— Благословляю тебя именем Калунны. Пусть проклятье этого подноса тебя не коснется, и ты принесешь его мне. Настоящий, а не подделку. У тебя все получится.

В воздухе разлился нежный аромат вереска.

Они оба замерли, наслаждаясь им и ласковой поддержкой своей богини.

— Я добуду поднос любой ценой, — Джеральд обнял Беату и поцеловал, — спасибо. Идем домой.

***

Ритуал в церкви Морланда проходил как обычно: ведьмы поболтали, обнажились и принялись напевать, передавая друг другу чашу с водой. Однако в самый неожиданный момент дверь церкви скрипнула и распахнулась.

— Кто здесь? Ох, господи! — отец Вирджил застыл, разглядывая ночных гостий. — Что тут происходит?

— Ой, черт, я забыла повесить чары для отвода глаз! — выругалась Валери. — Извините, девочки. Ладно, пускай ослепнет, извращенец.

Адалинда громко завизжала и прикрыла грудь руками.

— Аааа, не смотри на меня, я же голая! И я замужем, не пялься на меня, мерзавец!

Отец Вирджил поспешил отвернуться.

— Дамы, клянусь, я вовсе не извращенец! И ничего не успел разглядеть! Но почему вы все голые? Это же церковь, а не баня!

— А почему вы еще не спите? — изумилась Беата. — Сейчас два часа ночи.

— Не спалось, а потом я увидел свет в церкви и решил проверить, что здесь происходит. Госпожа Хоффман, что вы тут делаете в таком виде? Ох, Голди, и ты здесь. А Александр знает, чем ты занимаешься по ночам?

Та скривилась, а затем приняла изящную позу, гордо демонстрируя небольшую аккуратную грудь, длинные ноги и широкие бедра.

— Александр любит это тело и готов на все за право его ласкать. Теперь вам ясно, почему он предпочел меня, а не вашу унылую веру с постоянным воздержанием?

Отец Вирджил бросил на нее короткий взгляд.

— Молодость мимолетна, а мужская страсть и того короче. Я никогда не сомневался в твоем очаровании, но не стоит ли задуматься о будущем?

— Зануда, — припечатала Валери, — а сам продолжает пялиться на нас исподтишка. Вот кобель! А еще священник.

Отец Вирджил покраснел и отвел глаза.

— Юная леди, пожалуйста, не используйте подобных выражений. Это грубо и совсем вас не красит.

— А что ты хочешь, мы — самое прекрасное зрелище в его убогой жизни, — презрительно заметила Голди. — Небось рукоблудить на нас будет.

— Фу! Я мужу пожалуюсь! Он побьет этого типа за приставания, — скуксилась Адалинда. — Это отвратительно!

— Девочки, перестаньте, — вздохнула Беата, прикидывая, как выкрутиться из ситуации.

Ритуал был прерван, и его придется начать сначала, но прежде нужно как-то избавиться от священника.

— Дамы, простите, но без очков я вас почти не вижу, — миролюбиво ответил отец Вирджил, — я узнал госпожу Хоффман и Голди исключительно по голосам.

— Врет, — тут же догадалась Валери. Она вскинула руку и щелкнула пальцами, творя заклинание. — А ну-ка взгляни на ту из нас, у кого самая большая грудь!

Отец Вирджил резко повернулся и уставился на Беату.

— Ах ты мерзавец! Мои же больше! — возмущенно ахнула Адалинда, опуская руки. — Крот слепой! Немедленно посмотри сюда!

Валери и Голди расхохотались, а Беата закатила глаза.

— Да-да, твои больше, Ада. Отец Вирджил, дайте нам десять минут, мы оденемся и уйдем. Завтра я принесу вам булочки и извинения.

— Буду ждать вас, дорогая, — отец Вирджил неожиданно усмехнулся. — Стесняюсь спросить: а совратить меня с истинной веры вы даже не попытаетесь? Я выгляжу настолько непоколебимым?

— Я — замужняя женщина. Мой муж обидится, если я это сделаю, — серьезно ответила Беата, — а вас захочет побить. Зачем же мне вас так подставлять?

— Вы очень добры. И являете собой прекрасный образец супружеской верности и уважения.

— Джеральд его сожрет, — ухмыльнулась Валери, — и не подавится.

— Скорее бы, — бросила Голди.

Отец Вирджил взглянул на нее, покачал головой и вышел, закрыв дверь. Беата вздохнула.

— Начинаем ритуал сначала.

— А что мы будем делать в следующий раз?

