Прекрасная идея, но на создание такой великолепной подделки ушло бы много времени и сил. Какую выгоду получил бы антиквар за этот поистине титанический труд? Вряд ли игра стоила свеч: он же продавал редкие книги, а значит, у него были и более простые способы заработать деньги. В довершение всего, включенные в кодекс иллюстрации, вплоть до рисунков обнаженных женщин, явно принадлежат автору из другой эпохи. Современный человек просто не смог бы так точно подделать каждую картинку (не забывайте, что в нем было 240 страниц).

Поэтому исследование рукописи Войнича продолжается. Относительно недавно немецкий египтолог Райнер Ханниг занялся доскональным изучением текста кодекса, результатом которого стало новое интересное предположение. Ученый заявил, что документ не является подделкой, а в основе необычного языка, на котором он написан, лежит на самом деле древнееврейский. Ханниг писал: «Было предпринято множество попыток расшифровать текст манускрипта. Выдвигались разные теории о языке, на котором он написан. Латынь, чешский, науатль (один из ацтекских языков) – лишь несколько примеров… Однако особенности структуры слов оставляют нам одно-единственное объяснение: этот язык не индоевропейский». Тем не менее иллюстрации выполнены в сугубо европейской манере, а значит, автора следует искать где-то в географической близости к Европе. По мнению египтолога, это могла быть разновидность арамейского или древнееврейского, которыми прекрасно владели европейские ученые той эпохи; структура зашифрованных предложений также говорит в пользу того, что перед нами текст на одном из семитских языков.

Эта гипотеза вызвала новый переполох в академической среде. За изучение рукописи Войнича теперь взялись семитологи. С точки зрения дешифровщиков этот текст примечателен тем, что представляет собой своего рода Эверест в мире кодов: ни один криптограф не может пройти мимо этой прекрасной и неприступной вершины.

Еще добрых 15 лет после первой встречи с рукописью Войнича бригадир Тилтман проводил наглядные лекции для избранных криптографов, на которых демонстрировал фотографии кодекса и обсуждал с аудиторией пути расшифровки этого вечно ускользающего текста. Многие из тех, кто разделял его восторг перед загадочной рукописью, хорошо знали, что Тилтман был способен взломать любой шифр одной лишь силой воображения. Бригадир обладал уникальным талантом разбираться в хаосе символов и выстраивать из него новые, организованные системы, придавая им ясность, порядок и смысл. Он даже мог в уме представить себе механизмы работы шифровальных машин, которых никогда в жизни не видел.

Но тайны этого документа с непостижимой грацией ускользали даже от него. Ускользали они и от Уильяма Фридмана. И, даже несмотря на последние прорывы, велика вероятность, что рукопись и впредь не выдаст ни одного из своих секретов. Манускрипт Войнича навсегда изменил мир криптографии, показав, что на свете могут существовать коды, не поддающиеся взлому, – прекрасные и притягательные шедевры шифровального искусства.

Даже Джон Ди пришел бы в восторг от сообщений, передаваемых по воздуху. В 1838 г. толпа американцев, собравшихся у небольшого завода в Нью-Джерси, затаив дыхание, ожидала чуда. Сама фраза A patient waiter is no loser («Терпеливо ждущий не проиграет») была ничем не примечательна. Но устройство, при помощи которого она была передана, навсегда изменило историю средств связи. Перед нами новый код, который буквально за пару лет преобразит экономику и армию. А придумал его посредственный художник и исключительно даровитый изобретатель Сэмюэл Морзе. Позже его именем назовут известную во всем мире систему кодирования.

Полководцы древности даже мечтать не смели о средстве передачи информации при помощи электрических импульсов, которое впоследствии назвали телеграфом. В эпоху гонцов мгновенный обмен сообщениями между находящимися на большом расстоянии друг от друга людьми показался бы волшебством. Впервые идея осуществить мечту предков посетила Сэмюэла Морзе во время долгого плавания из Европы в Соединенные Штаты. Его попутчик Чарльз Джексон создал на борту корабля импровизированную лабораторию, в которой экспериментировал с электромагнетизмом. Пораженный увиденными опытами, Морзе посчитал возможным применить силу электричества для передачи сообщений по кабелю.

