.

– Коул тоже приедет?

– Не уверен на его счет. Позже сообщу.

– Будь добр, – выплюнула мама и повела меня к машине.

Ее резкость иногда меня пугала. Руперт был хорошим человеком и не заслужил к себе такого отношения.

Всю дорогу я выслушивала оскорбления в адрес Руперта, Нейта, Кэтрин, мальчишки Гилла и четы Фокс. Маме не нужен был собеседник, только слушатель. Оставалось лишь вовремя кивать и не отводить взгляд.

Я задыхалась. Плутала среди мыслей, в попытке зацепиться за что-то правильное. Одно понимала точно: Кэтрин должна была узнать, что я ничего не говорила маме о ее детстве. И в этом мне мог помочь только один человек, к которому мне запрещено приближаться. И которому я запретила приближаться ко мне.

«Муки совести способны отравить жизнь». Теперь я поняла смысл этих строк.

Лучшим лекарством от похмелья была библиотека. Кэтрин считала по-другому, поэтому уснула, как только мы вернулись. Я же не хотел спать. Вместо этого отправился в самое тихое и уютное место.

Как только оказался среди стеллажей, то сразу почувствовал чье-то присутствие. Я не отличался любопытством, однако уважал требование Эшли. Раз она так сильно любила книги, то, возможно, коротала воскресенье здесь. Но вместо нее я встретил Нейта. Он шел с несколькими книгами, среди которых я заметил «Американскую трагедию» Теодора Драйзера.

– Тайлер, как прошли выходные?

Я выдержал паузу, рассматривая лицо Нейта. Искал в нем намеки, на его отношение к Кэтрин. И причину, почему он задал этот вопрос мне.

– Отлично. Некоторые до сих пор переживают последствия. Как прошли ваши, мистер Эндрюс? – Выражение его лица не поменялось. Он определенно не испытывал дискомфорт из-за звонка Кэтрин, что в свою очередь означало многое.

– Не так здорово, как у вас. Кэтрин на что-то обиделась?

– Кэтрин никогда не обижается.

А вот эти слова вызвали реакцию. Он вскинул брови и чуть вздернул подбородок. Со стороны мы выглядели как два хищника, что пытались поделить территорию. Но Нейт мне не соперник, потому что я не претендовал на сердце Кэтрин в романтическом смысле. Наша связь куда глубже, чтобы лепить на нее определение.

– Тогда почему она сбросила звонок, когда услышала голос моей одноклассницы? – Он сделал акцент на последнем слове, и я мысленно поблагодарил его за это. Отличный ход, чтобы хоть немного расположить меня к себе, но недостаточно. Я продолжал держаться настороженно.

– Я не вправе отвечать за нее. Мои предположения субъективны, пускай и верны.

В уголке губ мелькнула улыбка. Нейт правильно меня понял, однако не стал дальше продавливать эту тему.

– Я рад, что ты рядом с ней, – искренне признался Нейт.

Его слова меня удивили. И так сильно отозвались, что на миг я растерялся.

– Как и я, мистер Рочестер. – Я развернулся и ушел, оставляя Нейта сбитым с толку. Он сверлил взглядом мою спину, но не добился никаких объяснений.

Хотелось вытащить из Нейта истинное отношение к Кэтрин. Я никогда не лез в ее интрижки с парнями, зная, что все они на одну ночь. Однако к Нейту она действительно испытывала чувства, пускай и часто прикрывала их банальным сексуальным влечением. И с учетом того, что нам предстояло много времени провести в относительно замкнутом пространстве, я хотел убедиться в честности поступков Нейта. Или же подготовить Кэтрин к очередному разочарованию.

Ее сердце и так было разбито. Не стоило ложными ожиданиями склеивать его.

***

В понедельник утром Кэтрин выглядела отдохнувшей и веселой. Сон пошел ей на пользу или же она успела с кем-то сцепиться в коридоре. Я допускал оба варианта. Следом за ней в столовую пришел Энтони, обнимая одну из подружек Эшли. Сама она тоже была здесь и по неизвестной причине обжигала меня взглядом. Я не посмотрел в ответ, хоть и струны моего сердце переливались мелодией зова. Они молили ответить на ее взгляд.

