— Отлично выспался, готов к дуэли.

— О, отрадно слышать! — раздался веселый голос, и в столовой появился князь Оболенский в компании хозяина поместья. Вместе с ними вошла и невысокая женщина лет пятидесяти. Сразу понятно — целительница.

Николай выглядел свежим и бодрым.

— Приятного аппетита всем! — громко обратился он к нам, после чего повернулся ко мне: — Я разговаривал с секундантом Демидова, — сообщил он уже потише. — Дуэль через два часа на здешнем полигоне. Без зрителей. Ну, кроме нас, конечно!

— И нас! — горячо вскинулся Абрам. — Вся группа захотела тебя поддержать, Павел. И Акинфий не против.

— То есть он согласился, что с его стороны никого не будет? — удивленно подняла бровь Варвара.

— Нет, только он, телохранители, его секундант — князь Милославский, и целительница. Кстати… Приношу свои извинения. Так и не представил одну из самых опытных целительниц рода Оболенских. Мария Федоровна Садова. Прошу любить и жаловать.

Мария Федоровна обвела всех присутствующих добрым взглядом и, мягко улыбнувшись, кивнула.

До Полигона мы добрались быстро, на личном летте Эйзенштейна. Хотели, правда, на своем, но продюсер заверил, что использовать его летающую машину будет удобнее. Спорить с ним никто не стал, а его летт на самом деле оказался даже круче, чем у Насти. По пути Фонвизина заявила, что изучила описание дуэлей моего противника, которыми он откровенно хвастался на своей странице в «Друзьях». М-да… По-хорошему интересоваться всем этим надо было мне. Что-то я как-то беспечно отношусь к поединкам. Нельзя так.

Этот самый полигон представлял собой несколько приземистых и длинных двухэтажных домишек, полукругом выстроившихся перед высокой решетчатой оградой, за которой раскинулось огромное поле — часть его расчертили квадратами рингов. Над несколькими из них уже горел голубой защитный купол — судя по всему, там уже кто-то дуэлился. У здания, стоящего в центре, нас встретил лично Демидов. С ним была худенькая чернявая девушка с каким-то испуганным взглядом больших черных глаз, оказавшаяся его целительницей. Её он, к слову, решил не представлять. Помимо брюнетки, были тут и двое уже знакомых мне телохранителей, и секундант.

— Что, Черногряжский? Боишься опозориться перед зрителями? — именно таким образом поздоровался со мной противник, на что я только презрительно хмыкнул, посчитав, что отвечать на его выпады ниже моего достоинства.

Разумеется, Демидову достался буквально «девятый вал» презрения, коим его окатила моя группа поддержки.

— Похоже, сегодня опозоришься ты, Акинфий, — не удержалась Волконская.

— Ой, да ты что… — ухмыльнулся тот. — Это мы ещё посмотрим.

— Так, господа, — вмешался Оболенский, — давайте оставим прения. Князь Милославский? Уточним условия дуэли.

Дальше произошел небольшой диалог секундантов. Мы подтвердили трёхминутную задержку, а потом появился здешний распорядитель, он же наблюдатель дуэли. Невысокий толстячок, одетый в какую-то непонятную хламиду. Он и проводил нас к одному из рингов. И вот над нами опустился купол. Дуэль началась.

Все традиционно. Загорелись звезды, закружились карты. От меня не укрылось проскользнувшее по лицу противника изумление, когда тот увидел мою колоду. Неужели ничего про меня не узнал? Вся академия знает, что я Темную колоду имею. Странно. На этот раз я решил действовать аккуратно. Посмотрим, кого там вызовет мой оппонент. Но тот медлил. Интересно…

В конце концов, не дождавшись моей атаки, Акинфий вызвал какую-то странную восьмирукую тварь трехметровой высоты, названную здешней системой «Нага». Для меня подобное имя всегда ассоциировалось с незабвенной старой игрушкой «Герои меча и магии». Этакая хвостатая, грудастая полурусалка с двумя саблями. Правда, на нее местная Нага была совсем не похожа. Ну разве что саблями, которых здесь было по количеству рук — восемь. А так нормальные две ноги и покрытое густой щетиной тело без каких-либо половых признаков. Ну и морда облезлого медведя. В общем, «красавец» или «красавица»… Для себя я решил отнести её к женскому роду. Так привычнее.