В чем-то гениальные мысли похожи на вирусные заболевания: в какой-то момент одними и теми же идеями могут заразиться люди, живущие в разных частях света. Так произошло и с концепцией электрического телеграфа. Вскоре Морзе обнаружил, что с такой же идеей тогда же выступили немецкие и британские изобретатели. И пока он работал над системой передачи сообщений между городами, его конкуренты разрабатывали собственные устройства. В 1837 г. в Англии изобретатели-партнеры Кук и Уитстон объединили свое чудо техники с другим изобретением той эпохи: их электрический телеграф начали использовать на новой железной дороге из Бирмингема в Лондон. Однако система Морзе, позволявшая передавать послания из Балтимора в Вашингтон (потому-то она так заинтересовала правительство), обладала элегантностью и простотой, которых так недоставало механизмам других новаторов.

В первоначальной форме телеграф представлял из себя аппарат с катушкой бумажной ленты, рычагом с железным стержнем и часовым механизмом, двигавшим ленту. Идея художника состояла в том, что его устройство сможет и отправлять сообщения, и принимать их. Каждое послание состояло из набора точек и тире, выдавленных стержнем на полоске бумаги. Комбинации таких символов кодировали буквы алфавита. Сама по себе машина была произведением искусства XIX в., собранным из латуни, дерева и часового механизма. Вскоре это прекрасное изобретение начали устанавливать на железнодорожных станциях, раскиданных по необъятным просторам Соединенных Штатов. Однако современники Морзе считали, что работу устройства можно значительно ускорить. Например, характерное пощелкивание и тикание принимающего механизма можно было бы преобразовать в звуковой код, который записывал бы человек, слушающий послание. Так зародилась азбука Морзе – последовательность коротких и длинных сигналов (точек и тире), которыми кодируются буквы, цифры и знаки препинания.

Несколько лет неутомимый Морзе вел изнурительные судебные тяжбы, доказывая, что основные части системы электрического телеграфа – именно его изобретение, которое в рамках авторского права должно рассматриваться как его интеллектуальная собственность. Сэмюэл Морзе, родившийся в 1791 г., стал одним из символов независимой Америки. Он вкладывал в свою работу все силы и энтузиазм, что иногда приводило его к совершенно неожиданным результатам (его карьера художника-портретиста тоже была успешной, а некоторые и вовсе считают отдельные его картины шедеврами). Телеграф Морзе дал толчок новому, невиданному прежде витку развития коммуникационных технологий. Одним из последующих этапов этого бесконечного процесса стали проложенные в Атлантике подводные кабели, объединившие континенты в одну сеть. А они, в свою очередь, стали основой для возникновения новой сферы шпионажа – перехвата телеграфных сообщений. Армия тоже нашла множество способов применения изобретения американского художника. Своего расцвета телеграфия достигла во время Второй мировой войны. Тогда к людям, занимавшимся отправкой, приемом и расшифровкой сообщений, применялись особо жесткие требования.

Изучение азбуки Морзе требовало много времени и внимания – в этом на собственном опыте убедились британские девушки, служившие телеграфистками в армии и на флоте. Те, кого направляли в «Службу Y» – там занимались перехватом телеграфных сообщений, их расшифровкой и отправкой в Блетчли-парк, – вначале проходили изматывающий курс обучения. Главным критерием отбора была гибкость мышления. Кандидатов, удовлетворявших заявленным требованиям, направляли на остров Мэн, где месяцами обучали азбуке Морзе. Они настолько глубоко погружались в систему точек и тире, что она буквально встраивалась в их мозг. Работавшие на передовой операторы быстро настукивали сообщения, так что перехватчики должны были действовать с такой же скоростью; у них не было времени на сомнения по поводу той или иной буквы из послания.