Сатто, казалось, сама погрузилась в воспоминания Немероса, так ярко его скрежещущий голос перемешивался с образами его воспоминаний. По неведомым ей причинам, она ощущала его безграничное одиночество того времени, смешанное с густой обволакивающей ненавистью. Темная сторона Силы поглощала его, но одно светлое пятно все еще ярко светило во тьме.
-Твой брат. Онос. Что с ним стало?
-Мой брат, - Немерос зарычал, - был тем, кто обвенчал меня с темной стороной Силы. Я даю тебе урок, девочка, который ты обязана уяснить навсегда. Темная сторона Силы коварна и обманчива. Она плетет вокруг твоей судьбы нити, которые сожмутся лишь тогда, когда у тебя не останется другого выбора, кроме как принять ее в свое сердце безвозвратно. Запомни: никогда не недооценивай темную сторону Силы.
Сатто сглотнула и молча кивнула. Немерос продолжал.
-Все они, включая мастеров и рыцарей собрались на тренировочной площадке, чтобы следить за важным, даже историческим для них событием: первые падаваны Ордена должны были сойтись в дружеском спарринге, чтобы наставники могли определить их готовность противостоять злу в галактике с оружием в руках. Я ждал этого момента так давно. Помню возбужденное нетерпение, завладевшее мной, когда я подошел сзади, никем не замеченный, скрытый за широкими спинами зрителей-джедаев. Поединок двух падаванов подошел к концу, и они поклонились друг другу, делая вид, что не были соперниками, претворяясь почти что друзьями. Мерзкое лицемерие, я знал, что творилось в их мелких душах. В тот момент клокотавшая во мне ненависть сделала за меня шаг вперед. Расталкивая укутанные в плащи фигуры, я вышел в центр и бросил вызов каждому из тех учеников, которые были следующими на очереди. В ответ, они, как один, смеялись надо мной. Магистр Калебалак вышел вперед, чтобы увести меня. "Не позорь себя, вернись в свою темную нору пока не пострадал", - сказал он мне. Тогда я был готов вцепиться в его глотку зубами. Но его властный голос тогда еще имел надо мной власть. Униженный, я развернулся, готовый следовать за ним, когда, сопровождаемые насмешками, мне в спину полетели камни. Один за другим, их становилось все больше, они становились все крупнее. Я чувствовал их движение в тонкой материи Силы. Плевки презрения, которые наносили мне те, кто якобы проповедовал добро. В тот момент я вдруг понял, что все они лишь жалкие твари под ногами, единственная роль которых - быть раздавленными. Тогда я решил, что больше не позволю ни одному брошенному камню достичь моего тела. Они повисли в воздухе, так и не достигнув своей цели. Когда я обернулся, на их лицах было удивление, но по-прежнему не было понимания. Я научил их пониманию, научил их уважению. Я более не контролировал себя. Демон ненависти вырвался на свободу вместе с штормом молний, срывавшихся с пальцев. Ясный оттиск того момента навсегда запечатлелся в моей памяти. Выражение удивления и страха застыли на их лицах и привели меня в полный восторг. Те джедаи, которые находились ближе всего даже не успели защититься щитами Силы. Они сгорели на месте. Их крики питали мои силы, сама темная сторона Силы завладела мной. Я не знаю, как много джедаев убил в тот день. Все закончилось так же внезапно, как и началось. Калебалак оттолкнул меня в сторону Силой, и, ударившись головой о дерево, я потерял сознание.
Я пришел в себя привязанным к колонне цепями в том самом подвале, в котором тренировался долгие годы. Там было темно, но я знал, что был не один. В дальнем углу, за моим рабочим столом сидел Онос. Он листал сухие страницы моих записей, пытаясь раскопать правду о падении брата. Глупый наивный Онос. Он и не догадывался, что я всегда был таким. Вся моя жизнь вела к единственному переломному моменту, который вот-вот готовился свершиться.
