Директор музея сжался. Беата махнула рукой.

— Мне плевать, что с ним будет. Где поднос сейчас? Кому вы его продали? Его получиться изъять из-за незаконности сделки?

— Господину Томпсону, владельцу газеты «Жизнь Морланда». Он все еще живет в городе и даже не пытался сбежать, — понуро сообщил директор музея.

— Значит, мы сейчас же идем к нему! — пророкотал шеф полиции. — И заберем у него незаконно приобретенную собственность!

Господин Томпсон долго не мог взять в толк, что от него хотят, и не припоминал никакого подноса. А на давление шефа полиции начал возмущаться произволом и грозиться ославить того на весь город как воплощение некомпетентности. Беата издала возмущенный стон. И сколько это должно было продолжаться? Джеральд некоторое время наблюдал за перепалкой, а затем внезапно спросил:

— Господин Томпсон, сколько вам лет? Около пятидесяти?

— Сорок девять. А что?

Беата тут же поняла, что он имел ввиду:

— В девять лет никто не станет проворачивать незаконные сделки. Это был его отец, так? Господин Томпсон, ваш отец занимался коллекционированием предметов старины?

— Да, папа обожал всякое старье. Заполнил этим хламом самую большую залу нашего особняка и спускал на него кучу денег. Я унаследовал все после его смерти. Хм, а вот теперь я начинаю припоминать, — тот наморщил лоб, — вроде там был какой-то поднос… рядом с парой ужасных ваз. Я всегда считал их безвкусицей.

— Вы позволите культу Калунны забрать поднос для ритуальных целей? — мягко улыбнулась Беата.

Господин Томпсон махнул рукой.

— Забирайте эту дешевку и не отвлекайте меня от дел.

— Это — белое железо, поднос очень дорогой, — проворчал шеф полиции, — отведите нас к нему.

— Серьезно? Неужели за него кто-то даст хоть тысячу?

— Он стоит несколько миллионов, — рассеянно ответила Беата, — так что вам лучше его не терять.

В доме их встретила роскошная зеленоглазая брюнетка лет двадцати, в которой Беата узнала одну из недавних победительниц конкурса красоты.

— Кларки, ты должен был предупредить о гостях, — капризно протянула она, — я бы нарядилась как следует! А теперь я выгляжу глупо!

— Это полиция, а не гости, Барбара, — отмахнулся тот, — они хотят забрать поднос из коллекции моего отца. Тот незаконно выкупил его у музея.

— Кларки, мне это неинтересно. Ты обещал мне новую шубку.

Господин Томпсон заскрипел зубами.

— У тебя уже есть целых три! Хватить разбазаривать мои деньги! Ох, не обращайте на нее внимания, все равно одну чушь несет. Идемте.

Глаза красавицы Барбары сверкнули злым огнем, и Беата покачала головой. Господин Томпсон был не очень умным человеком: он не замечал, что глупость его жены была лишь средством выкачать из него побольше денег. Юная хищница еще обдерет его как липку, и за сегодняшнюю грубость он ответит сполна.

— Вот, поднос лежит прямо… хм, странно. Его тут нет, — господин Томпсон растерянно указал на пустое место между двумя вазами, — я же помню, что он всегда тут был!

— Его не могли переставить? — спросил Джеральд, осматривая остальную коллекцию.

— Нет. Кому это нужно? Кроме отца к этим вещам прикасались только слуги, когда протирали пыль.

— Немедленно позвать всех слуг на допрос! — потребовал шеф полиции. — Поднос опять украли!

Беата вздохнула.

— Можно узнать проще. Отойдите, я сотворю пару заклинаний.

В воздухе соткались фигуры двух маленьких мальчиков, один из которых схватил призрачный поднос и погнался с ним за другим.

— А, так это Джордж и Бен, мои сыновья, — с облегчением выдохнул господин Томпсон, — бросили, небось, где-то, когда наигрались. Барбара, приведи их сюда!

Та надула губки.

— Почему я? Прислуге прикажи!

— Барбара!

— Ох, ну ладно!

Дети рассказали, что играли в «горячо-холодно», пряча поднос в разных местах, пока их не позвали обедать. Бен оставил его в хозяйственном помещении на территории дома.

Господин Томпсон вскинулся.

— И это было до обеда? Там уже была мебель?

— Нет, пап.

— Терри, вы перенесли мебель из трех комнат во флигель? — спросил господин Томпсон слугу.