Издав гортанный, трубный рёв, что, кажись, должен был повергнуть меня в ужас, восьмирукая, размахивая саблями, бросилась ко мне, громко топая… Что ж, будем ходить, так сказать, с козырей. Уж больно не нравится мне эта тварь, буквально фонящая злобной силой. Мгновение — и навстречу ей спикировал мой Змей Горыныч.

Тройной огнеметный залп смотрелся невероятно эффектно. Однако Нага проявила весьма завидную ловкость и кувыркнулась в сторону, отделавшись лишь подпалинами на шкуре. И умудрилась каким-то чудом удержать в руках все сабли. Затем эта тварь внезапно прыгнула вверх, словно кузнечик, и разворачивающийся для нового захода Горыныч попал под настоящую шинковку. Но… Аркан он, блин, или не Аркан? Сабли не смогли нанести глубокие раны моей летающей рептилии, слегка её оцарапав, а вот мощный хвост разъяренного такой наглостью дракона одним ударом отправил восьмирукую в свободный полет, закончившийся в стенке защитного купола, по которой она сползала в глубокий нокдаун.

Следующий тройной залп летающего огнемета превратил Нагу в один большой костер. В воздухе завоняло палёным, и на этом сегодняшняя жизнь первого создания Демидова закончилась. Развернувшийся Горыныч теперь спикировал уже на звезду Акинфия, который стоял с весьма сосредоточенным видом, наблюдая за боем как-то отрешенно.

Перед звездой его вдруг появился закованный в блестящую броню воин габаритами не меньше, чем Нага, но вооруженный огромным копьем. Он ловко нырнул вперед, уходя от ревущего драконьего пламени, и что есть дури вогнал своё гигантское оружие трехголовому в брюхо. Дракон жалобно взвизгнул и исчез, а копьеносец со своим монструозным оружием наперевес ринулся ко мне. Сразу за ним выросла группа поддержки из странного вида лучника, с ног до головы закутанного в зеленый плащ. Мелькали только глаза, чем-то напоминавшие небезызвестного героя английских преданий из Шервудского леса. На ростовом луке, что он держал в своих руках, появилась багровая стрела, вид которой мне очень не понравился. В следующий миг она полетела ко мне.

Окружавшая меня защита ещё стояла, но уже жалобно стонала и скрипела. М-да, долго она так не продержится. Поэтому я не стал ждать у моря погоды. В воздухе нарисовалась моя красавица Яга, а на земле — мрачный и ворчливый Кощей.

Мне даже стало жалко копьеносца, когда сверху на него спикировала черноволосая смуглая девица в ступе, вооруженная все той же мерцающей багровым метлой. Удар у нее получился знатный. Не знаю, про бейсбол я, конечно, слышал и даже видел в фильмах… Но таланты моей красотки оказались такие, что спортсмены с руками и ногами забрали бы её в команду. Уже первый удар метлы остановил копьеносца, после чего, ловко увернувшись от второй багровой стрелы, посланной здешним магическим Робин Гудом, Яга врезала и второй раз… Миг — и доспехи противника потеряли великолепный блеск…

Кощей же недовольно проворчал, что его опять заставляют маяться дурью, и он, вообще, слишком стар для всех этих штучек, а потом, совершив короткий разбег, взмыл в воздух. Такому результату позавидовал бы любой прыгун в длину. Прыжок у Бессмертного вышел метров на тридцать, и костлявый приземлился как раз напротив лучника. Тот сразу вскинул оружие и засадил багровую стрелу прямиком в грудь противнику. На что Кощеюшка только хмыкнул, а магическая стрела просто растаяла в его доспехах.

— И это все? — ворчливо поинтересовался он у растерянного лучника и, не дождавшись ответа, атаковал. Мощный удар посоха обезоружил Робин Гуда, выбив лук. А чуть погодя Кощей заработал в стиле «вбей врага в землю», обрушив на него град ударов. Посох весело мелькал в его руках, а несчастный «зеленый плащ» превратился в боксерскую грушу и очень скоро растаял.

После этого Бессмертный развернулся и метнул посох в копьеносца, который, несмотря на обугленный и в целом потасканный вид, всё ещё пытался противостоять порхающей вокруг него назойливой мухой Яге. Последняя же от души лупцевала того метлой.