Я подумал о том, чтобы схватиться за задний бампер, попытаться удержать машину или даже перевернуть ее, но молниеносно оценил, что это было бы выше моих сил, поскольку двигатель уже был включен. Один только мой вес не остановил бы машину.
Вторым вариантом было запрыгнуть на подножку, просунуть руку в окно и ухватиться за руль. Но тогда несущаяся машина может разбиться. Да и сам я мог бы оказаться раздавленным.
В общем, оставалась только одна возможность. Я ничуть не замедлился после того, как врезался в окно. Я обогнал машину, как раз начавшую разгоняться на второй передаче, и помчался за ней. Затем я развернулся, побежал спиной вперед – все еще быстрее, чем машина, – и просто уставился на двух бандитов на переднем сиденье.
Я правильно рассчитал психологический эффект. Инстинктивно водитель затормозил, возможно, представив, как 300 фунтов металла протаранят его лобовое стекло, если он собьет меня.
Тогда я вскочил на подножку и вырвал руль из рук. Совершенно опешив, оба бандита отпрянули назад, моля о пощаде, думая, что я сейчас разорву и их. И вот, через несколько минут, полиция взяла всех пятерых.
С моей стороны в этом не было ничего героического – у вас, людей, странный комплекс героя, – просто я использовал свои способности, дарованные мне техникой. Я мечтаю, что когда-нибудь в полиции появятся такие же роботы, как я…
Но это произойдет не скоро. Только после того, как я буду уверен, что другим представителям моего вида действительно место в мире людей. Возможно, что и никогда. Я говорю это сейчас, вспоминая все произошедшее.
Мой бизнес шел гладко, Кей занималась всеми мелочами. Но все чаще я стал замечать, что она как-то странно, исподтишка наблюдает за мной. Я нечасто заставал ее за этим занятием. Если я смотрел, а мне приходилось поворачивать всю голову, чтобы взглянуть, она бесстрастно сосредоточенно работала на своей пишущей машинке. Но я чувствовал на себе ее взгляд. И в очередной раз я не смог понять, почему она так поступает. Она была, как мне представлялось, для мужчин женщиной-загадкой.
Не то чтобы она была досадно скрытной. Напротив, она была вполне открыта и откровенна в проявлении обычного любопытства в отношении меня. Часто в разговоре с Джеком мы затрагивали тему меня самого. Я объяснял, как мог, что заставляет меня "тикать". Я рассказывал им о своем взгляде на вещи. Временами мы обсуждали человечество и социальную жизнь применительно к вопросу о роботах. Само мое присутствие – давно предсказанный металлический человек с интеллектом – делало эту проблему насущной.
Доктор Линк осторожно раскрыл свой главный секрет – как зарядить энергией и оживить иридиевую губку мозга. Он дал мне ключевую формулу. Она была заперта в моем сознании. Поэтому я, и только я, должен был принять окончательное решение, создавать ли еще роботов.
– В конце концов, – заметил Джек в один из самых серьезных моментов своей жизни, – об этом должно будет узнать правительство. Ваш послужной список скоро докажет им, что разумные роботы будут экономически выгодны для цивилизации. И никакой угрозы господству человека, все фантазии в сторону. Ты, Адам, уже доказал эти основополагающие вещи.
– Не совсем, – ответил я. – Проблема глубже. Мне повезло, что меня "воспитывал" высокодуховный человек, доктор Линк. Моему открытому, впечатлительному уму был дан наилучший старт в цивилизованную жизнь. Но представьте себе робота, созданного и обученного беспринципным человеком или откровенным преступником. Кем бы стал такой робот? Подобным своему создателю.
Кей кивнула.
– Основное правило. Окружающая среда формирует разум. Если бы у нас не было трущоб, не было бы и детей из трущоб.
Ее голос был немного трагичным.
– Некоторые выбираются из них, но большинство нет… – сказала она и замолчала.
– Кей мне рассказала.
Несмотря на то, что девушка испуганно схватила его за руку, Джек продолжил.
– Мы знаем тебя достаточно хорошо, Адам, и ты должен это услышать. У Кей с самого начала было два препятствия – трущобы и ее красота. Она выстояла в обоих случаях. А вот ее сестра – нет. Ее сестра…
Это была трагическая история, и теперь я знал причину мрачных мгновений в жизни Кей. Я был потрясен открытием жизни в трущобах, нищеты, неустроенности бок о бок с процветающей индустриальной цивилизацией.
