— Чего шушукаетесь, а, прохиндеи? — пробасил великан. — Ну-ка поведайте мне, что же вас тревожит?

Громила уселся на срубленный ствол дерева и смачно приложился губами к бутылке. Кадык разбойника резко заходил вверх-вниз.

— Да так, ожидаем, когда наши «благородные» похитители наконец-то принесут нам поесть, — гневно произнёс Форин.

— Да-да, на вашем месте я бы поторопилась. Вы же не хотите, чтобы ваши пленники умерли с голоду. И ещё — наш друг без сознания, ему нужен лекарь, — настойчиво проговорила Анария.

На слова гнома, в сущности, бандиту было наплевать, но вот слова Анарии каким-то образом задели его самолюбие.

— Послушай, ты, воинская подстилка, не смей указывать, что мне делать! Гир не давал команды вас кормить — значит, будете голодными, а умереть, — громила с усмешкой взглянул на гнома, — умереть вы можете хоть сейчас, мне совершенно всё равно, что с вами будет.

Здоровяк прочистил горло, и влил в него остатки бренди.

— Я пришёл к вам за другим делом. У меня есть предложение, — разбойник в упор взглянул на Анарию. — Ты идёшь сейчас со мной в палатку, а через часик можешь быть свободна и валить на все четыре стороны.

Лицо Анарии стало пурпурно-красным от гнева. Было понятно, что не будь у неё связаны руки, она бы разорвала в клочья насмехающегося над ней бандита.

Здоровяк лишь усмехнулся:

— Спрашивать, согласна ты или нет, я не стану, потому что выбора у тебя всё равно нет.

Разбойник направился в сторону Анарии, и уже готов был схватить девушку за руки, как вдруг неожиданно отступил назад и пошатнулся. За спиной громилы вырисовался силуэт человека.

— Никто не смеет трогать моих друзей! Ты, вонючая падаль, как и весь ваш оплот, подписали себе смертный приговор! — процедил сквозь зубы Килан. — Отправляйся в ад, и пусть черти позабавятся с твоей душой!

Острый клинок насквозь пронзил тело бандита, и тот рухнул на землю, не издав ни единого стона.

— Килан! — почти в один голос прокричали пленники.

— Тише, друзья, с разбойниками ещё не покончено.

— Но где ты был, мы так волновались… — начала было Анария, но он не дал ей закончить.

— Обо всём потом, сейчас я освобожу вас. Вы знаете, куда они сложили наше оружие?

— Да, — быстро подумав, ответил Тардор, — оно вроде бы в том крайнем возе, возле которого валяется разбойник.

— Что ж, он, наверное, пьян, значит, оружие забрать труда не составит, — взгляд Килана вдруг остановился на маге. — А что с Меагорном?

— Без сознания, но жив. Во время захвата его слишком сильно саданули по голове, — объяснил Форин.

— Экрон, позаботься о нём, тихо вынеси из лагеря, мы тут и сами справимся, — приказал Килан.

Экрон кивнул.

— Остальные, смотрите, всего разбойников осталось девять, было тринадцать, но с троими караульными я расправился. Этот дамский обольститель тоже уже никому вреда не причинит. Все они мертвецки пьяные, и я думаю, добить их не составит никакого труда. Разделимся и по-тихому зачистим лагерь.

Воины быстро рассредоточились по всему лагерю.

Гир уже перестал поддерживать беседу с беззубым и начинал медленно клевать носом. Беззубый, сидевший перед ним, тоже решил прикорнуть, и для удобства привалился спиной к створке телеги.

Главарь бандитов сквозь сон заметил, как какая-то расплывчатая фигура подкрадывается сзади к его собеседнику. Гир открыл один глаз из любопытства, и тут же буквально окаменел, увидев, как подошедшая фигура, достав из-за пазухи клинок, в два счёта перерезала шею его разбойнику.

Гир вскочил, быстро обнажил меч и стал, шатаясь, надвигаться на убийцу.

— Кто ты такой? Что ты делаешь в моём лагере? — слова вылетали из глотки странной кашей непонятных букв.

Незнакомец лишь грозно рассмеялся на вопрос бандита.

— Кто ты? Или что? Изыди, бесовское отродье! — прокричал Гир.

— Я — смерть, твой час пришёл.

