— Лена как бы заставила меня пойти на двойное свидание, и все пошло не так, как планировалось.

Он молчит, когда присоединяется ко мне на диване. Длинный рукав хорошо сидит на его бицепсах, когда он опирается локтями на колени. На мгновение он поворачивается и смотрит на меня, а затем смотрит на телевизор перед нами. Я наблюдаю за нашим отражением, как будто время остановилось. Он ничего не говорит, и я тоже.

Мы остаемся так еще несколько секунд, прежде чем он вздыхает и откидывается на спинку дивана. Его рука протягивается, и он кладет ладонь на мое колено. Ощущения совсем другие, чем когда это делал Гарри. Искры почти мгновенно проскакивают по моей коже.

Химия между мной и Джулианом — это то, что я никогда не смогу понять. Даже наука не сможет ее объяснить.

— Что случилось? — снова спрашивает он, на этот раз его тон более твердый и властный.

Я делаю глубокий вдох и кладу свою руку поверх его. Я сжимаю ее, пока он не смотрит на меня с беспокойством, которое начинает проступать на его чертах. — Все шло не так, как надо, и я чувствовала себя не в своей тарелке.

— Кто это был?

Его голос тихий.

Наши глаза встречаются, и я не могу отвести взгляд. — Гарри.

— Гарри?

Я киваю.

— Какой Гарри?

— Гарри Симмонс.

Его глаза темнеют, а челюсть сжимается. Я снова сжимаю его руку, и он качает головой. — Corazón, te hizo algo?²⁵

Я почти смеюсь, но в воздухе витает такое напряжение, что вряд ли это поможет. — Он ничего не сделал. В этом-то и проблема.

Он качает головой в сторону и пытается меня прочитать, но у меня на уме стальной капкан. Я закусываю губу, пока он не надулся и не наклонился ближе. Он убирает руку с моего колена и берет меня за подбородок.

— Скажи мне, что он сделал.

— Он ничего не сделал, Джулиан.

— Тогда зачем ты пришла сюда?

Я закатываю глаза и пытаюсь отвести голову, но он крепко сжимает мой подбородок, почти сдавливая щеки, пока мои губы не начинают морщиться, как у рыбы.

— Никто не может прикасаться к тебе без твоего согласия.

Я тянусь руками к его запястью, и его хватка ослабевает. Я выдергиваю подбородок из его хватки, и он делает несколько глубоких вдохов. — Он не трогал меня. Просто он был не таким, как я ожидала на свидании.

— Значит, если бы он сделал все правильно, тебя бы здесь сегодня не было?

Я обдумываю свой ответ, но понимаю, что облажалась. Он принимает мое молчание за ответ и делает глубокий вдох, после чего поднимается с дивана. Он направляется в другой конец гостиной, к коридору, который ведет в его спальню. Его плечи опускаются, а у меня болит в груди.

Я облажалась.

— Джулиан, я не это имела в виду. Ты же знаешь.

— Если бы ты действительно знала, то сказала бы мне об этом двойном свидании. Я уже знал об этом.

— Что?

Он кивает, и у меня отпадает челюсть.

— Малыш, Лена проболталась об этом на днях утром. Сказала, что берет тебя на двойное свидание, но я не думал, что это будет с Гарри. А теперь, когда ты упомянула, как он с тобой обращался. Все это имеет смысл, но, черт возьми, не имеет смысла то, как ты ответила на этот вопрос.

— Я даже не ответила на него.

— Ты колебалась, что уже само по себе является ответом.

Я встаю с дивана и скрещиваю руки. — Джулиан! Какого черта?

Он насмехается и направляется в коридор. Я сразу же следую за ним и захожу в спальню. Он стягивает с себя кофту и бросает ее на пол. Он не стоит ко мне лицом, но я вижу, как напрягаются его широкие плечи и мышцы спины под воздействием эмоций.

— Джулиан, пожалуйста.

Он наконец поворачивается и идет ко мне. — Ты не понимаешь, что когда я сказал, что мы не должны этого делать, я имел в виду именно это.

— Ты не это имел в виду, — говорю я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Я пришла за его утешением, а не за нотациями.

Но почему я действительно пришла? И почему я сказала эти слова о Гарри? Я хочу, чтобы Джулиан ошибался, ведь если бы Гарри относился ко мне сегодня лучше, я бы все еще была на ужине. Пошла бы я с ним домой? Конечно, нет. Но он не дал мне времени объяснить это.

