Хранитель старой башни с упоением наблюдал за тем, как солнце медленно закатывается за горизонт. Его старческое лицо озарялось лёгкой улыбкой. Ещё один день прошёл. На этот раз на заставе было тихо, не то что вчера, когда двое орков попытались сразить старого хранителя и завладеть богатствами башни. Эх, знали бы они, что расстанутся с жизнью ради каких-то двух досов, завалявшихся у него в карманах — едва ли сунулись бы сюда. Сокровищ в старой башне никогда не было, и вряд ли они когда-нибудь будут в этом забытом богами месте.

Хранитель громко вздохнул и сел на истёртый ветрами камень, невольно задумался и поморщился: смена должна была прибыть только через пять дней. «Скорей бы», — думал старый воин. Без малого месяц он просидел в этой дыре в ста милях от Тарога, в компании шумящих волн, да разбойников, которые нападали чуть ли не каждый день. Благо, башня была хорошо защищена, а хранитель был превосходным лучником.

Старика уже клонило в сон, когда вдалеке послышался стук копыт и громкое ржание. «Опять разбойники», — пронеслось у него в голове. Он с проворством рыси поднялся, молниеносно взлетел на уступ башни, стянул с плеча лук, выхватил заранее приготовленную на такой случай стрелу и стал ждать.

Не прошло и десяти минут, как из-за ближайшего косогора выскочил всадник, а за ним ещё двое. «Видимо, бандиты преследуют свою жертву», — оценил ситуацию хранитель. Лошадь убегавшего была вся взмылена, и едва ли прошла бы ещё двести метров, в то время как у наступавших скакуны были резвые и свежие.

Беглец подскакал к башне, спрыгнул с лошади, которая уже билась в предсмертной агонии, и упёрся спиной в каменную стену, приготовившись драться до конца. Двое преследователей медленно подъехали к башне, слезли с коней и обнажили мечи.

Хранитель недовольно усмехнулся: это были орки. Слишком уж много этой падали развелось в Денетории за последние годы, а Старому королю дела до них, похоже, нет. «Так скоро, чай, и в домах наших будет жить это проклятое племя и еду нашу есть…» Тем временем беглец был прижат к стене, но не растерялся, а, наоборот, с грозным напором и вызовом двинулся на своих преследователей. В руке у него — только подумать! — сверкал клинок из Драконьей стали.

«Вот диво, — чуть не вскрикнул хранитель. — Я уже, пожалуй, и не припомню, когда в последний раз видел такое оружие, разве что у короля Киридора в той битве…» Мысль хранителя прервали: внизу раздался звон клинков, завязалась крепкая схватка.

Хранитель теперь точно был уверен, что обладателю Драконового клинка следует помочь, достав лук с плеча, он начал методично выцеливать прорехи в доспехах орков.

Беглец, однако, и сам пока неплохо справлялся. Первые два выпада он отразил быстро, и уже успел хлёстко полоснуть одному орку под колено, и, если бы не доспех, который принял на себя половину удара, орк наверняка бы лишился нижней части ноги.

Но, хотя первый удар и выбил врага из колеи, он очень скоро отошёл от него и ринулся в бой с удвоенной яростью. Дело принимало очень нехороший оборот и явно грозило закончиться смертельным исходом храброго беглеца.

И вот уже когда рука устала отбивать удары, когда орк занёс над головой воина свою секиру, раздался визг тетивы. Секира упала в нескольких сантиметрах от головы храбреца, рядом с ней рухнул и орк с торчащей из глаза стрелой. Второй орк на миг замешкался, пытаясь отыскать взглядом стреляющего, и этого времени вполне хватило для того, чтобы беглец выхватил из-за пояса кинжал и распорол ему горло. Дико кряхтя и плюясь чёрной кровью, он повалился рядом со своим товарищем.

Отдышавшись, воин громко воскликнул:

— Я не знаю, кто ты, но смею считать тебя другом, раз ты решил помочь мне одолеть этих тварей.

Хранитель, немного подумав, решил, что заговорить с незнакомцем все-таки стоит, настороженно проговорил:

— Кто ты, незнакомец, и что ты забыл в этих оставленных богами местах?

— Моё имя Килан, я странник и иду на север.

— Зачем же тебе на север, Килан? — недоверчиво спросил хранитель.

— Там меня ждут дела, — уклончиво ответил воин, и тут же с жаром проговорил: — Послушай, хранитель башни, я не враг тебе, и не желаю тебе ничего плохого. Раз уж ты спас меня, позволь же, я тебя хоть отблагодарю монетой.

