Колено. Шея. Пах. Лицо.

Он заставил Каина отступить. Тот пригнул голову, улыбнулся и начал вращать топор, выписывая в воздухе восьмерку. Его руки все ускорялись и ускорялись, пока топор не превратился в смазанную серо-красную петлю и даже глаз транс-человека уже не мог различить отдельных движений.

В этот раз намерения магоса были очевидны. Он вращал топор обратной восьмеркой, чтобы каждый удар был восходящим, нивелируя разницу в росте. Еще мгновение и смертоносная пласталевая буря двинется на Аскелада, который уже не сможет разорвать дистанцию. Магос с самого начала загонял противника к стене массивных стволов кальдианского альбрехта. Эти деревья славились на всю галактику тем, что по прочности их древесина не уступала высокоуглеродистой стали.

Еще мгновение и… Нет.

Аскелад успел подумать о том, что его зря все время сравнивают с генетическим отцом. Внешне – да. Характер, манера ведения боя – скорее всего. Но экзактатор видел истинное различие между ними. Самое важное различие. Балор Келл никогда не проигрывал. И это вдохновляло его воинов лучше самых завораживающих речей.

Настоящий глаз секутора оставался бесстрастен, его выдал аугметический. Он перестроил фокус на общий план, чтобы лучше контролировать движения противника во время наступления. Экзактатор увидел характерное смещение линз, выявив закономерности в их движении еще в первые секунды боя.

Поэтому в момент атаки Каина, когда его крепкие ноги, сокрытые черными пластинами брони, взрыли жирный чернозем, Аскелад не занял оборонительную стойку, выставив щит дальше от себя. Он не попытался уйти в сторону, отвлекая противника серией разнонаправленных уколов. Вместо этого воин стремительно вскинул правую руку над плечом и почти без замаха метнул копье.

Разделявшие их метры копье преодолело за четверть удара основного сердца легионера.

Магос усилием воли весь бой подавлял адреналиновые рецепторы и заставлял искусственные надпочечники вливать в его вены колоссальные дозы норадреналина. Одновременно кортикальный имплант стимулировал производство ацетилхолина в нейронах базальных ядер, разгоняя нейромышечную передачу до запредельных значение. Лишь благодаря этому секутор понял, что сейчас произойдет. Понял, но его мышечным веретенам не хватило времени среагировать.

Копье ударило в правое плечо Каина, пробив броню насквозь. Серебристый наконечник живого металла даже не окрасился в алый, выйдя из спины воина Механикум. Его отбросило на скальный уступ, он тут же попытался вскочить, активируя ингибиторы болевых импульсов, но Аскелад уже навалился сверху, прижимая кромку щита двумя руками к шее секутора. Тот осознал: если легионер надавит сильнее – а он может надавить сильнее – щит скользнет по бронированному горжету и начисто отсечет ему голову. Кромка грозно потрескивала силовым полем четвертого класса. Поле слабенькое, но сухожилия и кости ему не препятствие.

Впервые Витар Каин пожалел, что не улучшил соединительные ткани и скелет. Он медленно разжал пальцы на древке топора. Оружие тяжело скользнуло на землю, коронные разряды перестали струиться по лезвию, силовой блок умолк.

Аскелад не сразу понял, что бой закончен. Он еще несколько секунд смотрел в глаза секутора с расстояния в пару сантиметров, затем мотнул головой и отошел, рывком вытащив копье из плеча магоса.

Руки Каина метнулись к поясу, извлекая из аптечки два шприца – с красной и синей жидкостью. Две иглы тут же погрузились в аккуратное отверстие, пробитое копьем в черной броне. Кровь почти сразу остановилась. Эндокринная система Витара уже стимулировала выработку протеаз, полипептидов и низкомолекулярных белков, ускоряя регенерацию тканей.

– И подумать не мог, – признался Витар, поднимая с земли силовой топор. Затем он улыбнулся и неловко отсалютовал легионеру оружием.

Аскелад вернул салют.

– Таков наш метод ведения войны, – с чувством сказал он.

– Удивлять противника? – уточнил Витар.

– Побеждать противника! – экзактатор усмехнулся, возвращая щит и копье за спину.

