17 января 1917 г. Циммерман отправил зашифрованную телеграмму послу Германии в Мексике Генриху фон Экхарду. В ней министр иностранных дел в деталях излагал свой план и просил Экхарда обсудить его с президентом Мексики. Телеграмму отправили через посольство Германии в Вашингтоне: казалось, что использование дипломатических каналов связи в нейтральных странах было достаточно надежным вариантом. Однако уже месяц спустя Циммерман, к ужасу своему, обнаружил, что буквально весь мир судачит о его телеграмме. Скандал стал одной из причин того, что 2 апреля 1917 г. Соединенные Штаты объявили войну Германии. Это решение повлияло на послевоенный баланс сил в Европе и привело к множеству конфликтов.

Но кто перехватил и дешифровал телеграмму Циммермана? Этим занимались специалисты из криптографической службы Британского адмиралтейства, которую называли Комната 40 – это была предтеча Блетчли-парка. Руководителем этой кузнецы английских гениев был директор Управления военно-морской разведки адмирал Уильям Холл по прозвищу Мигалка Холл (такое имя адмирал получил из-за нервного тика, которым он страдал; некоторые говорили, что его тик похож на мигание сигнального прожектора корабля). В Комнате 40 работали выдающиеся люди. Один из них, Альфред Дилли Нокс, любил уподоблять себя и своих коллег персонажам «Алисы в Стране чудес». Он был большим поклонником Льюиса Кэрролла и часто использовал загадки из его произведений для тренировки гибкости мышления. В эту команду входил и Соня, человек блестящего ума, увлекавшийся искусством и любительскими театральными постановками. Его настоящее имя было Найджел де Гри. Соня и Дилли отлично понимали, что перехваченная телеграмма, над которой они работали, обладала силой, способной изменить мир.

Через океан телеграммы отправлялись по специальным кабелям, проложенным под водой. И ни Циммерман, ни американцы даже не догадывались, что еще до того, как первые кабели коснулись морского дна, британцы сделали все, чтобы получить возможность перехватывать сообщения. В живописном селении Порткерно, притулившемся на краю небольшой бухты, среди песчаных пляжей и отвесных скал Корнуолла, находилась ретрансляционная станция. Расположенная на отшибе, на перекрестке всех ветров, она стала своего рода «перевалочным пунктом» для сообщений, отправляемых из Европы в Северную Америку. Именно здесь была перехвачена телеграмма Циммермана, расшифровывать которую поручили Дилли Ноксу и Найджелу де Гри, уже имевшим большой опыт взлома немецких шифров. Когда специалисты раскрыли смысл этого сообщения, все были настолько поражены, что ни руководство Комнаты 40, ни правительство Великобритании поначалу даже не знали, что им делать с этой депешей.

«Мы намерены начать с 1 февраля беспощадную подводную войну. Несмотря ни на что, мы попытаемся удержать США в состоянии нейтралитета. Однако в случае неуспеха мы предложим Мексике: вместе вести войну и сообща заключить мир», – говорилось в одном из расшифрованных отрывков телеграммы. Черным по белому: готовится заговор против Соединенных Штатов.

Позже де Гри вспоминал: «Мы расшифровали сообщение лишь в общих чертах, но нас буквально в жар бросило от волнения: всем было ясно, насколько важен лежащий перед нами документ… Уверившись в правильности нашей расшифровки – хотя в тексте еще оставались некоторые пробелы, – я сразу же побежал в кабинет (Мигалки Холла)… Я без стука ворвался внутрь и, задыхаясь, спросил: "Сэр, вы хотите, чтобы американцы вступили в войну?"»

Конечно, Холл, как и британское правительство, не просто хотел – он жаждал этого. Ведь это означало, что у Антанты появятся свежие резервы и новые линии снабжения, которые смогут переломить ход войны (так в итоге и получилось). Однако все это было вопросом будущего, а британцам предстояло разобраться с более насущными вопросами. Например, им надо было придумать, как распространить текст телеграммы Циммермана по миру так, чтобы немцы не узнали о взломе шифра (ведь тогда они в следующих сообщениях использовали бы новые коды, а значит, криптографам пришлось бы начинать дешифровку с нуля). Разведчики тщательно обдумывали этот вопрос. В конце концов решили сделать так, чтобы все выглядело, будто утечка произошла уже в Мексике. А дальше нужно было найти способ справиться с волной возмущения и недоверия американского народа.

