Я видел, как искренне радовался Иосиф Васильевич Шикин успешным действиям войск. Настроение у него было отличное. И. И. Людникову, как мне стало известно, он радировал: «Наблюдаю с восхищением преодоление перевала войсками вашей армии».

Недаром после войны И. В. Шикин не один раз настойчиво советовал мне написать о Маньчжурском походе. Увы, потребовалось слишком много времени, чтобы выполнить его совет; при жизни Иосифа Васильевича мне это сделать не удалось.

А тогда на прощание генерал Шикин, выразив большое удовлетворение ходом выполнения войсками армии боевой задачи, сказал мне:

— Очень жаль, что ни я, ни политуправление фронта не прислали сюда кинооператоров.

Мы, непосредственные участники форсирования Хинганского хребта, разумеется, тогда меньше всего думали о том, достойно ли это будет запечатлено в искусстве. Для воинов армии весь поход стал просто выполнением задачи по обеспечению безопасности дальневосточных границ Родины, свободы дружественных народов Монголии и Китая. Но позже и я сожалел, что эпопея штурма Большого Хингана десятками тысяч солдат и офицеров, с которыми через дикие горы, при полном отсутствии дорог двигалась громадная лавина техники, не осталась в документальной кинолетописи.

А ведь героическое свершение советских воинов вошло заметнейшей страницей в историю военного искусства не только отечественного, но и мирового. Его точная оценка дана Маршалом Советского Союза А. М. Василевским: «Форсирование Хинганского хребта явилось подвигом, не имевшим себе равных в современной войне»[8].

За этой лаконичной характеристикой стоит многое: и масштабы операции, и огромное напряжение физических и духовных сил воинов, и полководческое искусство тех, кто руководил войсками, и надежность отечественной боевой техники.

Находясь непосредственно в боевых порядках войск, я видел и чувствовал высокий политический подъем наших бойцов и командиров, их страстное желание в кратчайший срок завершить победой войну с империалистической Японией. Это было решающей предпосылкой к преодолению всех трудностей небывалого похода.

Наш армейский поэт И. В. Кузнецов в дни штурма хребта написал стихотворение «Хинганский перевал», в котором есть такие строки:

Горы 39-я перешла. Не было такой преграды, которая бы могла остановить ее боевой порыв и предотвратить разгром Квантунской армии.

Эта мысль была положена в основу литературно-музыкального монтажа, подготовленного ансамблем песни и пляски армии по стихам И. В. Кузнецова. Как и стихи, он имел большой успех у солдат и офицеров.

Кстати скажу, что примечательно сложилась жизнь нашего тогда юного поэта в дальнейшем. Иван Васильевич стал ученым, доктором исторических наук, заведующим кафедрой Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

Вспоминая о форсировании Хинганского хребта не могу не сказать, что этот подвиг советских воинов еще не нашел нужного отражения в советской литературе и искусстве. Уверен, что к нему мастера искусства еще будут возвращаться, как в наши дни возвращаются к альпийскому походу А. В. Суворова.

Итак, 12 августа, преодолев хребет, войска армии на главном направлении продолжали стремительное наступление. Мы имели обстоятельную информацию и о действиях 221-й и 358-й стрелковых дивизий 94-го стрелкового корпуса на хайларском направлении; взаимодействуя с войсками 36-й армии, они также успешно продвигались на восток.

Однако к полудню разведка 19-й гвардейской стрелковой дивизии и авиаторы обнаружили выдвижение значительных сил противника из района Халун-Аршанского УРа и со стороны города Солунь. Дело явно шло к тому, что они будут контратаковать. Об этом наши разведчики судили по такой замеченной нами особенности: собираясь в атаку, японцы всегда громко кричали — себя подбадривали, а нас пугали. Большой шум доносился со стороны противника и на этот раз.

К этому времени наши войска были уже за перевалом. Лишь части вторых эшелонов заканчивали переход через хребет. Мы располагали большими силами артиллерии, танков, нас поддерживала фронтовая авиация. Так что появление на левом фланге группировки врага нас не могло сильно обеспокоить. Даже наоборот, сообщение об этом мы встретили с известным облегчением: наконец-то противник, проявил себя, прояснились его замыслы.

Командующий армией приказал: при поддержке артиллерии и авиации 5-му гвардейскому стрелковому корпусу с юга, а 124-й стрелковой дивизии 94-го стрелкового корпуса совместно с 206-й танковой бригадой — с запада нанести удар по противнику и, разгромив его, овладеть Халун-Аршанским УРом.

Так завязался напряженный бой за один из сильнейших укрепленных районов, сооруженных японскими милитаристами у советской и монгольской границ. Победа в нем оказалась нелегкой, наши воины заплатили своей кровью и жизнями, чтобы замысел врага был сорван.

Начали все артиллеристы и летчики-штурмовики. Батареи гвардейских дивизий, корпусные и все поддерживающие нас силы, включая части 3-й гвардейской артиллерийской дивизии РВГК генерал-майора С. Е. Попова, еще до полного развертывания, по мере готовности дивизионов, открывали огонь. С армейского НП, находившегося на одной из самых высоких точек перевала, была хорошо видна и работа летчиков штурмовой авиации, атаковавших цели в расположении противника.

Чтобы нанести удар по вражеской группировке, 17-й и 19-й гвардейским стрелковым дивизиям пришлось в крайне неудобной местности повернуть направление наступления на 90°. Но гвардейцы, особенно танковые полки, быстро осуществили труднейший маневр, и перевес в силах оказался на нашей стороне. Мощный огонь артиллерии и стремительная атака гвардейских стрелковых и танковых частей упредили развертывание сил противника и обеспечили первый успех: 107-я пехотная дивизия и части 143-й пехотной дивизии японцев были разгромлены, их остатки беспорядочно отошли на север, в лесные дебри Большого Хингана и в направлении города Солунь. На плечах противника гвардейцы ворвались в Халун-Аршанский укрепленный район с юга.

В это же время 124-я стрелковая дивизия и 206-я танковая бригада сразу же после налета на УР наших штурмовиков атаковали его с запада.

На заключительном этапе боев за укрепленный район особенно умело и отважно действовали воины 124-й и 19-й гвардейской стрелковых дивизий.

К штурму УРа части 124-й готовились заранее. В каждом батальоне полков первого эшелона были созданы штурмовые группы, основу которых составлял стрелковый взвод, усиленный саперами с подрывными зарядами, бронебойщиками, 3–4 танками, 1–2 САУ, радиосредствами. Такая группа была эффективной ударной силой для захвата и уничтожения отдельных дзотов и других укреплений.

Дивизия была усилена танками 206-й танковой бригады, действовавшими в боевых порядках стрелковых полков первого эшелона как танки непосредственной поддержки пехоты. Части усиливались также дивизионной артиллерией и инженерными подразделениями.

В полках дивизии и отдельно в штурмовых группах проводились специальные занятия и тренировки, на которых отрабатывались приемы действий против укрепленного района.

Но самое главное — люди готовились и морально. Воинов цементировали коммунисты и комсомольцы, они расставлялись так, чтобы в бою брать на себя главную роль, вести остальных за собой.

Можно видеть, таким образом, что дивизия, готовясь к выполнению боевой задачи, широко использовала свой опыт, приобретенный в боях с немецко-фашистскими захватчиками, особенно в Восточно-Прусской операции. Это принесло ей боевой успех.