Он разговаривал с ветром. Обрыв был в двадцати футах от них.

Внезапно в его глазах появился блеск.

– Ты одинок, Адам Линк. У тебя нет никого, похожего на тебя, с кем ты мог бы поговорить, с кем мог бы пообщаться. Тогда, глупец, почему бы тебе не сделать еще одного робота?

Я остановился. Остановился прямо на краю обрыва. Я уставился вниз на пятьсот футов осыпающиеся скалы под нами. Потом отвернулся и пошел обратно. Доктор Хиллори одержал победу.

Он остался, чтобы помочь мне. У меня была полностью оборудованная мастерская и лаборатория. Некоторые необходимые детали я заказывал по тем хитроумным каналам, которые я счел полезными для своей самоизоляции, когда строил убежище. Через месяц второй мозг из иридиевой губки лежал в своей черепной коробке на моем верстаке.

Доктору Линку, моему создателю, потребовалось двадцать лет, чтобы построить мой сложный металлический мозг. Я повторил этот подвиг за месяц. Доктору Линку пришлось разрабатывать каждый шаг с нуля. Мне оставалось только следовать за ним по проторенной дорожке. Кроме того, я работаю и думаю с быстротой, неведомой вам, людям. И я работаю 24 часа в сутки.

Пришло время испытать новый металлический мозг. Доктор Хиллори сильно нервничал. И вместе с тем испытывал странное нетерпение. Его физиономия временами раздражала меня. Я не мог ничего прочесть по его лицу.

Я сделал паузу, когда электрический шнур был подсоединен к шейному кабелю металлической головы-мозга, покоящейся с закрытыми глазами на фарфоровой поверхности.

– Я, конечно, подумывал об этом и раньше, – сообщил я своему спутнику. – Сделать второй металлический мозг. Но я полагал, что она оживет и познает то горькое одиночество, которое познал я. Я не думал о том, что у нее будет моя компания, а у меня – ее.

– Ее!

Доктор Хиллори уставился на меня, раскрыв рот.

На мгновение я и сам был поражен, я выдал себя, и почему-то перед этим пожилым человеком мне стало неловко. Я чувствовал себя перед ним сейчас как подросток, переживающий свой первый любовный роман. За исключением самого процесса, я покраснела. Металл, к счастью, не действует как термометр на человеческие лица, на человеческие чувства.

Но скрывать от проницательного ученого, что я имею в виду, было уже поздно. К тому же рано или поздно он должен был узнать. Я продолжил.

– Когда вы остановили меня у обрыва, вы сказали, почему бы не сделать еще одного робота? В тот момент я думал о Кей Темпл. Но образ робота, который возник у меня в голове, не был похож на меня самого. Не ментально. Внешняя форма не имела значения. Я был "воспитан" с точки зрения мужского начала. Этому роботу-разуму нужно дать женское мировоззрение!

Мой механический голос понизился в тембре.

– Ее будут звать Ева!

Доктор Хиллори пришел в себя.

– И как же вы собираетесь совершить это чудо? – скептически спросил он.

– Очень просто. Она должна воспитываться в присутствии женщины. Ее мыслительные процессы, все ее мировоззрение автоматически станут женскими. Вы должны сделать это для меня, доктор Хиллори. Вы мой друг. Вы должны поехать в город и встретиться для меня с Кей Темпл – теперь уже женой Джека Холла. Она – единственная, кто может воплотить мои замыслы в жизнь. Она должна стать компаньонкой для Евы!

Доктор Хиллори сел, ошеломленно покачивая головой. Я мог понять, что он чувствует. Привезти сюда девушку, чтобы она научила металлического монстра быть милым, нежным, женственным! Все равно что пытаться воспитать в лесном существе с львиной силой и телосложением безобидного, игривого котенка! Это было нелепо. Даже я сомневался. Но у меня было ровно столько же решимости.

– Полагаю, – сказал он со свойственным его характеру цинизмом, – вы захотите, чтобы ваша Ева научилась хихикать, как школьница!

Я не ответил.

Вместо этого я включил электрический ток. Медленно я увеличил его силу, чтобы достичь точки, в которой электроны будут барабанить по иридиевой губке мозга, как барабанят мысли в человеческом разуме под действием жизненных сил. Я смотрел, затаив дыхание… хотя нет, дыхания у меня нет. Иногда я забываю, что я металлический человек. Но эта идиома как нельзя лучше описывает мои чувства.

