— Так было, когда на троне сидел мой отец. — выдал Моу Лин, явно говоря о своём родители с отвращение.

У Юань никогда не было отца и матери. Потому, девушка не знала какими они должны быть, но по слухам, в их обязанности входит забота и любовь к своим детям. Но явно не все справлялись с этой работой.

— Я почитал его и уважал, желая получить его благословение. Я очень хотел, чтобы отец заметил и признал меня сыном… — мужчина сжал кулаки, выдавая своё состояние, — Ради этого я был готов на всё, — взгляд Моу Лина вновь потух, когда он поднял его на надгробье, — Кён Ху долго терпела тиранию моего отца. Она была ему предана и благодарна за то, что тот не выкинул её после смерти родителей. Но у Кён Ху имелся предел терпения, — мужчина вздохнул, прикрыв свои веки, — Моя подруга долго пыталась открыть мне глаза, но я упорно закрывал их. В итоге, когда нам было по семнадцать лет, до моего отца дошёл слух, что Кён Ху собирается покинуть клан. Я тоже знал об этом, и пытался отговорить её уходить, но Кён Ху говорила мне, что не может служить тому, кто убивает невинных и издевается над ними. Кён Ху была очень добрым человеком, хоть на её руках также уже имелась кровь и невинных, и виновных, — мужчина вздохнул, медленно открыв веки, смотря на свои руки, — Я никогда не забуду тот день, когда отец позвал меня к себе… Как он приказал мне убить предателя… Как я подчинился ему! — Моу Лин вдруг опустил свою голову к земле, делая низкий поклон надгробью, — Я… я… я был так глуп и наивен, побоявшись гнева отца и его отречения от меня. Я так сильно хотел его благословения, что позвал о всём добре, что для меня сделала Кён Ху, о всех наших с ней обещаний и привёл её на эту гору, и… — Юань забеспокоилась, услышав всхлип. Девушка впервые увидела, как Император Моу плачет, — Убил её.

Пан Юань сидела на месте, не зная, что ей делать. История была ужасна, но девушка не испытала к Моу Лину ни крупицы каких-либо негативных чувств. Отнюдь, видя, как тот сожалеет о содеянном, заклинательница вновь захотела, чтобы в прошлом вместо Цзань Цзинсун был Моу Лин.

— Кён Ху верила мне и была более предана дружбе, нежели я. — после долгого молчания продолжил говорить мужчина, — Она пришла по моей просьбе, даже и не думая, что я собираюсь сделать. Но когда мы остались стоять тут друг напротив друга, Кён Ху всё поняла… — Моу Лин поднял голову, вновь смотря на камень, — И она была не против. Кён Ху знала, как сильно я желаю получить благословение отца и, не исполнив его приказ, я лишусь жизни, а я знал, как сильно она желала уйти из царства Моу и стать свободной. В итоге Кён Ху отбросила своё счастье ради моего. Она, не сопротивляясь, позволила себя убить. — Моу Лин снова прикрыл веки, и по его щекам проскользнула тонкая слеза, — Сделав это, я получил то, чего так долго желал, но радости от этого я не испытал! Я вообще перестал испытывать хоть какую-то радость от жизни. Казалось, что потеряв Кён Ху, я потерял смысл своей жизни, — услышав данные слова, Юань дёрнулась, подняв голову на Императора Моу, — Через год я, наконец, открыл глаза, поняв, какой мой отец монстр. Я убил его, при том, не испытав ни крупицы сожаления. Единственное, о чём я жалел, было то, что не сделал этого раньше. Тогда, может быть, Кён Ху всё ещё была бы жива, — на лице мужчины промелькнула еле видная улыбка, стоило ему подумать о дорогом человеке, но затем она снова исчезла. — Иногда я веду себя как мой отец: я могу быть очень жёстким. Но видеть в зеркале его отражение вместо своего… Это страшно, ведь мой отец для меня стал демоном, из-за которого я погубил кучи жизней, будучи неопытным щенком. Как же я сожалею о тех временах…

Юань была поражена правдой. В прошлой жизни Император Моу и впрямь был в её глазах жестоким садистом: мужчина частенько заявлялся в темницу, лично мучая свою неугодную пленницу, в надежде на то, что она изменит своё решение. Наверное, всё это было для того, чтобы Пан Юань перестала быть похожей на Кён Ху, сдав свои позиции. В прошлом девушка не знала, зачем Император так сильно хотел её в воины, но теперь осознала, что ему нужен был вовсе не воин, а друг, который сдастся, а не будет упрямиться как прошлый. Но тогда мужчина так и не получил желаемого…

