Беата Хоффман не любила детей. Не настолько, чтобы беситься от одного их присутствия, но достаточно, чтобы решить, что своих она заводить не хочет. Как не хочет, скажем, поехать в джунгли или выучить пять иностранных языков. Ей это было неинтересно. К материнству она питала уважение, беременных женщин считала нуждающимися в заботе и поддержке, но сама предпочла другой путь. И ни разу не пожалела о нем за сорок с лишним лет.

А потом вересковая богиня скинула на нее воспитание трех юных учениц, и Беате пришлось стать их наставницей. Но хоть не матерью. Благо, девочкам было уже по шестнадцать лет, и они умели соображать.

Хотя, учитывая их… назовем это происхождением, Эве, Лили и Дане шестнадцать было лишь физически, а фактически — меньше года. Именно тогда они начали существовать в телах, подобранных для них Калунной, а через пару месяцев попали в обучение к Беате. Неудивительно, что они жались друг к другу как потерявшиеся утята и относились к наставнице с боязливым уважением. Беате потребовалось время, чтобы расшевелить их, и теперь девочки вели себя по-разному: Лили липла к ней как полугодовалый игривый щенок, Эва была услужлива и проявляла хорошие манеры, а Дана научилась открывать рот и обращаться к ней. Что было приличным достижением: изначально Беата посчитала ее немой. Или до смерти напуганной Валери, уже справившей семнадцатилетие и ставшей полноценной жрицей вересковой богини.

Девочки попали к Беате весной, а сейчас уже началась осень: солнечная, теплая, с шуршащими листьями и ало-золотым пейзажем вокруг. Время летело незаметно.

Если в наставничестве и были свои плюсы, то состояли они в том, что оно было конечно. Беата собиралась научить своих учениц основам колдовства, полезного культу Калунны, а потом с чистой совестью отправить их служить ей. Года за три-четыре управится.

Сегодня она собрала их, чтобы вручить изготовленные для них книги заклинаний: обитые кожей цвета красного дерева, слоновой кости и древесного угля.

— Выбирайте по вкусу.

Лили вскинула руку, как на школьном уроке.

— Они разные. Это значит, что у них разные способности?

— Нет. Я наложила на них абсолютно одинаковые чары.

— А кто должен взять книгу первой?

— Решайте сами.

Беата зевнула и погладила Пуховку. Занятие проходило в задней комнате лавки зелий, и все три ее фамильяра расположились вокруг: Пуховка дремала, Пламя гоняла пустой флакон по полу, а Мгла осталась сидеть за прилавком, чтобы предупредить о приходе покупателя. Теперь продажами зелий занимались ученицы, и Беата вспомнила, что это было вторым плюсом наставничества, отнимавшего ее время и нервы.

Больше двух не набиралось.

Ах да, девочки были милые и послушные. Пускай будет три. Колдовская цифра, приносящая ведьмам удачу. Беата взглянула на учениц, негромко обсуждавших, кто какую книгу возьмет.

Эва была красавицей, изящной и грациозной, с тонкими чертами лица и хрупкими, нервными пальцами. Но вела она себя скромно и зажато, предпочитая носить темную закрытую одежду и не выделяться. У нее был потрясающий бледно-золотой оттенок волос, но он Эве не нравился: изучив заклинание смены внешности, она постоянно его меняла. Сегодня она была пепельно-русой, серой мышкой и носила этот цвет уже неделю. Зато глаза себе сделала поярче: сине-зелеными, цвета морской волны. Ей шло.

Лили, которой Беата подобрала симпатичные овальные очки и сводила в парикмахерскую, была плотной, круглолицей девочкой с короткой шапкой каштановых волос. Сегодня, впрочем, они были рыжими, а яркие зеленые глаза — карими, как у Беаты. Она обожала наставницу и старалась походить на нее во всем. Будь Лили менее простодушна, Беата сочла бы ее поведение продуманной лестью, но поговорив с ней пять минут, любой понимал, что Лили — сущее дитя. Жизнерадостное, любознательное и доброе.