— Мы бы не спорили о таких вещах. Ты бы мило проводила вечер со своей подругой, а я бы сидел здесь и проверял бумаги или еще какое-нибудь дерьмо. Черт, да я бы уже захлопнул дверь перед бывшей, которая пытается снова влезть в мою жизнь.

Его глаза ищут мои, когда я делаю шаг ближе и тянусь к его рукам, скользя вверх, пока не обхватываю его шею. Он делает глубокий вдох и закрывает глаза, пытаясь успокоить дыхание.

— Джулиан, я пришла сюда не просто так. Даже если бы ужин прошел хорошо, я бы все равно пришла. Я знаю, что мы никогда не говорили об этом прямо, но ты мне нравишься. Кажется, что шансы всегда против нас, но я готова бороться с ними, если это сделаешь ты.

— Ты уверена в этом? Потому что это значит рассказать твоей лучшей подруге. И, в конце концов, родителям.

Я делаю глубокий вдох и киваю, зная, что должна сказать ему правду, несмотря ни на что. — Это вещи, которые я должна сделать. Это мосты, через которые я должна пройти сама. Я не хочу, чтобы тебе пришлось делать это вместе со мной. Это требует от тебя слишком многого.

— Я собираюсь поговорить с Гарри, — выдыхает он. Я нахмуриваю брови и качаю головой.

— Ни в коем случае.

— Corazón, — начинает он.

— Нет!

— Он должен знать, как обращаться с женщинами, даже если это не с тобой. Убереги следующую девушку от того дерьма, которое он устроил с тобой. Что бы это ни было.

Я слабо улыбаюсь ему, прежде чем улыбка расплывается по его лицу. Он наклоняется и целует меня в лоб, а затем обхватывает руками мою талию. Я визжу, когда он сжимает меня в медвежьих объятиях.

— Ты меня душишь! — кричу я, но он только сильнее сжимает меня, а затем ослабляет хватку.

— Ты мне тоже нравишься, — наконец говорит он.

Я хихикаю, потому что ничего не могу с собой поделать. Мне приятно находиться в этом пузыре, где есть только мы. Это помогает мне лучше воспринимать наши решения. Но я знаю, что в конце концов мне придется столкнуться с реальностью. Я не хочу этого, но ради него это того стоит.

— О чем ты думаешь?

Я пожимаю плечами и утыкаюсь носом в его грудь. — Ты того стоишь.

При этих словах его мышцы словно расслабляются, и я понимаю, что задела в нем какую-то глубокую точку. Будь то неуверенность или сомнения, я что-то задела. Я крепче обнимаю его за шею, и он дышит еще глубже.

— Ты стоишь больше, чем все, что у меня было в жизни, — отвечает он.

— Можно я останусь на ночь?

Он хватает меня за руки и сцепляет мои руки у себя за шеей. Он тянет меня к кровати и садится, позволяя мне забраться к нему на колени и облокотиться на него. Когда мы соприкасаемся, я чувствую, как растет его эрекция, и начинаю крутить бедрами, уже готовая к этому мужчине.

— Элиана, — предупреждает он.

— Что? — Я хихикаю.

— Ты, черт возьми, этого стоишь, — заявляет он и тянет меня обратно на кровать. Я визжу и сжимаю его бедра, когда он прижимается своими губами к моим.

Мы оба стонем во время поцелуя. Его руки находят мои бедра.

— Ты такая чертовски красивая. Никогда не позволяй мужчинам обращаться с тобой так, как ты не заслуживаешь.

— Я просто думала о тебе и о том, что ты, вероятно, выкопаешь себе могилу, прежде чем повторишь то, что сделал он.

— Я бы вырыл две могилы, с радостью.

Я смеюсь, а он ярко улыбается. Он целует мой нос, а затем целует мои губы, и я таю в них. Я могла бы делать это вечно.

— У меня есть одна просьба, раз уж мы заговорили.

— Да? — спрашиваю я сквозь поцелуи.

— Что ты делаешь на осенних каникулах?

Это застает меня врасплох, и я приподнимаюсь, упираясь подбородком в его грудь. Он наклоняет лицо, чтобы посмотреть на меня, и я улыбаюсь. — Не знаю. Мои родители всегда уезжают в свой пляжный домик во Флориде.

— Проведи их со мной.