– В любом случае, ты сегодня выполнил треть миссии, которую тебе поручил твой примарх, – Каин вновь добавил что-то на бинарике, развернулся и пошел к воинам тагматы, которые наконец выполнили задачу за расчетное время.

Аскелад снова усмехнулся и сплюнул кровь. Рана на подбородке уже начала затягиваться, от активности клеток Ларрамана кожу вокруг защипало.

А магос хорош! И не только как воин. Он сразу понял, что «ссылка на Ковчег», которую неожиданно объявил Балор, на самом деле была просчитанным ходом. Ему нужен был проверенный человек на «Кредо Омниссии», чтобы узнать всё о тагмате, Ордо Редуктор и о самом корабле. Трех месяцев как раз хватит, чтобы разобраться досконально.

– Но сначала – в машинное отделение на нижней палубе, – пробубнил себе под нос Аскелад. – Посмотрим, может местные техножрецы помогут мне сварить крому из ракетного топлива.

Тёмные грёзы

Долгий день

Мы нашли ему врага

– Поднять бронеставни, – негромко скомандовал Солей Враск. С тихим шипением гидравлики пласкритовые щиты ушли в потолок, открыв взору примарха Имматериум, который пугал ровно настолько, насколько и завораживал.

Худощавый исполин склонил голову набок, вглядываясь в цвета, которых не могло существовать. Он делал это каждый день на протяжении последних одиннадцати недель. Ка-Рейс, навигатор флагмана, сказал, что еще неделя, и они вернутся в реальное пространство.

Примарх глубоко вздохнул.

Было так странно смотреть на мир, который одним своим присутствием испепелил бы сознание смертного экипажа, не прикрывай Поле Геллера корпус «Абрамелина» непроницаемым пузырем нуль-пси. Солей слышал истории о том, что даже транс-люди сходили с ума, подвергаясь влиянию имматериальных энергий.

«Что же не так со мной? С моими сынами?»

Даже Он не смог понять.

Враск хорошо помнил свое прибытие на Мистилтейн – древний мир на окраине Сегментума Обскурус, всю поверхность которого покрывали кристаллические наросты. Он помнил, как во время падения один такой кристалл пробил его гестационную капсулу и вошел будущему примарху точно в лоб. Он помнил, что едва не сошел с ума тогда. И сошел бы, не найди его герметисты.

Владыка XI легиона улыбнулся воспоминаниям. Судьба? Или чья-то воля? Ведь среди всех племен Мистилтейна он попал именно к тому, которое не удивилось его симбиозу с кристаллом. Потому что они сами были такими же.

Солей безотчетным движением потер камень во лбу. Он всегда так делал, сталкиваясь с задачей, которую не мог решить. Этой ночью к нему вновь приходили видения, и вновь он их не помнил. Медитация, советы Магнуса – ничто не помогало.

А по другую сторону кристалфлексового иллюминатора бушевал варп. Хаотичные потоки обезумевшего цвета сливались во фрактальные вихри и набрасывались друг на друга, точно волны прибоя на скалистый утес.

Раз за разом.

В абсолютном беззвучии.

Тёмные грёзы тревожили примарха уже несколько месяцев и никогда прежде он не испытывал подобного. Впрочем, это стало загадкой не только для него.

– Впервые мне не удается подобрать ключи от врат Эмпиреев, – сказал ему Магнус три месяца назад. – Твоя судьба, твоя суть, твой легион… Все скрыто от меня. Думаю, даже Он не знает, какой путь тебе предначертан.

– Ты выглядишь… обеспокоенным, – Враск посмотрел в глаза брата.

– Говори прямо, – усмехнулся Алый Король. – Я напуган, и это правда.

Враск прогнал воспоминания движением мысли и поднялся с коврика для медитаций. Он зашагал вдоль иллюминатора, растянувшегося во всю стену. Длинная красная тога с золотой окантовкой зашуршала по холодному полу.

Покои примарха на «Абрамелине» чем-то напоминали рабочий кабинет Алого Короля в Тизке. Те же шкафы с полками, прогнувшимися под тяжестью пыльных фолиантов и потемневших скрижалей. Те же артефакты давно сгинувших цивилизаций, аккуратно разложенные по столам и постаментам, прикрытые силовыми полями.