Исследователи наделяют предметы известными нам свойствами не только вследствие особенностей «реальности в себе», но и потому, что наши органы чувств способны репрезентировать «реальность в себе» в строго определенных сенсорных модальностях, в строго определенных диапазонах и с разной степенью информативности. Следовательно, в зависимости от особенностей органов восприятия и условий восприятия предмет приобретает «разные» свойства.

Б. Л. Донской (2009, с. 23) упоминает о хорошо известном науке факте, что каждый предмет проявляет новые свойства во взаимодействии с другим предметом. Сколько различных предметов вступит во взаимодействие с данным предметом, столько новых свойств он проявит. В этом, как принято считать, проявляется неисчерпаемость его свойств.

Думаю, однако, правильнее было бы говорить не о бесчисленных дополнительных сущностях – свойствах, якобы присущих предметам, а об изменениях самих этих предметов в процессе взаимодействия друг с другом. Данные изменения порождают в нашем сознании новые репрезентации тех же самых предметов, которые мы интерпретируем как их новые свойства.

Передо мной не стоит задача глубокого анализа свойств и рассмотрения истории их изучения, восходящей к Дж. Локку (1985). Мне представляется, что свойства следует разделять на чувственно конституируемые, или непосредственно воспринимаемые (например, белый, громкий, холодный), и рационально выводимые, или вербально конституируемые и конструируемые (например, конкурентоспособный, неэффективный, электропроводный, рациональный и т. д).

Как мы уже обсудили, человеческое сознание строит то, что принято называть свойствами предмета, из репрезентаций того же самого предмета, то есть используя для этого его же модель-репрезентацию. Свойства не являются отдельными от предмета физическими сущностями, имеющимися наряду с ним, а представляют собой лишь результаты иного способа репрезентирования все того же предмета. Говоря метафорически – результаты взглядов на тот же элемент «реальности в себе», но «через другие приборы».

Таким образом, концепт, представляющий определенное свойство, присущее многим предметам, обозначаемый, например, понятием теплый, репрезентирует не особую дополнительную сущность, которая характерна для различных теплых предметов. Он репрезентирует то обстоятельство, что сознание формирует особое множество разных предметов на основе вызываемого ими ощущения тепла как нечто существующее и более или менее однородное. Однако данное ощущение не позволяет ему дифференцировать предметы внутри множества.

Умозрительность и некоторая искусственность понятия свойство по сравнению с понятием предмет очевидна многим исследователям… В. Е. Кемеров (2004, с. 605), например, пишет, что свойство не есть сущее само по себе, если под сущим понимать некоторое наличное бытие, качество, вещь.

Хочу сразу уточнить, что свойства предметов конституируются не только благодаря возникновению в сознании ощущений, репрезентирующих тот же предмет в неосновной чувственной модальности. Сознание, например, конституирует свойства и в основных (зрительной и слуховой) чувственных модальностях: звонкий, глухой, тусклый, яркий и т. д., что согласуется с гипотезой о формировании образа из ощущений одной и той же модальности.

Образ восприятия движущегося[43] или изменяющегося предмета представлен в сознании последовательностью непрерывно сменяющих друг друга мгновенных образов, репрезентирующих разные фазы изменения предмета (см.: С. Э. Поляков, 2011, с. 177–208). В конечном счете в сознании одновременно присутствуют образ восприятия и образ воспоминания предмета. Сами образы воспоминания имеют тенденцию меняться со временем, поэтому в модели-репрезентации движущегося предмета представлены уже не образы его воспоминания, а сложный «сплав» множества мгновенных образов воспоминания и представления воспринятого в прошлом изменяющегося предмета.

В сознании не может быть репрезентации движения самого по себе, то есть движения без репрезентации предмета, так как движения без предмета не бывает, как не бывает свойств без предмета, поэтому специфическое движение или изменение представлено в сознании моделью-репрезентацией самого предмета, движущегося или изменяющегося особым образом.

Обсуждая модель-репрезентацию движущегося предмета, следует сразу говорить о модели-репрезентации целой системы, включающей в себя предмет и окружающие его объекты, в которой движение предмета превращается во внутреннее изменение самой системы. Таким образом, движение предмета репрезентируется моделью-репрезентацией изменяющейся системы, представляющей собой суперобъект, в которую в качестве одного из объектов входит предмет.

Типичное изменение предмета репрезентируется моделью-репрезентацией предмета, находящегося в процессе последовательных стадий своих строго определенных и стереотипно повторяющихся изменений (трансформаций). Например, если в модель-репрезентацию лошади (вообще) входит множество визуальных образов воспоминания и представления разных лошадей, которые стоят, идут, лежат, бегут и т. д., то в репрезентацию конкретного движения лошади, обозначаемого понятием бежит, включен только собирательный образ воспоминания и представления данного движения лошадей. При этом репрезентация бега лошади является фрагментом модели-репрезентации лошади вообще, которая бежит.

Итак, репрезентация движения предмета – это лишь особый фрагмент модели-репрезентации самого этого предмета, строго определенным образом меняющегося во времени. Соответственно, чувственными значениями таких понятий, как ходьба, бег, еда и т. д., являются множества сходным образом изменяющихся (трансформирующихся) моделей-репрезентаций разных объектов – людей, лошадей, собак и т. д.

Впрочем, понятие, обозначающее особый вид движения, часто формируется в результате наблюдения за движением одного-единственного предмета. Чувственным концептом специфического движения в этом случае становится модель-репрезентация, представляющая в сознании изменяющийся особым образом конкретный объект. В последующем в процессе своего развития этот концепт включает в себя части моделей-репрезентаций других предметов, изменяющихся сходным образом.

Связывание визуального образа восприятия (и модели-репрезентации) изменяющегося объекта, например летящей птицы, со слуховым образом соответствующего слова «летит» приводит к формированию понятия летит. Аналогичным образом возникает связь с тем же понятием (летит) фрагментов моделей-репрезентаций, представляющих в сознании специфические изменения других конкретных объектов (воздушный шар, самолет, парашютист и т. д.). В итоге формируется смешанный концепт, иллюстрируемый собирательной моделью-репрезентацией предметов, совершающих специфическое действие – перемещения в воздухе, ассоциированный с понятием летит.

Человек постоянно сам совершает действия с предметами, поэтому к его репрезентациям, формирующимся в процессе наблюдений за движениями предметов, добавляются чувственные репрезентации изменений состояния его собственного тела, возникающих в процессе выполнения им движений. Эти репрезентации включают в себя, например, то, что Дж. Брунер (1981, с. 88) называет «привычной структурой усвоенного действия» и «организованной последовательностью действий, управляемых некоторой схемой».

Типовые сенсорные конструкции, включающие в себя зрительные образы и множество интероцептивных ощущений, репрезентируют человеку его тело и в состоянии покоя, и в процессе разнообразных привычных движений. Такие сформированные уже психические конструкции участвуют у взрослого человека в регуляции всех движений и действий, особенно привычных. Их трудно вербализовать, то есть выразить словами, но они вполне узнаваемы для нас сенсорно. Печатая, например, текст на компьютере, я периодически ловлю себя на том, что моя рука непроизвольно движется по клавиатуре к клавише с изображением очередной буквы печатаемого мною слова, слуховой образ которой возник уже в моем сознании, хотя я не всегда могу при этом произвольно безошибочно вспомнить, где именно на клавиатуре находится данная буква.