Б. Уорф (с. 213) указывает, что в разных языках одни и те же элементы реальности могут концептуализироваться по-разному. В языке нутка (племя, проживающее на острове Ванкувер), например, все слова показались бы нам глаголами, но в действительности там нет ни глаголов, ни существительных. В нем присутствует как бы монистический взгляд на природу. Он порождает, как пишет автор, только один класс слов для всех видов явлений. Например, о house («дом») можно сказать и а house occurs («дом имеет место»), и it houses («домит»).

Итак, сходные элементы «реальности в себе» в разных культурах могут концептуализироваться по-разному. Где-то они могут быть сформированы в виде предметов, где-то – их свойств, а где-то – их действий. Соответственно и обозначаются они в разных языках словами, относящимися к разным частям речи, что никак не мешает им успешно репрезентировать реальность.

Б. Уорф (там же) замечает, что в языке хопи есть существительное, обозначающее любой летающий предмет или существо за исключением птиц (последние обозначаются другим существительным). Таким образом, это существительное обозначает класс «летающие минус птицы», включающий и насекомых, и самолет, и летчика. Он замечает, что хотя этот класс представляется нам уж слишком обширным и разнородным, но таким же показался бы, например, эскимосу наш класс «снег». Более того, ацтеки идут еще дальше нас. В их языке холод, лед и снег вообще обозначаются одним словом с различными окончаниями: «лед» – это существительное, «холод» – прилагательное, а для «снега» употребляется сочетание «ледяная изморось».

Люди склонны концептуализировать и обозначать лишь значимые для них аспекты окружающего мира. И чем важнее для них какая-то грань реальности, тем более детально и многообразно они ее концептуализируют и обозначают в своем языке. При этом они легко могут усвоить концепты, созданные другим обществом.

Нельзя не отметить, что концептуализация реальности далеко не всегда эффективна и успешна. При этом неадекватная концептуализация реальности создает колоссальные трудности для познания. Она порождает множество псевдовопросов и ложных проблем, на которые новые поколения веками ищут несуществующие ответы. Л. В. Стародубцева, например, пишет: «Зачем-то понадобилось разбить мир на “идеальное” и “реальное”, чтобы затем по-шеллинговски грезить о тождестве идеалреального. Зачем-то понадобилось отгородить глухими категориальными перегородками эссенцию от экзистенции; по-гегелевски разорвать “мыслимое”, “мыслящее” и саму “мыслимость” – не для того ли, чтобы затем тосковать по их слиянию в недостижимом Абсолюте?» (1998, с. 326).

Следует поэтому не только выявлять такие неудачно концептуализированные области реальности и помещенные в нее ложные сущности, но и принять как данное то, что наша концептуализация мира в принципе несовершенна и мы должны постоянно проводить ревизию своих концептов.

История науки позволяет нам понять, что, во-первых, все научные концепты – конструкции человеческого сознания. Во-вторых, то, что всегда можно создать альтернативные концепты, репрезентирующие иные сущности реальности. В-третьих, то, что альтернативные концепты могут репрезентировать реальность не менее эффективно. В-четвертых, то, что нет и не может быть единственно верной концептуализации реальности, а следовательно, и «объективной» научной теории.

1. Человеческое сознание репрезентирует окружающий мир сущностно. Оно создает отдельные и самостоятельные репрезентации элементов «реальности в себе» в форме сущностей – реальных, возможных или явно вымышленных. Например, предметы и явления, их свойства, действия и отношения, психические и социальные объекты и т. д. Причем сущности эти меняются по мере развития человечества, что находит отражение в языке.

2. Вероятно, сознание пытается таким путем организовать исходно аморфный и непрерывно изменяющийся поток своих чувственных репрезентаций «реальности в себе» в устойчивую совокупность множества психических инвариантов, или субъективных констант… Такими инвариантами являются, например, модели-репрезентации предметов. Психические инварианты упрощают окружающий мир и облегчают сознанию его понимание.

3. Концептуализация – это выделение и формирование сознанием в процессе репрезентирования окружающего мира новых сущностей в нем. Сознание осуществляет это с помощью выстраиваемых им и обозначаемых новыми словами особых психических конструкций, или концептов. Концептуализация окружающего мира, как и репрезентирование реальности, протекает на двух уровнях: чувственном и вербальном.

4. Сознание создает концепты (и понятия) не для обозначения существующих в окружающем мире объектов и других сущностей, как до сих пор считает большинство исследователей. Наоборот, создавая концепты, сознание тем самым формирует сущности, которыми наполняет окружающий мир. Концептуализация мира зависит не только от самой «реальности в себе», но и от человеческого сознания.

5. Человек концептуализирует и обозначает словами лишь значимые для него аспекты мира. И чем важнее для него какая-то грань реальности, тем более детально и многообразно он ее концептуализирует и обозначает в языке. Осуществленная этносом концептуализация мира полностью определяет последующее понимание мира новыми поколениями. Она проявляется, закрепляется и передается с помощью слов родного языка.

6. Будущий чувственный концепт, или модель-репрезентация предмета, появляется в сознании непроизвольно в результате восприятия человеком окружающего мира. Сознанию остается лишь обозначить ее определенным словом. Вербальный концепт, репрезентирующий сущность, недоступную восприятию, целенаправленно формируется сознанием. Концептуализировать один и тот же недоступный восприятию аспект «реальности в себе» можно по-разному, то есть можно создать альтернативные сущности, которые одинаково успешно будут его репрезентировать. Нет и не может быть единственно верной концептуализации реальности, а следовательно, и научной теории.

7. Концептуализация «реальности в себе» далеко не всегда удачна. Неадекватная концептуализация создает в дальнейшем трудности для познания и порождает множество псевдовопросов. Учитывая несовершенство нашей концептуализации мира, мы должны постоянно проводить ревизию своих концептов.

8. Создание исследователями иного варианта концептуализации той же области «реальности в себе» всегда сопровождалось сменой научных теорий. И наоборот, любая революция в науке всегда начиналась с радикальной ревизии ее базовых концептов и репрезентируемых ими сущностей, то есть с иной концептуализации реальности и создания новых сущностей.

9. Сущности, обозначаемые базовыми понятиями любой науки, не следует искать в «реальности в себе». Все они сформированы концептами (и понятиями), выстроенными человеческим сознанием, то есть созданы и помещены в окружающий мир человеком.

Н. Хомский (1972, с. 126) и его многочисленные сторонники и последователи полагают, что существуют так называемые врожденные языковые универсалии[53]. Он (1972, с. 144) обращает внимание на несоответствие между немногочисленными и некачественными исходными данными, которые, по его мнению, представляет собой язык окружающих ребенка взрослых людей, с которым сталкивается ребенок в процессе обучения языку, и возникающей, тем не менее, у ребенка в результате обучения сложнейшей и стройной системой его собственного языка. Автор замечает, что носитель языка знает множество вещей, которым вовсе не обучался, и его языковое поведение, по-видимому, невозможно объяснить.

Данный факт Н. Хомский (1972, с. 158–174) объясняет наличием у ребенка некоего врожденного механизма, «внутреннего схематизма», который только и позволяет ребенку усвоить универсальную грамматику[54]. По его (2005а, с. 123) мнению, должны существовать некие определяющие принципы, делающие возможным усвоение языка, и если считать эти принципы врожденным свойством мыслительной деятельности, то открывается возможность дать объяснение тому очевидному факту, что говорящий на данном языке знает множество вещей, которые он вовсе не усваивал в процессе обучения.