Книга в руках интересовала не так сильно, как спор Энтони и Кэтрин. Я даже вмешался, узнав, что он флиртовал с Лили. Я не мог объяснить свое отношение к ней, однако чувствовал тонкий шлейф боли, тянувшийся из детствах. Не в моих правилах было навязываться. Я приходил лишь в крайних ситуациях, если речь шла не о Кэтрин. Иногда людям требовался человек, который ни сколько поможет советом, а внимательно и вдумчиво выслушает. Моего багажа знаний и книг, прочитанных по психологии, очевидно не хватало, чтобы наставлять людей. Но я умел молчать, прятать свое мнение во время монолога и вычленять истинную суть проблемы, что пробивалась сквозь бессвязную речь и потоки слез.

– Я хочу курить.

Я захлопнул книгу и приобнял Кэтрин. Два взгляда обожгли бок. Эшли и Колин. Они бессовестно рассматривала нас, но лишь одна с толикой осуждения. Кэтрин отчего-то напряглась. Коробка с кошмарами прошлого распахнулась, овладевая телом и разумом. Я прижал ее сильнее. Напомнил, что все еще здесь. Что она не обязана проживать это в одиночку. Но глаза Кэтрин наполнились болью и страхом. На нас смотрели все, но это не имело никакого значения, ни сейчас, ни в любой другой день. Я смотрел в глубины карих глаз, выискивая мою раненую девочку. Медленно поглаживал большим пальцем холодную, нежную кожу. Она цеплялась за меня, словно нашла посреди бушующего моря плот. И я готов был им стать.

Нейт находился среди зрителей. Я чувствовал его испепеляющий взгляд. И решил одним поцелуем помочь им двоим. Мягкие губы Кэтрин впустили мой язык. Поцелуи с ней никогда не были нежными. Но не в этот раз. Кэтрин была слишком напугана, чтобы проявить инициативу. Поэтому я взял все в свои руки. И когда прогремел голос Нейта, губы самовольно изогнулись в ухмылке.

Мы проследовали к выходу, окруженные любопытными взглядами студентов: одни смотрели с неприкрытым азартом и восхищением, другие – с осуждением закатывали глаза и с презрением покачивали головой, перешептываясь друг с другом, и лишь одно лицо выражало целую бурю эмоций. Эшли сидела в окружении подруг неестественно бледная, отстраненная, черты круглого лица сделались острее, и лишь глаза горели ярким пламенем, природу которого мне не удалось распознать.

***

Не смотря на то, что я был в кабинете Нейта, на этот раз не смог удержаться, чтобы внимательно рассмотреть полки. Выдержанные в едином стиле, с одинаковыми обложками и корешками. Нейт предпочитал американскую и английскую классику. Я спросил разрешение, Нейт дал согласие. Краем уха слушая их, рассматривал повесть Джона Стейнбека «О мышах и людях». Цепляющее название сразу привлекло внимание. И пока Кэтрин выясняла отношения с Нейтом, я начал читать первую страницу.

Кэтрин сбежала. Ушла, оставив нас наедине. В глазах Нейта читался вопрос. В моих скрывался ответ.

– Ты не выудишь из меня информацию, Эндрюс. Если что-то хочешь узнать, иди к ней и поговори.

– Почему она сбегает?

– Потому что привыкла справляться с эмоциями в одиночку.

– Можешь взять книгу.

Я воспользовался его предложением и направился к выходу, не теша себя мыслью, что Нейт пойдет следом. Однако он сумел меня приятно удивить. Я внимательно изучил его лицо, в поисках фальши. От нее веяло уверенность в своих действиях и мыслей, а в глазах читалась неподдельная верность, а под ней плескалась любовь в самом раннем ее проявлении.

– Собираешься с ней поговорить? – Я намеренно с сомнение спросил, провоцируя его. Нейт выдержал мой взгляд. – Она, вероятно, на улице. Держи.