— Да, сэр. Только закончили.

— Ох, незадача! Я собрался делать ремонт и… в общем, вы сами поняли. Поднос завалили другими вещами. Вытаскивать все назад и искать его будут часа четыре. И мне некогда контролировать это, — господин Томпсон развел руками, — приходите завтра с утра.

— Днем. Я зайду завтра днем, — проворчала Беата, взяла Джеральда под локоть и покинула дом владельца газеты. — Это какое-то чертово невезение. Уж не заколдован ли этот поднос?

— Не думаю. Постой, куда мы идем? Хисширский лес в другой стороне.

— На вокзал. Сейчас как раз должен подойти поезд.

На лице Джеральда мелькнуло разочарование.

— Может прогуляемся? Сегодня тоже хорошая погода.

— Мне лень. Взгляни-ка, а это не Александр там?

— Он самый. Тоже едет в Хисшир? Александр!

Тот заметил их и поспешил подойти. Бывший морландский священник все еще был потрясающе красив: золотые волосы, ангельское лицо с большими зелеными глазами, стройная фигура и открытая улыбка. Глядя на него, никто бы не признал в нем второго призрачного пса и охотника Калунны. Он пожал Джеральду руку и склонил голову перед Беатой.

— Добрый день. Что вы здесь делаете?

— То же, что и ты: ждем поезда. Вот и он. Пойдем.

Александр покачал головой.

— Я встречаю здесь друга. В Хисшир вернусь позже.

Беата пожала плечами и уже собиралась сесть в подошедший вагон, но в этот момент из него бодро выскочил полноватый рыжий мужчина средних лет, с заметными залысинами, и подошел к ним.

Он был одет в черную сутану.

— Алекс, сынок! Давненько не виделись! Дай я тебя обниму! Ух, ну и дорога! Растряс себе все, что мог!

Александр обнял его и улыбнулся. Затем бросил смущенный взгляд на Беату.

— Это священник, — тихо, неверяще произнес Джеральд.

— Я вижу. Но с какой стати он здесь? — Беата осеклась.

Тот услышал и немедленно повернулся к ним. Широко улыбнулся.

— Все верно! Я — отец Джон Вирджил, новый проповедник морландской церкви, присланный на смену Александру. Рад встрече. А вы — очаровательная Голди? Понятно, почему Алекс потерял от вас голову.

Беата рассмеялась.

— Я не занимаюсь соблазнением священников. Хотя, это наверняка весело.

Глаза отца Вирджила озорно блеснули.

— Для такой красивой женщины, несомненно. Так кто же вы? Александр, представь нас.

Джеральд помрачнел и нахмурился.

— Беата, поезд сейчас уйдет. Пойдем.

— Подожди. Приезд нового священника в Морланд — важное дело.

— Упустим поезд сейчас — придется возвращаться пешком через лес.

— И пусть, — отмахнулась Беата.

Джеральд сжал зубы.

— Что-то не так? Вы торопитесь? — спросил отец Вирджил.

— Вовсе нет, — Беата вновь улыбнулась ему.

— Отец Вирджил, знакомьтесь, это — госпожа Беата Хоффман, главная жрица культа Калунны, — сообщил Александр, — и ее муж, Джеральд Харт. Он — полицейский из Хисшира.

Отец Вирджил замер. Его улыбка стала немного натянутой. Он неловко протянул Джеральду руку, но тот не стал ее пожимать.

— Я наслышан о вас, госпожа Хоффман, и о ваших успехах. Поздравляю с получением статуса официальной религии. Надеюсь, вы сделаете много хорошего для людей.

Джеральд вскинулся.

— Уже сделала. Культ Калунны дал счастье всем, кто ей поклоняется. Морланду не нужен еще один священник, — резко сказал он.

— Но в городе всегда была наша церковь, — возразил отец Вирджил добродушно, — людям нужны наставления и ритуалы.

— Они у них есть. От наших жриц. А вам лучше уехать прямо сейчас.

— Увы, это никак не возможно. А вы тоже верите в Калунну, господин Харт?

— На землях вересковой богини в нее верят все. Тем, кто не уважает нашу богиню, места здесь нет, — ледяным тоном ответил Джеральд — уезжайте, пока не пожалели о приезде сюда.

Повисла неловкая тишина. С лица отца Вирджила исчезла улыбка. Александр отвел взгляд и ничего не сказал. Джеральд непримиримо скрестил руки на груди.