– Я все думал, что же делать с моими деньгами, – сказал я, когда Джек закончил. – Теперь я знаю. Мы будем скупать трущобы, сносить здания и возводить новые, современные!
Мои быстрые мысли уже составляли план проекта.
Глаза Кей засияли сквозь слезы. Ее рука коснулась моей руки.
– Я больше не вижу в тебе робота, Адам! – воскликнула она. – Я вижу в тебе человека! У тебя есть характер, личность, как и у любого другого человека. Ты похож на мужчину, который большой и сильный… и нежный. У тебя добрые глаза, красивые губы, сильный подбородок.
Она смотрела на меня полуприкрытыми глазами.
– У вас серьезное, мальчишеское лицо, непокорные волосы, которые редко расчесываются. У вас большие руки с широкими пальцами, но они такие нежные! А когда вы улыбаетесь – а вы часто улыбаетесь, я знаю, – это словно теплое солнце, пробивающееся сквозь тучи!
Проект по ликвидации трущоб еще теснее связал нас троих. Джек уволился из своей газеты, где он часто выступал с критическими замечаниями в адрес городских властей, и стал руководителем работ. Мы не могли очистить все, но делали столько, сколько могли. Мои деньги – их было уже более полумиллиона – вливались в это предприятие. Захламленные, кишащие паразитами дома начали сдаваться, а фундаменты возводиться.
Том Линк, мой "кузен", приехал из своей восточной адвокатской конторы, чтобы помочь с юридическими вопросами. Я забыл упомянуть о Томе. После проигранного судебного процесса он не потерял ко мне интерес, как и я к нему. Просто он ушел на новую должность еще до даты моей скорой казни, не в силах присутствовать при этом горьком событии. После моего помилования мы постоянно обменивались письмами. Теперь он приехал, чтобы помочь нам.
– Адам Линк! – поприветствовал он меня, выходя из поезда. Это единственное, что он смог произнести в тот момент от переполнивших его чувств. Я же вообще ничего не мог ответить.
Позднее, будучи вчетвером, мы разговорились.
– Скажи, как тебе удалось вытянуть эти доказательства из домработницы? – спросил Том у Джека без малейшей примеси ревности. – Я пытался заставить ее вспомнить отдельные звуки, сидя в кресле свидетеля, но она упрямо твердила, что не может этого сделать.
– Это было довольно просто, – усмехнулся Джек. – Беседуя с ней у нее дома, я говорил очень громко. Ее это раздражало. Я объяснил, что мне стало известно, что она глуховата. Это ее зацепило! Иногда такие мелочи обостряют сознание людей. Чтобы доказать, что у нее идеальный слух, ей пришлось вспомнить, что она сначала услышала шаги Адама – независимо от того, так это было на самом деле или нет! Понимаете?
– Ты упустила свое призвание! – всерьез заявил Том и повернулся ко мне. – Я знал, что ни мой дядя, ни я не ошибались в тебе, Адам. Ты доказываешь свою состоятельность. Я… я горжусь тем, что я твой кузен!
Через неделю Тому пришлось уехать, но он обещал появляться чаще. Он разобрался с множеством юридических проблем и избавил нас от волокиты.
При всей нашей активности Джек, Кей и я все равно находили время, чтобы расслабиться и повеселиться.
Спорт привлекал всех нас. Мне быстро пришелся по вкусу теннис. Но прошло некоторое время, прежде чем я научился высвобождать свою силу в нормальных пределах. При первой же попытке я ударил по теннисному мячу деревянной частью ракетки с такой силой, что и мяч, и ракетка рассыпались. Сбавив обороты, я все еще должен был осваивать контроль. Множество мячей я выбил за пределы видимости. Наконец моя игра выровнялась, и вскоре Джек уже не мог выиграть ни одной партии. Более того, даже ни одного мяча.
Он сдался, но однажды, ухмыляясь, подговорил меня сыграть с одним молодым приятелем с раздутым эго. Джек сказал, чтобы я выкладывался на полную. Я так и сделал. Я выигрывал каждую подачу на подаче с прямых отскоков. Я выигрывал подачу соперника благодаря пулеподобным возвратам, которые он даже не трогал. Его эго, к удовольствию Джека, было как следует подорвано.