Дело в том, что за год до этих событий президент США Вудро Вильсон был избран на второй срок, пообещав, что при нем Америка не станет участвовать в европейской войне. 20 февраля 1917 г. Уильям Холл неофициально отправил телеграмму послу Соединенных Штатов в Великобритании, а тот сообщил о ней своему президенту. Новость о депеше Циммермана также попала во все американские газеты. Из-за неограниченной подводной войны в американцах и так тлела враждебность к правительству Германии, но вести о готовившемся заговоре против их страны только подлили масла в огонь. Уже в апреле Вильсон, выступая перед Конгрессом, говорил о необходимости объявления войны Германии. «Мир нужно сделать безопасным для демократии», – заявил он в своей речи. Это выступление стало переломным моментом, определившим направление развития истории на весь XX век. Оно ознаменовало зарождение новой сверхдержавы, претендующей на роль мирового жандарма.

Разумеется, что никто не знал ни о роли Найджела де Гри в этом криптографическом перевороте, ни о самой Комнате 40. Но это достижение сильно повлияет на судьбу Сони даже в межвоенные годы, когда он уволился из Адмиралтейства и возглавил концерн «Общество Медичи», занимавшийся публикацией старых произведений искусства. В разведке помнили одного из своих лучших дешифровщиков, и в 1938 г., когда Европа вновь услышала отдаленные залпы, предвещавшие новое кровопролитие, де Гри пригласили вернуться в команду криптографов. Так Соня попал в преобразившуюся Комнату 40, которая сменила название и местоположение. Теперь это была «Правительственная школа кодирования и шифрования», расположившаяся в усадьбе Блетчли-парк, что примерно в 40 км от Лондона. Там он занял одну из руководящих должностей и на протяжении всей войны оставался одним из тех, благодаря кому организация превратилась в самый передовой центр криптографии в мире.

Но и после окончания Второй мировой де Гри продолжал свою деятельность: он активно участвовал в реорганизации Блетчли-парка, необходимой, чтобы встретить вызовы новой эпохи, когда холодная война в любой момент грозила перейти в стадию ядерного конфликта. Де Гри сыграл ведущую роль в создании Центра правительственной связи. И мы можем с уверенностью сказать, что этот милейший господин, так любивший выступать на сцене и рисовать открытки ко дню рождения внуков, по праву считается одним из величайших криптографов в истории.

Посреди ужасов запустения и безумия, которые принесла в Европу мировая война, посреди мертвых пейзажей и непроходимой грязи, где тонули останки убитых, человеческий ум, вопреки всему, проявлял удивительную изобретательность. Осенью 1918 г. немецкая военная машина, как и все остальные, казалось, должна была быть парализована осознанием того, что она натворила. Тем не менее именно в этот период всеобщего отчаяния, царившего на Западном фронте, появился совершенно новый шифр. Он был разработан 26-летним немецким офицером связи по имени Фриц Небель. Его изобретение позволяло легко и быстро шифровать сообщения для передачи по телеграфу как работниками штаба, так и солдатами в полевых условиях. Код получил название «шифр ADFGVX», и долгое время считалось, что взломать его невозможно.

К тому моменту у всех армий, сражавшихся в этой бессмысленнейшей из войн, были свои системы шифрования – более трудные для использования и легкие для дешифровки, чем код Небеля. Информация передавалась из окопов в штабы при помощи полевых телефонов, почтовых голубей и прочих средств, которые делали перехват сообщений относительно простой задачей. И, конечно, все воюющие стороны пользовались поистине несчетным количеством различных шифровальных книг, чередуя их применение. Офицеры должны были всегда помнить, какие шифры нужно использовать в тот или иной день. Однако в тяжелых условиях позиционной войны этот способ тоже был ненадежен, так как любая атака противника, позволь она ему продвинуться хотя бы на сотню метров по раскисшей от грязи и крови земле, могла привести к перехвату шифровальных книг.