Если мельком бросить взгляд на знакомого и незнакомого человека, то можно заметить, что мгновенный образ восприятия знакомого сопровождается чем-то делающим этот образ «наполненным», тогда как образ восприятия незнакомого, метафорически выражаясь, «пустой». Образ восприятия знакомого человека актуализирует его модель-репрезентациюв нашем сознании. Образу восприятия незнакомого человека просто почти нечего актуализировать в сознании. В образе восприятия незнакомого человека мы тоже сразу распознаем, во-первых, человека, во-вторых и в-третьих – его пол, возраст, расовую принадлежность и т. д. Но наличие модели-репрезентации знакомого человека радикально меняет для нас воспринимаемый нами образ этого человека. Даже в образах восприятия звука голоса знакомого человека, доносящихся, например, из-за двери, мы, благодаря наличию модели-репрезентации, буквально «видим» его визуальный образ – то, что просто не могли реально сейчас увидеть.

Лежащая передо мной фотография знакомого человека вызывает в моем сознании представление не о ней, а о совершенно другом объекте – самом этом человеке. Происходит это потому, что образ восприятияданного искусственного объекта – фотографии, выступающей как иконический знак изображенного на ней человека, актуализирует в моем сознании устойчивую психическую конструкцию – модель-репрезентацию конкретного человека. Без нее фотография была бы для меня фотографией незнакомца. Я не обсуждаю здесь то, что модель-репрезентация, конечно, ассоциируется с понятиями, например образом слова, обозначающего имя человека, и т. д.

Модель-репрезентация известного человеку предмета не является чем-то раз и навсегда данным ему, неизменным и статичным. Она постоянно видоизменяется в течение жизни и в процессе взаимодействия человека с репрезентируемым ею элементом «реальности в себе». Даже всплывая в сознании, она в отличие от мгновенного образа восприятия или ощущения не является феноменологически чем-то однородным. Появившись в сознании какой-то своей частью, она как бы «течет», так как составляющие ее элементы сменяют друг друга. Удачной метафорой для нее мне представляется видимая часть вращающегося в воде деревянного многогранника с разноцветными гранями. Скрытая его часть прячется где-то в памяти, а видимая часть все время меняется. Его элементы один за другим появляются в сознании, сменяя друг друга. Однако полностью психическая конструкция не помещается в поле сознания из-за своих «размеров» (если можно говорить о размерах психической конструкции).

Например, возникающая в моем сознании модель-репрезентация моей собаки репрезентирует мне непрерывно движущийся объект, который то бежит, то играет с мячом, то лежит, то ест и т. д. Даже модель-репрезентация неподвижного объекта – моего дома – тоже изменяется. Он поворачивается ко мне разными сторонами: то входом, то верандой, видится то рядом, то как бы издалека, то снаружи, то изнутри. Как будто его снимают разные камеры, причем изображение все время перескакивает с одной его стороны на другую без всякой системы и независимо от моей воли. Хотя я все же могу при желании остановиться на какой-то его части, как бы выделить субобъект в этом большом объекте и мысленно рассмотреть его внимательнее.

Таким образом, можно заключить, что модель-репрезентация знакомого предмета представлена совокупностью образов воспоминания и представления этого и даже, возможно, сходных с ним предметов, с которыми человек уже сталкивался в прошлом, в динамике их возможных изменений. А в формировании вновь возникающего образа восприятия предмета непосредственно участвуют не только перцептивные впечатления, но и модель-репрезентация воспринимаемого предмета, если она уже сформировалась к моменту этого восприятия.

Появление в сознании ребенка моделей-репрезентаций упорядочивает для него калейдоскопически меняющиеся сенсорные репрезентации окружающего мира. Формируя в окружающей ребенка реальности конкретные предметы, их модели-репрезентации делают для ребенка мир относительно стабильным и узнаваемым, доступным познанию. В его сознании упорядочивается процесс постоянного движения неопределенных чувственных форм. Без этого сознание утонуло бы в нескончаемой череде меняющихся сенсорных репрезентаций даже одного объекта реальности. Благодаря единству апперцепции сознание строит из бесконечных рядов мгновенных чувственных образов относительно завершенные чувственные же репрезентации вычленяемых и конституируемых сущностей – предметов. Тем самым оно формирует вокруг себя относительно инвариантный для самого сознания предметный физический мир. Хотя мир внешний, «мир в себе самом» не содержит инвариантов и постоянно меняется.

Сознание формирует моно- и полимодальные модели-репрезентации, которые репрезентируют и конкретные объекты (например, ваш дом, вашу собаку, вашего друга Петю и т. д.), и множества сходных объектов, обозначаемых универсалиями (например, дом, дерево, лодка вообще). Визуальная модель-репрезентация конкретного объекта представляет собой множество зрительных образов воспоминания и представления именно этого объекта. Ее можно условно назвать также собирательным образом воспоминания и представления данного объекта. Собирательная модель-репрезентация сходных объектов одного вида включает в себя множество образов воспоминания и представления конкретных объектов данного вида. Например, всех стульев, или всех треугольников, или всех врачей, которые встречались человеку на протяжении его жизни.

У каждого человека, сидящего за общим столом, есть своя уникальная перцептивная репрезентация данного стола, а также уникальная модель-репрезентация стола вообще. Общность доступного всем предмета «стол», да и сам этот «объективный» предмет существуют лишь благодаря общему воспринимаемому элементу «реальности в себе», сходству его сенсорных моделей, возникающих у разных людей, и наличию общего для всех людей понятия стол.

Вспомним известный вопрос, поставленный кажется Б. Расселом: остается ли от воспринимаемого нами стола что-нибудь еще, что не является чувственными данными, когда мы выходим из комнаты? Формулируя вопрос иначе, можно спросить: действительно ли стол лишь продукт человеческого сознания, исчезающий, если человек перестает его воспринимать? В форме образа восприятия привычного нам стола, в форме субъективной модели-репрезентации этого предмета, а также в виде вербальной символической репрезентации, или понятия стол, он действительно только продукт человеческого сознания. И как только мы прекращаем воспринимать стол, он превращается из стола в элемент «реальности в себе», в нечто иное, нечто, которое бессмысленно даже обсуждать в силу его непонятности и недоступности нам.

Модель-репрезентация объекта – это не просто чувственная репрезентация предмета и его изменений во времени. Это еще и репрезентация отношений данного предмета к другим предметам.

Б. Рассел (331, с. 225) пишет о том, что вещи выглядят по-разному даже в зависимости от того, в какой части сетчатки локализуется образ. По мнению автора, обыденный здравый смысл научается отличать эти преходящие изменения в восприятии от тех изменений, которые вызваны изменениями в самих предметах.

Думаю, однако, что здесь надо благодарить не наш здравый смысл, а способность сознания создавать устойчивые психические конструкции – модели-репрезентации каждой воспринятой нами вещи[37] – и сохранять их затем в памяти. Любое столкновение в будущем с «реальностью в себе», образы восприятия которой ассоциативно связаны с определенной моделью-репрезентацией, немедленно актуализирует данную модель-репрезентацию в сознании. Модель-репрезентация вещи обеспечивает ее инвариантность для нас и то, что любые изменения вновь возникающего образа восприятия вещи становятся нам заметны. Полагаю, что модель-репрезентация нового предмета формируется у нас после первого же или нескольких первых его восприятий.