— Деньги мне здесь без толку, — равнодушно ответил старик, — но не найдётся ли у тебя фляги ржаного пива? Это я бы с радостью принял.

— Спускайся, и выпьем же за нашу встречу! — Килан вытянул из-за пояса два бурдюка, наполненные хмельной жидкостью.

Всё недоверие старого хранителя мгновенно улетучилось, он спустился вниз с башни и подошёл к воину. Старик оценивающе взглянул на возмутителя своего спокойствия.

У воина был сильный торс, впрочем, как и у любого представителя его профессии; на вид ему было лет двадцать пять — тридцать. Лицо его имело немного угловатые формы, оно было покрыто чёрной щетиной, на губах отпечаталась жёсткость, а по подбородку было видно, что в него не раз прилетало. Чёрные длинные волосы ниспадали на его лицо. Но особо запоминающимися были его глаза — цвета холодного моря. От них сквозило льдом и решительностью.

— Так, стало быть, откуда путь держишь, Килан? — старик был уже изрядно навеселе и считал своего ночного гостя чуть ли не своим лучшим другом.

— Я странник, старик. Я нигде долго не задерживаюсь. Иду же я с юга, из города Ивора.

— О, у меня там как раз сестра живёт, та ещё карга. Чай, будет старше меня раза в два, а всё ещё строит из себя неписаную красавицу, курам на смех.

— Ну, так, женщины… — весело ухмыльнулся Килан.

— Ой, и не говори, друг, не говори, дурная тема… Так как там, в Иворе?

— Народ недоволен, налог подняли почти в два раза. Многие говорят, что Старый король совсем из ума выжил.

— Да, оно видится мне, недалеки эти разговоры от правды. Взять хотя бы эту башню: орки сюда чуть ли не каждый день наведываются, а король что? Как могли мы допустить, чтобы по нашей земле ходило это проклятое семя?

— Да уж, дело гнусное…

— Ты вот мне скажи… — перебил Килана хранитель. — Скажи, где ты научился так драться, и откуда у тебя Драконья сталь?

По лицу воина пробежала тень, от которой старика бросило в дрожь.

— Достался от отца, он же и научил сражаться, — холодно ответил странник.

По взгляду и тембру его голоса хранитель понял, что эту тему лучше не продолжать, и поэтому повёл беседу в другое русло. Они ещё с полчаса проговорили о всяких пустяках, а потом хмель срубил их окончательно, и они, уснули крепким сном.

Если бы в округе в это время рыскали разбойники, они непременно смогли бы застать их врасплох. Но, к счастью, ночь была тиха и безмятежна, и лишь только дикие птицы нарушали всеобщий покой своими криками.

Наутро старик проснулся в одиночестве, ночной гость пропал. Хранитель было подумал, а не приснилось ли ему всё это, но, увидев около стены два трупа, залитые запёкшейся чёрной кровью, живо отбросил эту мысль.

— Ну и диво, — только и проговорил он.

***

Днём в таверне было шумно. Слишком шумно. Из угла в угол носились две бойкие девчушки лет пятнадцати, только и успевая забирать грязную посуду. Корчмарь, заплывший жиром с ног до головы толстяк, гневно тряс двумя своими подбородками в сторону тех, кто ещё не расплатился. Люд — а, к слову сказать, публика здесь собралась самая разношёрстная — отвечал корчмарю отборной бранью, которой может ругаться только солдатня.

Пригород Тарога, хотя сложно назвать пригородом два полуразвалившихся здания, одно из которых и было нашим заведением (второе некогда принадлежало одному богатому придворному, но на Последней войне его убили, а дом впоследствии разграбили), славился разгульем, кутежом и убийствами. Тарог — старый военный форт, крепость, утопающая в грязи и гнилье. Когда-то она видала лучшие времена, сюда приезжал сам король. В Последней войне крепость была разрушена, в королевстве наступили тяжёлые времена, и поэтому финансирования на её восстановление никто не выделил. Вместо этого солдатам форта выдали лопаты и кирки, и приказ восстановить крепость — и они восстановили, и неважно, что после этого «восстановления» Тарог стал выглядеть ещё хуже. Войн не было, поэтому командование махнуло на всё рукой, а солдатам этой твердыни не оставалось ничего иного, кроме как надираться в стельку, да тискать гарнизонных девок.