— Я сама заколдую церковь, чтобы он ничего не заметил и не смог помешать. Давайте, девочки, а то Калунна рассердится.

На следующий день Беата пришла в гости с обещанными сладостями и очаровательной улыбкой.

— Простите, отец Вирджил, надеюсь, мы вас не сильно шокировали своей маленькой шуткой?

— Не сильно. Ох, дорогая, вы запомнили, какие булочки мои любимые! — он расплылся в улыбке. — Вы очень милы. Но зачем вы постоянно колдуете в моей церкви?

Беата напряглась.

— Это всего лишь разовая выходка.

Он покачал головой.

— Вы использовали ковер и жаровню. А я-то все не мог понять: они действительно перемещаются по кладовке, или я стал совсем беспамятным? Выходит, вы начали колдовать здесь еще до моего приезда. Зачем?

— Здесь подходящее место, — сдалась Беата.

— Могу я просить вас прекратить это? — спросил отец Вирджил, подавая ей чашку чая.

— Такова воля нашей богини. Мы не в силах ее нарушить.

— Вас не особенно это радует?

— В два часа ночи я предпочла бы спать в своей постели, а не торчать голой в холодной церкви, — проворчала Беата, — пожалуйста, не мешайте нам в следующий раз. Вы еще не надумали уехать?

— Ни в коем случае. В этом городе есть мои прихожане, и я нужен им. А ваша мазь чудесно вылечила все раны. Я справлюсь.

Беата покачала головой.

— Тогда в воскресенье покрепче запирайте двери и окна. Спрячьтесь в уборной или кладовке и сидите тише мыши. Ни в коем случае не выходите из дома.

— У меня есть идея получше, — отец Вирджил неожиданно подмигнул ей, — мне кажется, пора провести маленький сеанс разоблачения. Возможно, после этого вам больше не придется покидать супруга в ночной час.

— Что вы намерены делать?

— Узнаете немного позже, госпожа Хоффман. А пока просто возьмите булочку и наслаждайтесь чудесным днем.

В воскресную ночь Джеральд так и не вернулся, а утром Беата застала его в полной ярости. Его трясло от гнева так сильно, что он не мог нормально сварить себе кофе и нарезать бутерброды. Беата отобрала у него нож и принялась готовить завтрак сама.

— Опять бессонная ночь?

— Именно. Ненавижу этого наглого паршивца! Я его растерзаю в следующее воскресенье!

— Что случилось? — удивилась Беата. — Отец Вирджил спрятался в доме, и ты не смог до него добраться?

— Да если бы только это! Проклятый еретик! И чертова Голди! Знал же, что не стоит относиться к ней по-хорошему, и в очередной раз в этом убедился!

— Так, стой, при чем здесь Голди?

Джеральд заскрипел зубами и закрыл лицо руками. Потер его и принялся объяснять:

— При том, что проклятый священник отправился ночевать в ее дом. Напросился к Александру, а тот не смог ему отказать. Он пудрит мальчишке мозги и заставляет сомневаться в очевидных вещах! Я выследил его, но в дом попасть не смог, потому что Голди зачаровала его от любых нападений! Носился, как дурак, вокруг, не мог даже дверь поцарапать, потому что меня тут же отбрасывало! Пришлось превращаться в человека и звонить в дверь. Голди шипела как змея и требовала, чтобы я сам выволок отца Вирджила из их дома, потому что она не может: Александр его защищает! Я вошел, отругал этого балбеса, но он уперся и заявил, что лучше примет наказание от Калунны, чем откажет в защите тому, кто пришел о ней просить. Твердил, что отец Вирджил — хороший человек и не отступится даже после новых ран, а значит, нужно переубедить его, а не кусать. Я не мог вытащить священника наружу в человеческом облике и попытался выгнать его словами, но этот… этот… в общем, у меня не получилось. Пришлось оставаться в доме и смотреть, как священник с удовольствием пьет чай с конфетами и рассуждает о культах и сектах. После чего он понес полную чушь: начал утверждать, что Калунна — это Голди под чарами, и она обманывает нас всех. Дескать, для ведьмы не сложно навести иллюзии и очаровать людей или призвать демоническую тварь и натравить на недовольных. А Голди — не настоящее ее имя, оно принадлежит ведьме, погибшей двадцать лет назад в своей лаборатории. Наша же Голди — «призрак», возникший из ниоткуда вместе с культом Калунны: ни родителей, ни биографии у нее нет, все, что она говорит о себе — вранье. Тебя она поставила официальной главой, а сама дергает за ниточки из тени, чтобы избежать ареста, когда полиция придет за ней.