Дана была невысокой, худой девушкой с мелкими черными кудряшками и поведением затравленного зверька, прячущегося по углам. Она почти всегда молчала, но при этом была человеком действия. Иногда опасного и безумного, но решительности ей было не занимать. Чего стоил один только призыв мертвых родителей, на который откликнулись совсем другие силы? Трех дурех едва не сожрали, но Дану это ни капли не напугало. Она питала нездоровый интерес к смерти и посмертию, будучи сильным природным медиумом. Она редко меняла внешность чарами, но сегодня сменила серые глаза на темно-фиолетовые. И ей неожиданно шел этот неестественный цвет, добавляя изюминки ведьминскому образу.

Честно говоря, черную кожу для обложки книги заклинаний Беата заказала именно ей. Магия смерти относилась к темной магии, и характер у Даны был мрачноват. Но она забрала себе красное дерево, Эва — черную, а Лили — светлую. Беата вынула три иглы, вату и флакон спирта.

— Откройте на первой странице и протяните руки. Потом оставите отпечаток в любом месте листа.

Беата обработала им пальцы, проколола и указала на книги. Ученицы подчинились. Отпечатки засветились, как линии колдовского круга, и исчезли.

— Теперь они привязаны к вам, и никто не сможет их забрать.

— А что будет если попытаться? — тут же спросила Лили.

— Попробуй.

— Дана, можно?

Та молча кивнула, и Лили взяла ее книгу заклинаний. Ничего не произошло, и все три ученицы недоуменно посмотрели на Беату.

— А теперь попробуй вынести в соседнюю комнату, — хмыкнула та.

Лили подчинилась, вышла и громко ойкнула. Раздался глухой звук удара, и книга заклинаний Даны прилетела к ней по воздуху. Лили вернулась, потирая нос.

— Она меня по лицу ударила и сбежала!

— Потому что это — личная вещь, принадлежащая другой ведьме. Удар по лицу — стандартное предупреждение недогадливым воровкам. При желании в качестве защиты можно навести что-то посерьезнее, вплоть до полного уничтожения любого, кто посмеет прикоснуться к ней. Так что лучше не трогайте чужих ведьминых книг.

— А если я добровольно ее кому-то одолжу? — спросила Лили.

Беата вздрогнула.

— Ты… ох, Лили, ведьмы так не делают! Никогда!

— Почему? — спросила Эва.

— Потому что книга заклинаний — это источник вашей силы и знаний. В нее вы будете записывать все, чему научитесь за свою жизнь: чары, рецепты зелий, способы добычи редких ингредиентов, виды волшебных существ. Пока что я учу вас одинаково, но позже это изменится. Вы можете найти редкий свиток с чарами трехсотлетней давности, обрести тайные знания от Калунны за верную службу или получить бесценный подарок. Все это будет давать вам преимущество над другими ведьмами. И его нужно сохранять, а не разбазаривать.

Лицо Лили огорченно вытянулось.

— А если я захочу поделиться новыми заклинаниями с Эвой и Даной, мне нельзя будет этого делать?

— Можно. Но помни, что они сродни деньгам. Чем больше у тебя уникальных знаний, тем лучше. Ты сможешь обменять их на что-то ценное или даже предупредить конфликт: семь оригинальных полезных заклинаний среди ведьм считаются предложением о мире. Приняв их, ты не имеешь права вредить дарительнице, даже если она навредит тебе.

— Это как взятка? — нахмурилась Дана.

— Или дар дружбы. Отдавать свое преимущество потенциальной сопернице значит становиться более уязвимой для атаки. Всегда ведь можно принять шесть и на этом остановиться, завладев чужими знаниями и оставив за собой право на вражду.

Эва неожиданно улыбнулась.

— Изящная выдумка. Мне нравится.

— А мне — нет, — сухо бросила Дана, — но нам не придется враждовать. Мы — подруги.

Лили и Эва улыбнулись ей, и все трое взялись за руки. Их лица посветлели. Беата с любопытством наблюдала за странными узами, связывающими их. У нее с Адалиндой, Валери и Голди подобного не было, хоть они и были полноправными жрицами Калунны. Ведьмы, даже будучи подругами, могли навредить друг другу. А потом простить и забыть.