Дж. Гибсон (1988, с. 434–436) прямо указывает, что в физической реальности существуют глубинные инварианты, скрывающиеся за изменением оптического строя. Он выделяет четыре вида оптических инвариантов: инварианты изменения освещения; инварианты изменения точки наблюдения; инварианты частичного наложения выборок; инварианты локальных возмущений структуры. Кроме того, автор выделяет инварианты, «существующие также в потоках акустической, механической и, возможно, химической стимуляции».
Представляется заманчивым попытаться вслед за Дж. Гибсоном выделить инварианты в физическом мире. Но можно ли их там найти? Проблема инвариантов в физической реальности теснейшим образом связана с проблемой тождественности физических объектов.
Первым и очень подробно исследовал возможность тождества физических объектов Д. Юм. Он (1996, с. 299) называет идеей тождества, или одинаковости, отчетливую идею объекта, существующего неизменно и непрерывно при предполагаемом изменении времени. Д. Юм (с. 305), однако, приходит к выводу, что тождество – это не что-то реальное, а лишь качество, которое мы приписываем собственным восприятиям. Тождество, по его мнению, зависит от одного из трех отношений: сходства, смежности и причинности. А наши представления о личном тождестве целиком порождаются беспрепятственным и непрерывным продвижением мысли вдоль ряда связанных друг с другом идей.
Э. Мах (2005, с. 274) вслед за Д. Юмом полагает, что постоянства, а следовательно, и тождества одного и того же объекта даже самому себе в окружающем мире нет. Мы достигаем этого постоянства, только абстрагируя и недооценивая некоторые условия. Есть только один род постоянства – постоянство связи (или соотношения). Л. Витгенштейн (1994, с. 166; 2008, с. 99) и У. Куайн (2010, с. 104, 115–116) тоже сомневаются в реальном наличии тождества.
У. Куайн (с. 115–116) обсуждает различия в объяснении конкретных сущностей (река Кестр) и сущностей, обозначаемых общими понятиями (квадратное). В первом случае, например, при остенсивном[40] объяснении реки мы указываем на несколько ее гипотетических срезов и каждый раз говорим: «Это – река Кестр». Тождественность указанного объекта все более осознается с каждым следующим случаем. При остенсивном объяснении понятия квадратное мы указываем на различные вещи и каждый раз говорим: «Это – квадратное», но не утверждаем тождественность всех объектов. Таким образом, в первом случае объекты отождествляются, а во втором – нет. Во втором случае тождественным предполагается не объект, а лишь признак квадратности, которым совместно обладают указанные объекты.
Другой пример приводит Г. Рейхенбах (2003, с. 301), который пишет о лодке, ремонтируемой несколько раз так, что в итоге заменяется каждая ее деталь. Тем не менее все совершенно правомерно называют ее той же самой лодкой, хотя она уже иная. То же самое происходит, по мнению автора, с рекой, вода в которой меняется все время. Он полагает, что река, таким образом, генетически тождественна самой себе скорее в функциональном, чем в субстанциальном отношении. У меня возникает вопрос: что же в лодке и реке тождественного? По всему выходит, что тождественны не физические сущности, которые соотносятся между собой, а нечто репрезентирующее эти сущности в нашем сознании.
Мне представляется, что кажущееся тождество внешних объектов возникает в результате того, что человеческое сознание с помощью собственных моделей-репрезентаций вводит в физическую реальность, создаваемую им в качестве глобальной чувственной репрезентации «реальности в себе», такие постоянные внешние сущности – предметы. Оно конституирует их чувственно и помещает в этот свой внешний предметный физический мир. А затем уже их наличие позволяет человеку говорить о тождестве предметов самим себе.
Э. Мах предлагает видеть постоянное, а значит, тождественное «в твердо установленном законе связи элементов, которые сами по себе кажутся весьма преходящими» (2005, с. 275).
Однако и закона связи элементов в самой «реальности в себе» нет… Есть лишь относительное постоянство и условная тождественность самим себе наших психических конструкций, репрезентирующих окружающий мир. В первую очередь тождественность присуща моделям-репрезентациям предметов, их свойств и изменений, а также обозначающим их словам… Но вернемся к вопросу о наличии инвариантов в окружающем мире. Инварианты есть в нем. Дело только в том, что окружающий предметный физический мир выстроен из наших собственных репрезентаций. Следовательно, так называемые физические инварианты – не что иное, как наши психические инварианты.
Давайте разберемся, как в нашем сознании появляется понятие конкретного предмета, если всякий раз тот же самый предмет мы видим совершенно иначе? Тождественность предмета самому себе задается нам лишь его – предмета – моделью-репрезентацией, которая является психическим инвариантом, репрезентирующим каждому из нас тождественную самой себе в разные моменты времени вещь.
В «реальности в себе» нет ничего тождественного, даже тождественного самому себе, потому что все в ней непрерывно изменяется. Иллюзию тождественности и постоянства придают разным элементам «реальности в себе» лишь репрезентирующие их модели-репрезентации и обозначающие их понятия. Само понятие тождество обозначает лишь очередную человеческую психическую конструкцию, постулирующую существование постоянных, а потому тождественных себе сущностей, которых в окружающем мире без человеческого сознания нет.
Способность сознания создавать модели-репрезентации, или психические инварианты, репрезентирующие непрерывно меняющиеся элементы «реальности в себе» в качестве постоянных и тождественных самим себе сущностей, позволяет нам не тонуть в многообразии непрерывно изменяющейся «реальности в себе» и эффективно действовать в ней. Впрочем, наши психические инварианты небеспочвенны. Они репрезентируют относительное постоянство многих граней «реальности в себе», которое вполне можно принять за тождественность в течение короткой человеческой жизни. Тем более что часто для признания тождества сущности нам, во-первых, вполне достаточно довольно грубого совпадения ее структуры, а во-вторых, часто достаточно учета даже не структуры, а лишь выполняемой сущностью функции.
Итак, в «реальности в себе» вне и без человека нет инвариантов. Там, вероятно, есть лишь то, что можно назвать сходством[41]. Инварианты же существуют только в человеческом сознании в виде моделей-репрезентацийи понятий, репрезентирующих конституированные и сконструированные сознанием сущности. Стараясь приспособиться к реальности, сознание склонно создавать инварианты везде.
§ 4. Модели-репрезентации свойств
Сформировав на основе сходного ощущения, вызываемого разными предметами, новое множество сходных ощущений, сознание постулирует наличие особой сущности – свойства[42], якобы присущего всем предметам множества. Сознание не только конституирует, но даже гипостазирует такие сущности. В языке свойства, как и предметы, принято обозначать существительными: краснота, белизна, твердость, сладость, крепость и т. д.
Основная чувственная репрезентация элемента «реальности в себе» – зрительный образ восприятия – превращается для сознания в предмет… Прочие чувственные репрезентации того же предмета – ощущения – превращаются в дополнительные по отношению к этому предмету сущности – его свойства. Введение новой сущности – свойства – позволяет исследователям объяснить наличие наряду с образом восприятия – достаточной для конституирования предмета репрезентации – других столь же реальных и бесспорных, как и она, чувственных репрезентаций того же предмета. Итак, сознание не репрезентирует предмет и отдельно его свойства. Оно всегда, хотя и по-разному, репрезентирует только предмет.