Что, если металлический мозг окажется провалом? Что, если мой мозг стал таким, каким он есть, по чистой случайности, а не в результате творческого гения доктора Линка? Что, если в конце концов этот процесс нельзя будет повторить снова – никогда!

Одиночество! Смерть! И снова моя жизнь будет зажата между этими двумя словами.

Повторюсь – я затаил дыхание. Я слышал гул электронного разряда, проходящего через металлический мозг, который я надеялся оживить. А потом – движение! Глаза на голове открылись. Мозг стал видеть. Веки снова сомкнулись, как будто мозг был поражен увиденным. Затем они открылись и закрылись еще несколько раз, точно так же, как моргает человек, пробуждаясь от какого-то мистического сна.

– Он жив! – прошептал доктор Хиллори. – Мозг жив, Адам Линк! У нас получилось!

Я посмотрел вниз на моргающую голову. Казалось, глаза удивленно смотрят прямо в мои.

– Ева! – пробормотал я. – Моя Ева!

Когда мы закончили работу над телом, похожим на мое, но несколько меньшего размера, доктор Хиллори отправился в город. Он вернулся с Джеком и Кей. Они прибыли без вопросов, сразу же.

– Адам Линк! – воскликнул Джек, едва выйдя из машины. – Адам, старина! Мы гадали и беспокоились о тебе. Почему ты вот так сбежал? Почему ты не связался с нами раньше, ты, идиот…

Этими словами Джек просто скрывал свою бурную радость от встречи со мной. Я был рад видеть и его, того, кто был моим верным другом и смотрел на меня скорее как на человека, чем как на робота.

Подошла Кей. Казалось, воздух вокруг замерцал. Мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

Что-то внутри меня перевернулось. Мое сердце – такое же настоящее, как "сердце", с помощью которого вы, люди, любите и тоскуете, – перестало биться. Я бежал от нее, но не убежал. Теперь все стало очевидно. А Кей? О чем думала она, та, что совсем недавно видела во мне человека за металлической оболочкой. Мужчину, которого она могла полюбить…

Джек переводил взгляд с меня на нее.

– Что с вами двумя? Вы смотрите друг на друга так, будто никогда раньше не встречались. Кей.

Джек, конечно, не был в курсе. Она ему не сказала, и он не понял бы ее. А в моем последнем письме Джеку была полуправда о том, что в жизни Кей никогда не будет другого мужчины, кроме Джека.

– Все хорошо, дорогой, – проговорила Кей.

Она глубоко вздохнула, сжимая его руку. И тут я увидел, как она сияет счастьем. От нее исходила такая же аура, как от любых молодоженов. Они были женаты всего два месяца. Я почувствовал прилив радости. Кей нашла себя. И я тоже скоро найду себе спутницу жизни, похожую на меня внешне и на Кей внутренне.

Они с энтузиазмом согласились.

– Изначально идея принадлежала мне, – с шутливым хвастовством сказал Джек. – Ты помнишь, Адам, как однажды я предложил тебе сделать еще одного робота, наделить его женским началом, и ты автоматически стал бы ее повелителем и господином!

Кей коснулась моей руки.

– Я постараюсь сделать из нее девушку, которой ты сможешь гордиться, Адам!

– Если ты будешь ее обучать, то это будет гарантировано, – ответил я с излишней галантностью.

– Ну что ж, давайте приступим к работе, – нетерпеливо сказал доктор Хиллори.

Он стоял в стороне с выражением лица, которое, казалось, говорило о том. что все происходящее выглядит довольно глупо.

– Вы двое можете воспользоваться моей хижиной, – сказал он Джеку и Кей. – Она всего в миле отсюда.

Кей приходила каждое утро, без опозданий.

Она поворачивала переключатель на лобной пластине Евы, оживляя ее, и начинала свои "уроки".

Ева научилась ходить и говорить так же быстро, всего за неделю, как и я под руководством доктора Линка. У Евы, как и у меня, был мозг, который мгновенно учился и впоследствии никогда ничего не забывал. Как только она научилась говорить, быстро освоила алфавит и чтение. Затем, как и мне, ей стали давать книги, содержание которых она поглощала постранично с помощью телевизионного сканирования. Она прошла путь от "младенчества" к "школьному возрасту" и умственной "зрелости" всего за несколько недель.