Гир ринулся вперёд с грозным рёвом, но противник ловко отбил в сторону его неуклюжий выпад и тут же вонзил по рукоять в грудь разбойника свой клинок…

Через несколько минут друзья уже сидели на обломках опустевшего лагеря и обсуждали своё приключение.

— Что ж, друзья, я поведал всю мою историю, теперь ваша очередь, — проговорил Килан.

— Нам особо нечего рассказывать, — пробасил Экрон. — Я проснулся ночью и увидел, что ты куда-то уходишь. Звать не стал, подумал, может по нужде, чего не бывает. Воспользовавшись случаем, покуда сон ненадолго меня отпустил, я решил, что нужно расставить палатки. Быстренько всех разбудил, за что получил немалую порцию самых крепких ругательств. Вместе мы довольно-таки быстро установили палатки и, побросав в них все вещи на случай, если вдруг пойдёт дождь, опять уснули.

— Утром же, — подхватил Форин, — на нас напали. Дело в том, что мы так измучались, что не додумались выставить караул, эта оплошность и стала роковой. На нас набросились, оглушили ударами по голове, и очнулись мы уже в этом их распроклятом лагере.

— Кстати, насчёт «очнулись», — Килан направился в сторону небольшой палатки, где Анария и Тардор пытались привести в чувство Меагорна. — Как он?

— Уже пришёл в себя, — слабо ответил за друзей Меагорн. — Спасибо за заботу.

— Как ты себя чувствуешь? — Килан уселся напротив мага.

— Всё хорошо, только голова дико раскалывается… Но, я думаю, это скоро пройдёт.

— Отдыхай. Мы ещё какое-то время останемся здесь. Нужно разобраться с лагерем и забрать всё, что может нам пригодиться в дальнейшем путешествии.

На следующее утро, оставив бандитский лагерь за спиной, маленький отряд направился дальше по горной дороге.

Солнце на этот раз приветливо улыбалось путникам, а уже через несколько часов горная тропа закончилась, и они вышли на цветущую зелёную равнину.

Меритар тяжёлым шагом мерял расстояние до дворца. Генерал был недоволен: заслуженный отпуск, которого он ждал целый год, был неожиданно сорван. Грустные мысли воина обращались к райскому виду Конороса с его прекрасной природой и тихим спокойствием, где птички звучно щебетали над головой, а лёгкий ветерок качал ветви диковинных деревьев...

— Сэр, у вас назначено? — прервал раздумья генерала дворцовый стражник.

— Конечно, назначено! Прочь с дороги, увалень, — вскипел Меритар.

Стражник побоялся что-либо высказать грозному гостю, и лишь покорно отошёл в сторону, открывая проход во дворец.

Генерал быстрым движением скинул перевязь с мечом и отдал оружие стражнику. После одного не очень приятного случая, связанного с покушением на жизнь Его Величества, носить оружие во дворце разрешалось только проверенным воинам из личной стражи короля.

Злость командующего стала ещё ярче, когда придворный слуга объявил, что король только отобедал и сможет принять его не раньше чем через полчаса.

«Будь проклят этот старик Осдор с его глупыми идеями. Целый год он отправлял меня в самые отдалённые и варварские земли королевства. Ради головы одного опасного разбойника я поплёлся с отрядом в горы, и чуть было не расшибся там об скалы, потом ещё это «увеселительное» путешествие в Порт-Калорн, где толпы флибустьеров и разбойников чуть не подняли на пики мой парламентёрский отряд. Нет, я заслужил этот отпуск, заслужил его больше, чем кто-либо ещё… Так нет же! И недели не прошло, как он зовёт меня обратно, — видите ли, случилась какая-то катастрофа. Знаю я эти катастрофа. Чёртов старикашка…»

Генерал лишь ценой неимоверных усилий удерживал в себе нарастающий гнев. Время, как назло, тянулось очень медленно. Однако же, столь долгое ожидание в итоге немного успокоило командира. Перемолов в уме все кости своему королю, он пришёл в состояние умиротворения. И поэтому, когда Осдор готов был его принять, Меритар был совершенно спокоен.

Старый король восседал на своём обожаемом троне и мерно попивал мутновато-красную жидкость из хрустального бокала.

Генерал быстрым шагом вошёл в зал и остановился невдалеке от короля, приготовившись слушать и покорно соглашаться, выполнять беспрекословно все приказы, какие взбредут в голову Его Величеству.