— Ну чего там с шлюзом-то? — Как ни в чем не бывало спросил один из техников. И лишь затем отвлекся от изучения карт в собственных руках. Глаза парня, разглядевшего, наконец, что вместо старика Макса ему лицо скалится хищный ствол «Шептуна», округлились.
Громыхающий лязг выстрелов. Майя одной короткой очередью перечеркнула неудачливых игроков. Парня толкнуло прочь, голова глухо ударила по стоящему позади ящику. Сидевшие к нам спинами, его коллеги повалились на пол. Вокруг тел быстро разливаются кровавые лужи.
— А… — Потрясенно квакнуло откуда-то сбоку.
Тело реагирует раньше, чем мозг успевает вмешаться. Вскидываю пистолет-пулемет. Отдача неприятно бьет по запястью. Вышедший из-за массивного корпуса транспортера мужик в видавшей виды спецовке валится на пол с простреленной головой.
— Живее! — Азартно подстегивает меня Майя. Девчонка спешит вперед, к невысокой лесенке, ведущей к еще одной металлической двери. За ней должен быть путь наверх, на второй ярус.
Молча смотрю на распаленную ожиданием боя напарницу. Она совершенно права: я могу до позеленения искать оправдания и объяснения своим действиям. Но я не люблю и не хочу убивать. Даже несмотря на то, что встроенная в мою башку аппаратура играючи отсекает любые стрессовые реакции организма, оставляя лишь легкое ощущение морального дискомфорта. Но это совершенно не повод палить в людей… Даже если те сами не отягощены излишней добродетелью. И то, что без команды Бриза я останусь один в этом жестоком мире — это ведь тоже своего рода оправдание, правда? Я все равно не хочу никого убивать. Я хочу домой…
За дверью круто убегает наверх спиральная лестница. Поднимаемся, стараясь не поднимать лишнего шума. Угрюмую давящую тишину нарушает лишь металлический перестук ступеней под ногами. Толстые стены сыграли с обитателями базы злую шутку, заглушив звуки стрельбы. А на камерах местные операторы видят обычную и нудную картинку рутинной повседневности.
Упираемся в очередную металлическую дверь. Тяжелая створка плавно поворачивается на хорошо смазанных петлях. За ней — какое-то подобие караулки. Четверо мордоворотов расселись вокруг небольшого столика, на котором разбросаны неизменные карты. Правда, в отличие от развлекавшихся чаем и энергетиками техников, эти предпочитают дешевую пройсу. И, похоже, ощутимо успели набраться.
— Чо?.. — Растерянно спрашивает ближайший из бандитов у направленного прямо в лицо оружия. Даю очередь из «Шептуна». Рядом лязгает пистолет-пулемет Майи.
Вся четверка падает на пол. Затуманенные дешевым пойлом мозги не оставили им и шанса. На Таобане, где мы с Майей вышли против оравы вооруженных до зубов громил, инстинкт самосохранения напрочь вышиб любые рассуждения о морали. Но здесь — не пытающиеся убить нас громилы. Здесь обычные люди, расслабляющиеся после очередного унылого дня.
Длинный коридор. По обе стороны тянутся одинаковые металлические двери. Одна из них как раз плавно и бесшумно отъезжает в сторону. Навстречу выскакивает ошалевший паренек в белом халате — ни дать, ни взять яйцеголовый умник из низкопробного сериала. Глаза за стеклами здоровенных очков округлились, увидев направленный в его сторону автомат. Короткая очередь разрывает бедняге грудную клетку, тот падает, захлебываясь собственной кровью. Майя, как ни в чем не бывало, перешагивает бьющееся тело и идет дальше.
— Нужно проверять все комнаты. Еще не хватало, чтобы у нас в тылу остался какой-нибудь отошедший поссать отморозок с пистолетом в кармане. — Голос девушки вибрирует от яростного, ликующего азарта. Она в полном восторге от себя и от происходящего.
У меня же в глубине души медленно нарастает что-то испуганное и истерическое. Какого черта происходит⁈ Я должен сидеть на диване и писать книжки про крутых пиратов, расстреливающих толпы врагов! Не забывая при этом отпускать скабрезные шуточки и перемигиваться с красотками всех форм и мастей. Писать про них книжки, а не самому быть таким! Это не мой мир, кто и за что запихнул меня сюда⁈ Это совсем не здорово — перешагивать через то, что только что было живым человеком. Но перестало, потому что твой палец надавил на курок.