— Ваш друг… — после долгого молчания подала голос Юань, — Она лишилась жизни ради вас! Ради вашего счастья, а что в итоге? — Моу Лин с непониманием посмотрел на девушку, так яростно кричавшую на него, — Вы страдаете, жалеете, ненавидите себя. Это явно было не то, ради чего Кён Ху так просто сдалась вам. Она явно хотела, чтобы вы прожили счастливую жизнь, понимая, что либо будете жить вы, либо она. И ваш друг выбрала вас! А вы что взамен? Будь я на месте Кён Ху, очень бы злилась бы на вас за такие выкрутасы. — Юань никогда не умела утешать, потому решила сказать то, что думает, даже не зная, как великий Император воспримет её упрёки.

Некоторое время Моу Лин со странным взглядом смотрел на Юань, от чего та уже начала жалеть о своих упрёках. Всё же человеку и так плохо, а она ещё и накричала на него, но услышав смех, девушка с удивлением глянула на Императора.

— Если вы смеётесь надо мной, то я вас ударю, — пробурчала заклинательница, но тут же дёрнулась, когда мужчина неожиданно обнял её, крепко прижимая к себе.

— Спасибо. — прошептал Моу Лин, так сильно обнимая Юань, что той стало тяжело дышать, но она не жаловалась. И не потому, что не умела, а потому, что не хотела: Моу Лину явно сейчас были необходимы обмены теплом. — Знаешь, обычно в этот день я сильно напиваюсь, желая забыться, но сегодня, — медленно отпуская даму из объятий, Моу Лин нежно улыбался ей, — Мне совершенно не хочется пить. — видя столь милую улыбку на губах того, кто совсем недавно лил слёзы, Юань вдруг ощутила сильное биение сердца в груди, испугавшись этого чувства, потому резко встала, отвернувшись от мужчины.

— А вот мне что-то хочется. Может, по стаканчику вина?

— Ты ещё не совсем восстановилась. Давай обойдёмся чаем? — встав и пойдя за девушке, Моу Лин приостановился, оглянувшись на могилу.

— Ладно, но когда я восстановлюсь — мы напьёмся! Ха, очень хочу посмотреть на пьяного господина Моу, — посмеялась Юань, садясь на коня, даже не представляя, как своими, казалось бы, обычными речами, помогла льду в душе мужчины начать таять.

— Обязательно, — улыбнулся Император, отвернувшись от надгробья, ощутив на своей щеке лёгкий ветерок, будто кто-то нежно погладил его щёку, как добрая матушка, радуясь за то, что её сынок, наконец, вырос.

— Эй, вы там уснули? Чай остынет. — желая скорее уйти от печального места, Юань специально подгоняла мужчину, думая, что тот тоже хочет этого. Не став оборачиваться, Моу Лин тихо прошептал:

— Прости меня, Кён Ху. И… Спасибо тебе…

Сев на коней, двое молодых людей двинулись обратно в Царство. Юань была более разговорчива, чем обычно, сама не заметив, как умеет успокаивать кого-то несмотря на то, что ей самой нужно было успокоительное лекарство, ведь у Моу Лина все уже было в прошлом, а месть Юань ещё лишь предстояла ей впереди.

После душевного разговора Императора со своей подчинённой они будто стали лучше понимать друг друга. Хоть и до рассказа Моу Лина о своём прошлом, он и так проводил достаточно много времени с Пан Юань, но после мужчина стал ещё ближе со своим раненым воином.

Случайные касания стали происходить ежедневно, а близость двух молодых людей была на грани интимной. Юань видела, как Моу Лин смотрит на неё. Как невзначай трогает её волосы. Как в шутку прикасается к её лицу. Как сидит с ней настолько близко, что они слышат дыхание друг друга.

Девушка осознавала, что Император ведёт так себя только с ней, и от этих мыслей ей становилось не по себе. Моу Лин замечательный мужчина. Он Император. Он красив, силён, умён, но Юань даже и не думала допускать мысли о том, что они могут стать кем-то более большим, чем есть сейчас.

Юань этого не хотела.