Он почувствовал присутствие моего сознания чуть позже, и, оставив записи у истлевавшей свечи, подошел ко мне. Тогда я улыбнулся ему. "Ни такое уж я и ничтожество, каким все меня считали, верно, брат?" Он не ответил. Он обошел колонну, к которой я был привязан кругом, рассматривая меня словно зверя. Он даже коснулся моего лица, как если бы проверяя, живое ли я существо. "Мне приказано убить тебя, но не думай, что я не сделал бы этого сам, - сказал он мне. - Такие как ты - опухоль на теле Силы. Мне противно, что когда-то ты был мне братом". Он призвал в руку световой меч, который оставил на моем столе, активировал лезвие. В синем свете я видел его лицо. Безжизненное и фанатичное, в нем не было ни отблеска любви. Оно было пустым, лишенным сострадания как ко мне, так и к его товарищам, которых я убил. Даже я не заметил, как фанатики лишили Оноса рассудка. Я скажу тебе, Сатто, джедай, то, о чем не знает никто. В тот момент я плакал в последний раз. Я знал, что должен был сделать. Мои руки были крепко связаны за колонной, но Сила была со мной в тот момент. В тот момент, когда мой брат занес световой меч над моей головой, я вдруг осознал, что был лишь инструментом в руках великой Силы. Мое окончательное принятие темной стороны было лишь необходимостью, той жертвой, которую я с радостью был готов заплатить, чтобы уничтожить культ фанатиков, предавшихся безумью.
Я защитил себя щитом Силы в последний момент перед тем, как электрическая буря вырвалась из моих связанных ладоней. Защита не смогла полностью уберечь меня. Я кричал от боли, слез и ярости, обжигая собственную плоть и выжигая все вокруг. Браслеты на моих руках лопнули и я, обессиленный, упал на колени перед обугленным трупом собственного брата.
Мое тело было покрыто шрамами и ожогами от силовых молний. Я был изуродован, но пока еще жив. Я должен был подняться на ноги, бежать в ту же секунду, чтобы сохранить свою жизнь, которая и так стекала кровью по обожженным рукам, ногам и лицу. На трясущихся ногах, в темноте ночи, я с трудом добрался до посадочной платформы, заполз в шаттл и включил автопилот, который вывел корабль на орбиту. Я сидел в кресле пилота, осознавая, что умру от увечий, которые сам себе нанес. В бреду, в спутанных мыслях, название одной далекой системы неизменно всплывало в сознании. Танн. Я знал об этой планете из долгих ночей, проведенных в библиотеке. В одной рукописи упоминалась биосфера обладавшая удивительными целебными свойствами, сопоставимыми по качеству с колто технологией, но доступная лишь чувствительным к Силе существам. Обычный миф - так я думал, когда впервые прочел о Танн. Но я умирал, и безысходность положения не оставляла мне выбора и заставила уцепиться за ту призрачную возможность, которую так навязчиво предлагала мне память.
От страшных слов Немероса по коже Сатто несколько раз пробежали мурашки. Она чувствовала, как приключение, которое начиналось для нее как задание разведки превращалось в непостижимый своей громадностью водоворот событий, увлекавший ее все глубже в замыслы Силы, которая даже сквозь века сплетала ее судьбу с жгучей тьмой, воплощенной в сущности Немероса и его мрачного, сотканного из воспоминаний мира. Она боялась его мира, и даже не пыталась скрыть своего страха.
-Так ты и попал на Танн. Убегая, в поисках исцеления.
-О да. - прохрипел голос, - эта планета стала моим убежищем на долгие годы.
-Как ты сумел выжить? Что такого особенного в этой планете?
-Агх... - прошипел он у нее в голове, - все, Сатто, джедай. Кровь планеты - сами ее соки, при должном на них воздействии, могут оказывать на жизнь самые неожиданные эффекты.
Сатто казалось, что змеиный голос заманивал ее в ловушку, заставляя самой задавать вопросы. Она ощущала опасность, исходившую от голокрона и заключенной в нем сущности. Странным образом притягательную обладанием ответов, которых она, к своему удивлению, так сильно почему-то желала.
-Могут ли эти соки...
-Спрашивай, что хотела.
-Могут ли они помочь вернуть способность контролировать утраченную Силу?
У нее в голове Немерос захохотал ядом. Сатто бы отвернулась в отвращении, если бы могла.
-Да! Да! Твой вопрос пропитан отчаяньем, а мой ответ - болью. Скажи мне, как сильно тот, кто вопрошает меня твоими устами, жаждет исцеления?
