Бургомистр весь побагровел от гнева. Даже сейчас, находясь в таком безвыходном положении, он не мог простить ослушания своих приказов. Маленький стилет быстренько появился из-за пояса и со всей силы влетел в шею сержанта. Бургомистр перешагнул через тело и, энергично выйдя на балкон, отдал свой последний приказ державшимся из последних сил стражникам:

— Держаться до конца! Как только всё это закончится, я вас озолочу!

После чего он вернулся в свой кабинет, запер дверь и уселся за письменный стол. Он сильно вздрогнул, когда входная дверь с ужасным грохотом развалилась, и не придумал ничего лучшего, кроме как залезть под стол после того, как шум борьбы в зале особняка окончательно стих. Сердце бургомистра совершенно ушло в пятки, когда раздались шаги на верхней лестнице, и он потерял сознание от ужаса, когда в дверь начали ломиться.

— Давайте, ребята, эта дверь долго не выстоит, — понукал своих воинов Форин.

— Наконец-то этот мерзавец ответит за всё, — зло усмехаясь, проговорил Борн.

После третьего натиска дверь наконец-то поддалась, и вооружённый до зубов отряд повстанцев вошёл внутрь. Комната была совершенно пуста.

— Как, неужели сбежал? — удивился Меагорн.

— Но ведь это невозможно, — с изумлением произнёс Экрон. — Дом окружён со всех сторон.

Килан невольно усмехнулся:

— Друзья, неужто вы не слышите, как бьётся его трусливое сердце?

Все с недоумением воззрились на командира.

— Посмотрите под столом, — пояснил он. — Я уверен, вы найдёте его там.

Форин и Тардор мгновенно метнулись к столу и вытащили из-под него полуживого от страха бургомистра. Городоуправленца вплотную подвели к Килану.

— Что вы со мной сделаете? — заикаясь, проговорил бургомистр, как будто пытаясь вложить в эти несколько слов последние крупицы своей храбрости.

— Лично я — ничего. Ты мне совершенно не нужен, — просто бросил Килан. — Но вот у твоего народа к тебе явно есть претензии.

— Нет, не выдавайте меня им, прошу! — взмолился бургомистр. — Они же меня убьют!

— Да, убьют, и в этом будут совершенно правы.

Лицо городоуправленца вмиг окрасилось красной краской, и как человек, которому уже было нечего терять, он перешёл к угрозам:

— Ты пожалеешь, щенок, что ввязался в это дело! Король пришлёт войско, и весь ваш мятеж будет уничтожен, а тебе лично отрубят голову на площади Доротоса!

Глаза Килана приняли стальной оттенок. Едва взглянув в них, бургомистр в страхе отпрянул.

— Твой вшивый король пойдёт на виселицу по твоим стопам, уж об этом я позабочусь лично, — грозно проговорил Килан. — Уведите это ничтожество, мне больше не о чем с ним говорить.

Когда шаги за спиной принца удалились, он тихим голосом, чтобы никто не услышал, произнёс:

— Первый ход сделан, война началась.

Осдор любовался снежной пеленой, покрывающей белым саваном королевскую аллею. Снежные хлопья, словно маленькие звёздочки, падали с небес и опускались на поверхность земли. Зима в Денетории всегда была снежной. Лишь в один год — год, когда состоялась завершающаяся битва Последней войны, снега не было. Но то вообще был очень странный год. Осдор невольно усмехнулся, вспомнив время, приведшее его к триумфу. Неожиданно холодный ветерок лёгким дуновением ворвался в открытое окно королевской спальни и заставил Старого короля поглубже закутаться в своё одеяние.

Осдор оставил воспоминания о прошлом и невольно вернулся мыслями к последним событиям. Меритар вернулся из похода в лес Ардариан победителем. Король был весьма недоволен тем фактом, что почти полтысячи бойцов из его армии осталось лежать в сырой земле по результатам этой карательной экспедиции.

— Как так получилось, генерал, — вопрошал король, — что вы понесли настолько большие потери?

— Вина за эти потери лежит тяжким грузом на моих плечах, Ваше Величество, — отвечал Осдору Меритар. — Обстоятельства вынудили меня пойти на риск. Мятежники в своём лесу были фактически непобедимы. Если бы мы стали действовать, подражая их тактике, то есть пускать в лес лишь небольшие отряды, они бы расправились с нами в два счёта. Вначале я хотел действовать осторожно: вместе с двадцатью воинами из своего личного отряда я отправился в лес на разведку. Итогом этого стал вот этот шрам — генерал указал на глубокую рану, тянущуюся по левой стороне его лица, — и девятнадцать трупов, оставшихся лежать под кронами столетних деревьев. После недолгих раздумий, как поступить, я решил ввести в лес всё войско. План был рискованным, но дело стоило того. Все мятежники в короткие сроки были уничтожены, а казна Гельавэня возвращена обратно эльфам.