Вот только никакого выбора у меня нет. Палец давит сенсор управления. Тяжелая металлическая створка бесшумно отъезжает в сторону. Склад. Вряд ли здесь, с такими-то мерами защиты, хранят спички или поварешки. Болт на своей «резиденции» явно не экономил. За второй дверью — еще один склад. За третьей — вполне серьезная лаборатория. Пусто. Краем глаза замечаю забитые синими кристаллами прозрачные контейнеры. Тот самый вененум, расходящийся по антапурскому дну, словно яд по венам.
Слева от меня коротко лязгает «Шептун» напарницы: еще одному бедолаге не повезло оказаться не в то время не в том месте.
Толкаю еще одну дверь. Просторная комната забита людьми. Вскидываю пистолет-пулемет… Что-то не так.
— Эти слишком безопасны, чтобы тратить патроны. — Спокойно комментирует Майя. «Шептун» в ее руках тоже направлен в пол.
— Что с ними такое?
Помещение заполнено четырьмя длинными скамьями, на которых ровными рядами сидят люди. Мужчины, женщины, несколько стариков и детей. Безмолвные и равнодушные, словно манекены. Ни один из них в нашу сторону даже головы не повернул. Как такое возможно⁈
— Ничего. — Равнодушно пожала плечами Майя. — Очередная партия чипированных.
— Чипированных? Погоди, так это те бедняги, которым в голову запихнули чип Октопуса? — Опускаю бесполезное оружие. Нет, это однозначно не результат очередной моей безумной фантазии. Нужно быть слишком психопатом, чтобы сочинить такое. Но если это не моих рук дело — тогда откуда оно здесь взялось? Или я ощутимо переоцениваю собственный вклад в существование Антапура?
— Естественно. Ты что, серьезно раньше таких не видел? — В голосе напарницы звучит растерянное удивление. Я в ответ лишь молча помотал головой.
Звук открывающейся двери. Вскидываю «Шептуна», но из смежной каморки появляется еще один мужик в обычной холщовой рубашке. Мутный безразличный взгляд, дерганые движения. Тоже один из них. В руке пленник тащит тяжелое ведерко. Направленное на него оружие ни малейшего эмоционального отклика у него не вызвало.
— Время от времени нам попадаются ребята вроде приснопамятного Джоя, возящие хакнутые чипы. — Раздраженно прокомментировала Майя. — Таких я убиваю с особым удовольствием. Впрочем, даже если Болт ставит в бошки пленникам лицензированный продукт, удовольствие от этого меньше не станет.
Появившийся тем временем принялся деловито стаскивать с ближайшей девушки штаны.
— Какого черта он творит? — Ошалело спросил я. Зрелище кажется одновременно пугающим, омерзительным и сюрреалистичным. Миловидная дама пустым взглядом смотрит в стенку, а в это время молодой парень с точно такими же пустыми бельмами деловито стаскивает с нее грязные трусы.
— Видимо, запрограммировали заставлять остальных справлять нужду, чтобы под себя не гадили. — Поморщилась Майя. — Какого черта ты тут встал? У нас каждая секунда на счету!
— Послушай… Мы должны как-то вытащить их отсюда. — Прекрасно понимаю, что Майя ответит раздраженной отповедью. Она, наверное, даже будет права. С точки зрения отстраненной логики. В этом мире дела делаются иначе. И перешедшие в разряд живого товара люди просто перестают быть людьми. Я все это понимаю. Но ничего не могу с собой поделать.
Майя молчит смотрит мне в глаза. Я ожидал вспышку раздражения, но вместо нее в зеленом взгляде сквозит что-то злобное и угрюмое.
— И как ты собираешься это делать? — Поинтересовалась напарница после того, как ее молчание начало казаться невыносимым.
Ответить на резонный вопрос нечего. Мне просто страшно смотреть на эти человекоподобные создания. И страшно думать об их судьбе. Одних отправят в подпольные бордели. Других перепродадут совсем поехавшим уродам, предпочитающим куда более кровавые и жестокие забавы, чем самый извращенный секс. Некоторых используют на тяжелых работах как дешевую замену дорогостоящей аппаратуре. При грамотном перепрограммировании чипа к ним вернется значительная часть прошлой личности. Они будут чувствовать эмоции, понимать, что с ними делают их новые хозяева. Понимать — но не управлять собственным телом, что послушно следует указаниям владельца. Некоторые из любителей живого товара особенно любят забавляться именно с такими куклами. Почти живыми. Понимающими, чувствующими, боящимися и страдающими.