— Ты знаешь, Меритар, что я тебе беспрекословно доверяю, — говорил Осдор. — Я считаю тебя своим лучшим генералом, и, видят боги, мое доверие подтверждается твоими действиями. Но в будущем, когда ты будешь командовать всей армией Денетории, я бы попросил тебя воздержаться от необоснованных жертв. В конце концов, ты мог просто сжечь этот чёртов лес вместе со всеми спрятавшимися там мерзавцами.

Осдор мало что понимал в военной тактике. Хотя он и был королём очень воинственного государства, познания его в ратном деле были невелики.

«Это Киридор был безграмотным воякой, готовым поставить всё на кон, я же всегда старался действовать дипломатично», — думал владыка Денетории.

Но стоит отдать Осдору должное: он всегда беспокоился о численности своей армии. И хотя ему, в принципе, было совершенно плевать на то, насколько его войско боеспособно, его общая численность постоянно волновала Старого короля. Осдор почему-то считал, что неважно, как бойцы подготовлены — если их много, они победят. Всё остальное короля волновало мало, на всё остальное, как он говорил, есть специально обученные генералы.

Именно поэтому сжечь стародавний лес для короля было меньшим злом, нежели потерять почти полтысячи своих воинов. Простые граждане никогда не волновали Осдора, но вот своих воинов, тех, кто в случае бунта защищал бы его от черни, он всячески поощрял и ценил. Если бы в тот знаменательный день на его жизнь не было совершено покушение, Старый король и пальцем бы не пошевелил для того, чтобы вернуть эльфийскую казну, а для этого ему пришлось отправить своё войско в леса. На самих эльфов ему было совершенно всё равно, их, как и гномов, он считал второстепенной расой.

«Никакого равенства между расами людей, гномов и эльфов нет и быть не может. Люди всегда были, есть и будут властителями мира, и никто не сможет с ними сравниться. Эльфы и гномы должны радоваться, что находятся под нашим протекторатом и защитой. К тому же, они не должны забывать, что, находясь в Денетории, они обязаны соблюдать наши порядки и законы, иначе наказание будет очень суровым», — всегда говорил Осдор.

Несмотря на то, что Старого короля не интересовали проблемы эльфов, их противостояние друг с другом принесло королевству немало проблем. Когда Даринор поднял своих эльфов на братоубийственную войну, людские короли не отнеслись к этому с должным вниманием, вдобавок к этому владыка эльфов отдал почти половину всей своей сокровищницы людскому королю в обмен на то, что он не будет вмешиваться в это противостояние. Если бы кто-нибудь знал, во что в дальнейшем выльется это противостояние, то король бы трижды подумал, прежде чем заключать такую сделку.

Да, эльфы Даринора победили, и выгнали из Гельавэня своих братьев. Да, король Февэ был убит, как и два его старших сына, а сокровищница их рода — разграблена. Но побеждённые не были полностью уничтожены, как того желал Даринор. Младший сын убитого короля Лорлин, остался в живых и собрал вместе остатки своего народа, поклявшись отомстить братоубийце и людскому королю, который посодействовал этому преступлению.

С этих пор Изгои, как себя прозвали побеждённые эльфы, начали нескончаемые партизанские воины против королевства, объявив своими врагами фактически всех, кто населял эту землю. Экономика королевства несла невосполнимые потери от бесконечных нападений Изгоев. Разбойники сжигали зелёные пастбища, и скот оставался без пищи. Уничтожали запасы продовольствия, атаковали торговые караваны, угоняли из королевских конюшен целые табуны лошадей, и даже захватили городскую казну. Старый король упорно, брызжа слюной, призывал всех подданных своего королевства вести борьбу с разбойниками и обещал всем, кто укрывал Изгоев, смерть в ужасных муках. Однако дальше обещаний и угроз действия короля обычно не заходили, Осдор был абсолютно уверен, что уже в скором времени дело разбойников зачахнет. Ценой этого бездействия была высокая смертность ни в чём не повинного населения, которое из-за голода оставалось к зиме без единой крохи хлеба.